Джеми стоически вздохнул: – Ну почему ты вечно портишь всё своим ёрничанием? – Предпочту оставить карамельные воркования нашему святому папеньке. – Я уже говорил, что ты отвратительный тип? * * * – Жаль, что Зазеркалье рождает тени даже того, что никогда не жило, – сказала Таша днём, пока они сидели в саду Клаусхебера, устроившись на широком бортике круглого гранитного бассейна, в центре которого высился Камень Силы. – Если бы зеркала и правда крали души, то у эйрдалей не было бы зеркальных теней, ведь у них нет души. Тогда маги могли бы поискать в Зазеркалье тень того или иного человека, а если её там нет, точно понять, что он эйрдаль. – Ещё скажи, что хорошо бы эйрдали просто не отражались в зеркалах. И то более реалистичный вариант, – фыркнул Джеми. – Ты представляешь, как мало было в истории магов, способных хотя бы вступить в контакт с любой зеркальной тенью? Не говоря уже о том, чтобы найти среди теней одну определённую? Таша поболтала в воде босыми ногами, глядя на верхушку Камня, зеркалом отражавшую солнечные лучи. Чуть в стороне рассыпал веер брызг большой фонтан из позеленевшего мрамора, будто оттеняя чёрный Камень своей белизной. Кусты шиповника бросали тени на мощёные дорожки, среди густой травы здесь и там высились ирисы – крапчато-голубые, сиреневые и синие, как стены Клаусхебера. Издалека доносились азартные крики: в ожидании дядиного возвращения Леогран и Лавиэлль развлекались игрой в «кольца», перекидываясь маленькими берёзовыми обручами с помощью деревянных шпаг. Арон остался в замке, пока Джеми с Алексасом составили Таше компанию на прогулке. После пробуждения, случившегося далеко за полдень, они поведали друг другу о ночных приключениях и решили, что лучше держаться вместе – даже днём, когда грозящие им опасности затаились до темноты. Впрочем, здесь, в залитом вечерним солнцем саду, легко было забыть о любых опасностях. Сад был неухоженным, но от этого в Ташиных глазах только выигрывал; она не любила искусственность скошенных газонов и постриженных кустов, которой щеголяли городские парки в том же Нордвуде. А такие заросшие старые сады… Они были настоящими. – И как? – Что «как»? – Насколько этих магов было мало? Джеми озадаченно коснулся рукой воды: – Ликбер, магистры и Мастера Школ могли бы. За остальных уже не ручаюсь. Разве что ещё… а… проклятье, слово забыл. – Видимо, у вас с Алексасом это семейное. – Таша потянулась к плетёной корзинке с яблоками, которыми их щедро снабдили радушные хозяева: кроваво-алыми, крепкими, душистыми. Она знала этот сорт – «Королевский рубин». У них в саду тоже росли такие, из их мороженых плодов Фаргори гнали «ледяной» сидр. «Рубин» вызревал поздней осенью, и сочность яблок, которые они грызли сейчас на пару с Джеми, наверняка обеспечивала магия. – Хорошо, а призраки как-то связаны с зеркальными тенями? Раз уж они видны только в отражениях… – Маги полагают, что да. Призраки и тени – разные сущности, но тени – якоря, за которые души могут ухватиться, чтобы не отправляться в новое перерождение. Ну или просто на тот свет. В конце концов, тени обитают на изнанке именно нашего мира… и тоже застревают там, не в силах перейти в любой другой мир. – Джеми стащил яблоко с таким вороватым видом, будто корзинку не предоставили в их полное распоряжение. – Хорошо хоть призракам не дано той же красоты, что эйрдалям и оборотням… Всегда считал ужасно несправедливым, что нечисть сделали такой. Людей тянет к ней, они не в силах устоять, но потом мышеловка захлопывается, и в качестве сыра оказываются они сами. – Это не красота, Джеми. Это просто… дар. Ещё один. Привлекать людей. Притягивать, как пламя мотыльков. В одном твои книжки правы: изначально мы – охотники. Пение антилопы шэдвар тоже красиво, но горе зверькам и пичужкам, что осмелятся подойти к ней слишком близко. – Не надо «мы». Ты не такая. Таша посмотрела на яблоко, которое вертела в руке. Поняв, что