— Ну, вот и все удачно сложилось! Ладно, теперь к делу. Ты писала, что скоро начинается путина и у тебя такого продукта, что ты мне присылала, будет много! Я подумал, посоветовался кое с кем и решил, что не буду отдавать такой товар на сторону, будем сами с тобой торговать. Места в моих лавках достаточно, найдем отдельные прилавки и будем сами продавать. Мне тоже будет прибыль, это конечно, но и тебе на поместье надо много. Я угощал рыбой и икрой некоторых своих друзей, те тоже сказали, что не видели раньше такого товара. Да как ты придумала — то? На это у меня давно был готов ответ, я легенду уже приготовила. — Папенька, помнишь, я рассказывала, что в Академии мы выезжали на пикники? Вот, как — то мы с подругами решили пожарить колбаски на прутиках на костре? Я заболталась с подругами и забыла про свою колбаску, а костер уже только дымил. Потом взяла ее, колбаска дымом пропахла, но такая вкусная была! Вот я и подумала, а что, если так рыбку закоптить? Или вот вы сейчас ели курицу копчёную, вам понравилось? Много можно что коптить, рыбу, колбасы, мясо, птицу… и хранится хорошо и вкусно. Вопрос про икру я мастерски заболтала. Потому что не было у меня легенды, а с заморскими журналами фокус не пройдет. — Если ты уверена, что все это можно будет коптить и будет вкусно, то можно очень хорошо начать торговать этим продуктом. Ты умница, девочка! — Спасибо, отец! Но у меня есть ещё один сюрприз для тебя. Я позвонила в колокольчик, и горничная внесла в гостиную поднос, на котором стоял небольшой графин с вином, бокал и ваза с печеньем. При отъезде от барона — садовода он вручил мне по маленькому бочонку своих вин. Вот они и пригодились. Сейчас подали темное вино, сладкое, похожее на чилийское. А печенье к вину я попросила испечь сырное, соленоватое, с основой из плавленного сыра. Со сладковатым вином было весьма пикантно. — Вот, папенька, попробуйте! — Я подвинула к нему вазочку и графин. Отец налил себе вина, посмаковал, сделал пару глотков, взял печенье, медленно прожевал его, посмотрел на меня с удивлением. — Ну, если скажешь, что и это ты производишь у себя, то я потрясен! Я рассмеялась: — Нет, отец, у меня только это печенье, его тетушка Малия утром испекла. А вот про вино я хотела с тобой поговорить. Это, конечно, не мое вино. После прошлой разрухи ещё не знаю, когда мои сады будут нормально плодоносить. Это вино производят в поместье моего соседа барона Дарти. Милейший человек и великолепный садовод. Я была у него в гостях, когда покупала у него саженцы, и там увидела эти вина, там ещё есть два сорта. Но в здешних краях вина не слишком хорошо продаются, местные предпочитают более крепкие напитки. Как думаете, отец, а вы могли бы торговать этими винами в столице? Можно было бы заключить договор с бароном? Раздумывал отец не долго, решил, что завтра мы поедем в Сады, конкретно договариваться с бароном. Качая головой и приговаривая. — Ну, стрекоза, и когда только все успела? — Папенька отправился отдыхать к себе в комнаты. А я, оставшись одна в гостиной, исполнила нечто зажигательное, которое танцем можно было назвать весьма отдаленно. Но я была очень довольна. Вот что значит, купец, и не из последних. Сразу все просчитал, прикинул и решил действовать! И мои дела удачно решились и барону помогу. Местный рынок в Арнике и небольшой, и не сказать, что особо доброжелателен ко мне. Как бы то ни было, я для них пока чужая, не своя. Тем более, конфликт с местным купцом. Пусть отец пока отдохнёт, после обеда съездим в Горицы и в Кузьминки. Глава 32 Глава 32 При нынешней экологии, прежде чем есть фрукты и овощи, их мало помыть. Их нужно держать под водой, пока они не перестанут вырываться. Художник-абстракционист делится с приятелем проблемой: — Я попал в неприятное положение. Клиентка, заказавшая мне свой портрет, теперь просит, чтобы я изменил цвет её глаз. — Так измени, что тебе стоит? — удивляется