Леогран с нехорошей задумчивостью проводил взглядом его спину. – Да тебе, похоже, бросили настоящий вызов, братец, – задорно подметила Лавиэлль. – Скорее кто-то напрашивается на то, чтобы с него сбили спесь, и не в первый раз, – уронил тот – уже через плечо. – Заранее прошу прощения за синяки и ссадины вашего брата, Кармайкл-лэн. Они послужат ему уроком, который, судя по всему, ему необходимо получить. – И какой урок? – вытащив ноги из воды, безнадёжно спросила Таша. – Что с Норманами нужно считаться. Таша обняла руками колени, следя за тем, как бойцы занимают позиции, с не самыми хорошими предчувствиями. Она даже не сомневалась, что кому-то сейчас преподадут урок. И надеялась только, что Алексас хоть немного пощадит противника, в отличие от него едва ли когда-либо обнажавшего клинок для реального боя. – Мальчишки, – вздохнула Лавиэлль, присаживаясь на бортик возле неё. – Надо же, твой брат всё же со мной заговорил. А я уже гадала, чем так ему не приглянулась, что он и смотреть в мою сторону избегает. – Скорее наоборот, – поколебавшись, хмыкнула Таша. – Слишком приглянулась. – О. – Лавиэлль смущённо кашлянула. – Неловко вышло. Алексас и Леогран стояли друг против друга – пока только стояли; фонтан осыпал их волосы светлой пудрой водяной пыли, искрящейся в закатных лучах. Таша с Гастом десятки раз стояли так же, готовясь скрестить палки, что в их играх заменяли мечи. Только они в это время ещё и читали пространные монологи, которыми, по их мнению, обязаны были обменяться порядочный герой и порядочный злодей, прежде чем вступить в решающую схватку. Но, конечно, побеждал всегда герой – ведь злодеем обычно был Гаст, а он охотно поддавался подруге, чтобы придуманная ими история закончилась тем, чем до́лжно… – Скажи честно, – всё-таки произнесла Таша, – моему брату ведь не на что надеяться? Говорить Лавиэлль «ты» было легко. Наверное, потому что та первая перешла и на «ты», и на тон, больше свойственный разговорам старых подруг, нежели беседе наследницы аристократического рода с безродной пришелицей, гостящей в её доме. Впрочем, если поразмыслить, едва ли обещание Леограна никому не говорить о связи дочки Аронделя Кармайкла с семейством Морли распространялось на его близняшку. – Скажу честно, – сказала Лавиэлль, помолчав, – что он мог бы надеяться, будь он твоей старшей сестрой. Настал Ташин черёд кашлять. – О, – выдавила она – одновременно с тем, как шпага Леограна взметнулась вверх багряной вспышкой. – Неловко вышло. Алексас парировал легко и непринуждённо. Казалось, он даже рукой не шевелил, одной кистью. Впрочем, его атаку Леогран тоже отразил без видимых усилий, только отступил ближе к фонтану – и тут же поспешил компенсировать отступление, чуть потеснив противника к зарослям шиповника. – Неловко было бы мне, если бы я родилась первой, – под аккомпанемент стального звона вымолвила Лавиэлль, отсмеявшись. – А так заботы о продолжении рода падают на плечи Лео, освобождая меня от любых обязанностей. Впрочем, не сказать, что я этому рада. – Она следила, как у фонтана её брат тщетно пытается достать противника. – Лео на несколько моментов старше меня, но он такой… хрупкий. То, что мы рано потеряли родителей, не помогло ему стать крепче. Он всегда переживал по поводу наших меток больше меня, хотя отец с матерью вроде бы убедили нас обоих, что ничего страшного в этом нет. Не сомневаюсь, что многим другим приходится хуже – когда ты ребёнок герцогини Броселианской, люди хорошенько подумают, прежде чем смеяться или тыкать в тебя пальцем. И всё же порой, мне кажется, Лео слишком много думает о том, как бы не подвести мать. Что бы она подумала или сказала, глядя на него сейчас. Таша молчала, наблюдая, как распалившийся Леогран наскакивает на Алексаса, атакуя агрессивно и яростно. Тот к этому отнёсся восхитительно равнодушно – лишь отставил в сторону свободную руку, до того небрежно заложенную за спину. Она не знала, что можно ответить. Ни откровенным тоскливым ноткам в голосе собеседницы, ни словам, описывавшим чувство, которое было слишком хорошо ей знакомо. – Поэтому он так надеется на вас. На то, что вы разберётесь с призраком и церемония пройдёт, как положено, – продолжила Лавиэлль. – Лео и так нелегко смириться с тем, что на этой церемонии ему предстоит отречься от титула ещё на шесть лет. – Почему? И какая церемония? – А, так святой отец