друг. — Я не помню, в каком месте нарисовал глаза! До Гориц добрались без приключений. По пути отец оглядывал вспаханные и засеянные поля, пока ещё без всходов, с одобрением, хотя, как он мне сам потихоньку признался, сам в этом ничего абсолютно не понимал. И в самом деле, все выглядело очень красиво, аккуратно, хозяйственно — нигде нет прошлогодней стерни, брошенной соломы, заросших бурьяном и молодым подлеском полей. Добротная, крепкая деревня рыбаков на холме. Мы и туда заехали посмотреть. Возле дома бондаря его сыновья споро выкатывали бочки и бочонки. Я поинтересовалась, по какому поводу такая выставка? Ответил мне уже сам мастер, вышедший посмотреть, кто к ним заехал. — Так, лэрина, рыба пошла! Вот сейчас засол и пойдет! К вам же в имение сейчас бочки повезём. А те малюсенькие бочоночки вам ещё делать? — Да — да, уважаемый, делать и больше, чем раньше, нам сейчас много надо будет! Я посмотрела на отца, тот тоже закивал, подтверждая, что да, надо. — Привозите в имение, сдадите Димару, расчет у него сразу за бочки получите. Мы спустились к реке. На берегу было только двое рыбаков — сам старшина рыбаков, да травмированный Самусь. Остальные, как сказал Тимаш, все на реке. А они ждут подводы, грузить и везти рыбу в поместье. — Тимаш, а вы полностью реку сетями перегораживаете? — Да все благие с вами, лэрина, нешто так можно? Нет, конечно. И река больно широкая, и рыбе тоже надо проход оставлять, иначе, что потом ловить будем? Не по — людски так выйдет! Молодец дед, о будущем думает! — Я вот что хотел спросить, лэрина. Так нам для себя можно будет рыбу — то заготовить? — Тимаш, так мы же с самого начала уговорились, что для себя можно. Не стоит только хитрить и пытаться оставить рыбы для торговли самостоятельно с тем купцом. Вам же хуже будет от такой торговли. И вас в цене обманет и потом на нехорошие дела подбивать начнет. Мало ли. А я все равно плачу больше, чем перекупщик. Так что сами решайте, как вам лучше поступить. И старик и Самусь закивали головами, мол, все понятно, так и накажем всем. Двинули назад, нам ещё в Кузьминки бы заехать, я ещё ни разу нового пасечника не навестила. По дороге обогнали медленно ползущие по ухабам телеги с бочками. Я поморщилась. На фоне всеобщего благолепия дороги смотрелись убойно. Как будто танковый биатлон проводили в моей, отдельно взятой, долине. Сколько ещё нерешённых вопросов, гораздо больше, чем решённых. В Кузьминки приехали уже ближе к вечеру. Теплый ветер подсушил деревенские улицы, поэтому мы легко проехали к дому пасечника. Когда я его видела в первый и последний раз, это был обычный деревенский дом, явно нежилой, с покосившимися воротами и местами сломанным забором. А сейчас и забор светил свежими заплатами, и ворота висели ровно, сияли чисто промытые стекла окон, а самое интересное — яркая, просто сумасшедше красивая роспись наличников вокруг окон! Это у кого такой талант? Милаш постучал в ворота, вроде как неудобно без оповещения входить в дом. Двери дома распахнулись, и на крыльцо дома вышел сам хозяин и его молоденькая жена. Увидев нас, уважительно поклонились, поздоровались. Пригласили в дом. Я двинулась в дом, с любопытством оглядываясь. А посмотреть было на что. Обычная деревенская изба так преобразилась! Чисто побеленные стены и потолки сияли белизной, большая печь была разрисована такими достоверными подносами с пирогами, чугунками с кашей, большой чайник пускал клубы пара. Вот сразу захотелось сразу отведать таких пирогов с чаем! Деревянные перегородки, разделяющие избу на три небольших комнатки, тоже были разрисованы яркими цветами. Весёленькие занавесочки на окнах придавали дополнительный уют жилищу. Мы были просто ошеломлены такими картинами. — И кто это у нас такой талантливый? — Откашлявшись, хрипловато спросила я. — Так, лэрина, жена это моя, Надиша, так рисует, сызмальства у нее талант такой. Вроде рисует обычно, а потом, глядишь, а у нее каждая травинка или листочек, как живой кажется! Мы, лэрина Маринелла, теперь вам верно отслужим, за такой — то дом, да пасека хорошая. Я уже все сделал, что надо было. Только вот позже немного, когда в полях все зацветёт, помог бы мне кто ульи перевезти ближе к лесу. У меня телега одна и лошадь, да и долго одному ульи ворочать. Уж не откажите! — Какой вопрос! Придёшь в имение, обратись к управляющему Димару, он эту проблему решит. Я ему скажу. Надиша, а ты только такие крупные рисунки делаешь? А поменьше можешь? Надиша смущённо кивнула и тихо сказала: — Могу, конечно, нет тут ничего сложного. Только краски у меня мало осталось, я ещё воска в краски добавляю, вот они такие яркие и долго держаться. — Краски не проблема, ты только напиши, какие и сколько надо купить. В Арнике можно их купить? Художница кивнула головой и спряталась за спину мужа. Ясно, стесняется пока. Оставив пасечника в его доме, проехались до гончара, посмотрели, что он производит. Посуда была обычной, из красной обожжённой глины, некоторые миски были облиты глазировкой, некоторые были простые. Различные глечики, кувшины выстроились рядами, готовясь к обжигу. Но все было просто, без росписи. Показал гончар мне и то, что я просила изготовить в качестве образцов — небольшие горшочки, ступка с пестиком, плошечки, малюсенькие баночки. Я одобрила это все на обжиг и глазировку. Для моих опытов с косметикой нужна гладкая поверхность посуды. Вышли от гончара и двинулись в имение, отсюда было рукой подать. Теплый вечер спускался на долину. Пахло вспаханной землёй, свежими листьями, издалека слышались голоса хозяек, встречавших свою живность, медленно бредущую с выпасов, домой. Отец все это время молчал, только все рассматривал. Мне показалось, он был доволен, что мне, его дочери, крестьяне, рыбаки оказывают такое уважение, несмотря на то, что вообще — то я ещё совсем сопливая девчонка. В столовой, за ужином, где сегодня нас оставили одних, хотя обычно со мной ужинает и Милаш, и Димар и Талия порой, отец, наконец, заговорил: — Знаешь, дочь — начал он задумчиво, отпивая глоток вина из подаренного в Садах запаса — а ведь сегодня я понял, что последние годы я совсем не знал тебя. Думал, девочке нужно женское общество. И не учел, что ты больше моя дочь. Купеческая. В тебе такая хозяйственность и практичность, в то же время ты так внимательна к своим людям, заботишься о них. И с торговлей в столице ты хорошо придумала. Весь рынок мы, ясно, не займем, сил у нас не хватит, но будем первыми, это точно! В общем, девочка, ты можешь полностью рассчитывать на мою поддержку и деньгами и чем надо ещё. Я тебя люблю, доченька! Я, всхлипнув, бросилась к отцу и позорно разревелась, до соплей и икоты. Он посадил меня, как маленькую, к себе на колени, гладил по голове и, успокаивая, тихонько шептал: — Не плачь, солнышко мое! Мы всегда с тобою вместе, мы — Нессир, и это значит, мы все выдержим, выстоим и всем нос утрем! И тебе вот сейчас носик утрем, и глазки, чтобы не плакали, и улыбались своему старому папке. И ещё, вот что я решил-больше я не буду настаивать и говорить о твоём замужестве! Я и тогда страху такого натерпелся, когда ты болела, что теперь я больше не настаиваю. Когда ты сама решишь, что нашла себе жениха, который тебе по сердцу-так тому и быть! Мы с твоей мамой поженились по любви, так зачем я буду своей дочери отказывать в счастье? Так что теперь все будет зависеть от тебя. Я сквозь слезы рассмеялась: — Скажешь тоже, старый! Ты у нас ого — го какой молодой! Я ещё женю тебя и на свадьбе погуляю! Только вот уж, прости, мымре тебя не отдам! День был насыщен и физически и эмоционально, поэтому мы с отцом вскоре разошлись по своим комнатам. Не знаю, чем отец занимался, а я просто сидела в кресле в своей комнате. Вначале общалась со своей розой, она уже стала достаточно большой, можно сказать, совсем