вам не рассказал?.. Скоро у нас с Леограном день рождения. Двадцать три года. Совершеннолетие. Первые гости съезжаются уже через два дня, и нам не хотелось бы, чтобы в это время по Клаусхеберу бродил призрак. Можно, конечно, всех снабдить крестами, но мало ли что пойдёт не так… Должна была состояться ещё торжественная передача Лео титула герцога Броселианского, но вместо этого будет торжественное закрепление регентства за дядей. Орек принял титул как регент законного наследника – Лео, – добавила Лавиэлль, отвечая непониманию в Ташином лице. – Обычно подобная опека длится, лишь пока законный наследник не достигнет совершеннолетия, но в случае герцогов Броселианских есть одно щекотливое условие. К моменту вступления в право наследования новый герцог Броселианский должен быть женат или хотя бы помолвлен, причём обязательно на девушке, пригодной к деторождению. У наследницы женского пола, соответственно, должен быть жених или муж. Если условие не соблюдено, наследник или наследница отрекаются от титула ещё на шесть лет в пользу ближайшего кровного родственника, состоящего в браке. Далее наследник может вступить в право владения лишь в двадцать девять – и лишь при условии, что к этому моменту он не только состоит в браке, но и обзавёлся детьми. Или же ему придётся ждать смерти опекуна. – Если честно, очень странные законы. – Их заложил Лиаран Норман. Тот наш предок, что построил Клаусхебер. По каким-то причинам ему было важно, чтобы наш род не прерывался. А ещё он завещал своим товарищам, Мастерам Адамантской Школы, хранить эти законы неизменными и всегда лично заверять передачу титула от Нормана к Норману. Сейчас, конечно, среди Мастеров уже не осталось тех, кто служил вместе с ним, но они строго относятся к заветам своих предшественников, так что у нас связаны руки. Лео пока не обзавёлся ни женой, ни невестой, и придётся нам смириться с тем, что дядя придержит его титул ещё на несколько лет. – Зелёные глаза Лавиэлль не мигая следили за схваткой. – А твой брат и правда хорош… Алексас со скучающим выражением на лице отбрасывал клинок Леограна в сторону, точно надоедливую муху; казалось, он не дрался, а танцевал, кружась в рыцарском версе со шпагой в руке. Он стал отступать под натиском противника лишь тогда, когда Леогран с взбешённым криком «нет, я вас заставлю со мной считаться!» ринулся в лобовую атаку, обращая звонкую песню скрещивающихся клинков из верса в коррип[15]. Уткнувшись в бортик мраморного бассейна, Алексас вспрыгнул на него, Леогран в долгу не остался, и сражение продолжилось на узкой дорожке из скользкого камня. – Хорошо, вы победили, – спустя какое-то время резюмировал ушедший в глухую оборону Алексас – достаточно громко, чтобы его было слышно зрительницам в стороне. – Пожалуй, и правда начну с вами считаться. – Никак сдаётесь? – в перерыве между ударами азартно воскликнул Леогран. Улыбка его противника была столь широка, что Таша без труда различила её даже на расстоянии. – Что вы, ваша будущая светлость, – ответил он с пробирающей до костей любезностью. Шпаги молниями сверкали в водяном крошеве. – Просто, видимо, вы всё же достойны того, чтобы я сразился с вами рабочей рукой. …лишь в этот момент Таша заметила, что всё это время Алексас держал шпагу в левой ладони. Алексас резко скакнул назад. Перекинул клинок из руки в руку – и, сократив дистанцию, атаковал, танцуя на мраморном бортике, лезвием шпаги выписывая в воздухе гипнотические вензеля, заставив противника растерянно отступать. Удар, ещё, третий – и клинок Леограна полетел в воду. Тот прыгнул за ним в фонтан, не раздумывая; поскользнулся, упал, тут же сделал перекат и вскочил, мокрый от носков замшевых туфель до рыжей макушки, зато со шпагой в руке. Алексас в ответ небрежно подкинул свой клинок высоко вверх – и прыгнул следом, крутанув в воздухе сальто, приземлившись на обе ноги, наполнив воздух фейерверком брызг. Он вскинул руку как раз вовремя, чтобы поймать шпагу, летевшую обратно к земле, точно за рукоять. Когда он выпрямился, даже Леогран смотрел на него с зачарованным видом. – Вот теперь я с вами считаюсь, – сказал Алексас. Рассёк кончиком лезвия фонтанную струю, будто отдавая честь врагу перед финальным ударом: – Продолжим? Пару моментов Леогран молча глотал губами воздух. Следом швырнул свою шпагу противнику под ноги. – Вы лучший фехтовальщик, которого я когда-либо видел, – промолвил Леогран так торжественно и серьёзно, как позволило ему журчание воды, заставлявшее срывать голос почти на крик. – Прошу прощения за мой скепсис. Вы уверены в себе настолько, насколько этого достойны. Приложу все усилия, чтобы однажды всё же сдать ваш экзамен. Алексас небрежно взлохматил мокрые кудри. Поднял чужую шпагу – и, перехватив её за лезвие, протянул Леограну рукоятью вперёд: – Раз так, я в свою очередь прошу прощения за все слова, показавшиеся вам обидными. Готов оказать любую посильную помощь на нелёгком пути совершенствования в искусстве владения мечом… если вы её примете. Мокрые до нитки бойцы смотрели друг на друга, пока фонтан вокруг них вплетал переливы текущей воды в шёпот закатного ветра. – Я же говорю – мальчишки, – закатила глаза Лавиэлль, когда Леогран, кивнув, наконец взял клинок из рук оппонента. – По-моему, для них хорошая драка – единственный способ поладить… Впрочем, повезло, что я предпочитаю прекрасных лэн, не то при виде последнего финта в исполнении твоего брата моё сердце рисковало бы разбиться на сотню очень маленьких осколков. – Он тот ещё позёр, – безнадёжно подтвердила Таша, пытаясь не признавать тот факт, что шпага Алексаса только что с концами разбила ледяную кромку неприязни вокруг его образа. – И я рада, что мы решили поговорить с вами до тренировки. Лео не помешает такой друг. – Лавиэлль мельком улыбнулась. – Вообще-то мы шли сказать вам, что дядя вернётся с охоты не сегодня, а завтра. От него сегодня прибыл слуга… Дядя не слишком хорошо себя чувствует, так что решил не возвращаться в Клаусхебер, а отлежаться в охотничьем домике. Почему я не удивлена, подумала Таша. После рассказа братьев Сэмперов о встрече с герцогом она нисколько не сомневалась, что тот не вернётся в Клаусхебер, пока под его крышей остаётся Арон Кармайкл. Близнецам о неприятном открытии, связанном с истинной сущностью Орека, решили пока не рассказывать. Как загадочно обмолвился Арон, «лучше поймаем эйрдаля с поличным». – Он передавал свои глубочайшие извинения и… – Лавиэлль, вдруг закрыв глаза, откинулась чуть назад и оперлась на бортик обеими ладонями. – Прости, голова закружилась. Так о чём я?.. Ах да. Мы в ответ велели сказать дяде, что ваш отец успешно справился с заданием и покинул особняк. …а вот это было неожиданным. – Зачем? – Потому что я так велел. – Они с Лавиэлль одновременно вздрогнули, когда Арон, неслышно оказавшийся рядом, шагнул вперёд. – Это часть плана по избавлению Норманов от непрошеных гостей. Необходимая, иначе я бы об этом не просил. – И когда мы сказали, что ничего не понимаем, святой отец справедливо заметил, что раз мы доверили ему решение нашей проблемы в целом, нам стоит доверять ему и в частностях, – довольно-таки мрачно закончила Лавиэлль, которой обманывать родного дядю явно не доставляло удовольствия. Таша посмотрела на дэя. Улыбку Арона леденила лёгкая ирония; лишь взгляд, устремлённый на неё, был усталым и неизменно тёплым. Что ж, в конце концов, в охоте на живца без обманных финтов не обойтись. И Арон уже доказал, что выданный ему кредит доверия он возвращает сторицей. – Думаю, теперь можно и поужинать, – закончил дэй, пока Леогран с Алексасом вылезали из фонтана, болтая о чём-то весело и почти неслышно. Протянул руку сперва хозяйке дома, затем – приёмной дочери, помогая им встать. – Будучи голодным, много призраков не изгонишь. К счастью, много нам и не требуется, подумала Таша. Но перекусить всё равно не мешало. * * * Трапеза прошла в столь непринуждённой дружеской обстановке, что впору было забыть о предстоящих встречах с нечистью. – Этой ночью я снова сижу в башне? – спросила Таша, когда ужин подошёл к концу и они направились в свои покои. – Так будет лучше, – заверил Арон. – Пока крест при тебе, призрак не представляет угрозы, даже если решит снова тебя проведать. В твоей комнате останутся волшебный фонарь и куча свечей. Мы же с Джеми сосредоточимся на поимке эйрдаля. Если всё получится, этой ночью мы убьём сразу двух зайцев. – Как я понимаю, не фигурально. – Хотелось бы обойтись без кровопролития, – уклончиво ответил дэй. – Ты думаешь, что раз мы «уехали», эйрдаль сегодня придёт подкормиться, верно? – Именно. – А Раксэна Норман не обрела покой из-за него, потому что он повинен в её смерти. И как только мы разберёмся с эйрдалем, она сможет упокоиться с миром.