взрослой, надо завтра отдать ее садовнику для высадки. Только вот немного ещё магией подкормлю. Мне показалось или нет? Вроде бы бутончики качнулись, соглашаясь с моими мыслями? Теперь я уже ничему не удивляюсь. Даже вот сегодня видела такие нереальные рисунки в деревенской избе, где рисунки, как живые. И неожиданно мелькнула мысль — а с чего я взяла, что я вот одна такая, уникальная? Богиня сказала? А все ли она знает, эта бессмертная! А может, эта девочка читала старые сказки и тоже верит, что были волшебники на свете и себя воображала немного волшебницей? Поэтому у нее такие рисунки! Мысли опять перескочили на разговор с отцом, на торговлю. Меня опять напрягала эта дорога до столицы. Это и время уходит, а у нас товар с ограниченным сроком хранения, скоро совсем тепло будет. Машин — рефрижераторов здесь не имеется, да и просто холодильников. Везло другим попаданкам, только попали и раз — кругом артефакты магические, бытовые артефакты… Мысли медленно текли, а я что — то машинально крутила в руках. Опустила взгляд и вздрогнула — я держала в ладони обычный небольшой гладкий камешек — голыш, таких полно на любом каменистом берегу реки или моря. Я что, прихватила его у рыбаков и не помню? Не стала додумывать эту фантастическую идею, но стала присматриваться внимательнее к камню. Галька как галька, о чем я там думала? Об артефакте холода или стазиса. Ну-ка, ну-ка, а если сосредоточиться на своей непонятной магии. С чем там у нас холод связан? Со снегом, а снег — это твердая вода, вот сейчас призову свою водную магию и посмотрю. Сосредоточилась и уставилась на камешек. Хм, и что я там пытаюсь увидеть? Но постепенно вид камня начал как бы размываться у меня перед глазами и я увидела, как от моих пальцев к камню потянулись голубые ниточки. Вода! Но мне мало воды, мне лёд нужен, холод! Я напряглась, нити стали темно — голубые, потом синие. Теперь весь камень был окутан синими нитями. Но при малейшей попытке повернуть камень все нити соскальзывали с него. Вот если бы камень лежал в этих сетях, как в сетке. Как импортные яблоки в белой сетке, а как ее сделать, сетку эту? Неожиданно в памяти мелькнуло — я, маленькая ещё, сижу рядом с мамой, и, высунув язык от усердия, пытаюсь повторить за мамой рисунок вязаной крючком салфетки. Точно! Связать крючком! Я представила себе, что держу в пальцах крючок и, подхватывая синие нити, обвязываю ими крючком самым простым вязальным шагом. Устала с непривычки, как лошадь на ипподроме. Зато камень был упакован в сетку из синих нитей, и держалась она плотно. Посидев немного, чтобы прошла слабость, решила устроить своему "артефакту" полевые испытания. Не стала поднимать горничную по такой ерунде, спустилась сама в кухню, налила себе стакан молока и взяла небольшой кувшин, такой, чтобы в него вошёл этот стакан и пошла к себе. Там поставила инсталляцию из кувшина и стакана с молоком в нем, опустила в кувшин, между стенками кувшина и стаканом, камень и прикрыла все это дело крышкой кувшина. И легла спать. С чувством выполненного долга. Мысленно хихикнула, вспомнив известную пошлость — можно и с долгом спать, если больше не с кем. На этой мысли и уснула. Глава 33. Глава 33 Жизнь — это выбор между пассивностью перед ней и активностью ради неё. В вазе из белого стекла роза красная цвела гордо и неторопливо. Первым делом с утра, конечно, самолёты, то бишь, роза и кувшин. С розой поговорила мысленно, уговаривая ее не капризничать при высадке, не болеть, и что я буду ее каждый день навещать. С внутренним трепетом достала стакан с молоком. Он был холодным! Сделала глоток, молоко как молоко, холодное, можно даже сказать, ледяное. Поставила стакан вновь в кувшин, закрыла крышкой. Надо проверить длительность действия камня, на сколько хватит такого размера. Сказала Лимке, чтобы не трогала и не убирала никуда этот кувшин, пусть здесь будет. На порядочность Лимы можно рассчитывать.