не хочет ни спорить, ни есть, вернула его в корзинку; слушая, как Джеми хрустит сочным плодом, положила подбородок на сложенные домиком ладони, изучая взглядом Камень. Он высился ровно посредине небольшого бассейна с невысокими бортами – гладкая обтёсанная глыба в два человеческих роста высотой, матовая поверхность которой издали казалась бархатистой. Из горизонтальной трещины у вершины струилась вода, заполняя бассейн почти до краёв. Откуда бралась эта вода, не знали даже Норманы, и немудрено: если по соседству шумел порядочный и самый обычный рукотворный фонтан, то Камни воздвиг Ликбер Великий. Он установил подобные обелиски подле наиболее уязвимых мест подлунного мира, там, где из Бездны могли прорваться дамнары. Камни должны были хранить людей от разрывов в ткани мироздания и нового нашествия иномирных тварей. А после того, как все Камни заняли свои места, Ликбер отправился закрывать Врата… – Раз уж мы заговорили о расовых особенностях, – сказала Таша, вспомнив о том, что ей давно хотелось узнать, – это правда, что магов всегда строго определённое число? – Как пошмотреть, – пробормотал Джеми с полным ртом мякоти. – Альвы и эйрдали, можно сказать, тоже маги. Но с тех пор, как Кристаль Чудотворная наделила Даром людей, он никогда не уходит в пустоту. Когда маг умирает, его Дар переходит к новорожденному, издавшему в тот миг первый крик. – А бывают оборотни-маги? – Нет. Они, как и цверги, с магией не дружат. Думаю, Дар может унаследовать только самый обычный человек… изначально. Маги ведь тоже не совсем люди. Но их всегда ровно столько, сколько было после ухода Кристали. – Джеми осторожно отложил свой огрызок к уже высившейся на бортике горке таких же. – Ты действительно не знаешь, кто тот маг, который охотится за тобой? – Нет. – А святой отец? Тоже не знает? У вас должны быть какие-то догадки. Мы с Алексасом, как твои рыцари, имеем право о них знать. По уверенности его голоса, редко проявлявшейся в чём-то, что не касалось теоретических знаний, Таша догадалась, кто неслышно подсказывает Джеми нужные слова. Она знала, что рано или поздно этот разговор состоится – и всё равно досадливо дёрнула плечом. – Он убил мою мать и похитил сестру. Он и ещё двое наёмников. Мы с Ароном нагнали их в трактире Заречной и выкрали Лив… но, как оказалось, её успели заколдовать. Его имя начинается с буквы «Л». Во всяком случае, так он подписал записку, которую оставил в нашем доме. – Таша легонько коснулась ладонью поверхности воды у своих ног. Провела мокрым пальцем по бортику, очертив водяным перламутром на чёрном мраморе контуры трёх лепестков. – Это всё, что нам точно известно. – А не точно? Таша вновь макнула палец в воду. – Я думаю, он хочет свергнуть Шейлиреара. И для этого ему нужна я. Как марионетка, которую можно посадить на освобождённый престол. Полагаю, вернуть старую династию на трон проще, чем сменить одного узурпатора другим узурпатором… У Бьорков ведь остались сторонники, как выяснилось. Говорить братьям о том, что у них может быть общий враг, она не собиралась. Даже сейчас. В конце концов, пока её догадки оставались лишь догадками. Если её рыцари настолько умны, насколько она полагает, они дойдут до той же идеи своим умом. – Но если он знал, кто вы и где вас искать, он мог просто предложить вам с матерью помощь! Зачем такие сложные схемы? Зачем убивать Ленмариэль и похищать твою сестру? Таша склонила голову, придирчиво оглядывая нарисованный водой ирис – таявший на глазах, сушимый нагретым мрамором и тёплым воздухом. – Наверное, потому что одинокой напуганной девочкой, у которой никого нет, куда проще управлять, чем сильной взрослой женщиной, уже хлебнувшей лиха, – слова упали хрустальными шариками: равнодушно, словно пустой, посторонний, ничего не значащий факт. – И… и потому, что у Арона есть ещё одна догадка. Джеми выжидающе молчал, пока Таша обрисовывала цветок по едва видимым контурам. Потом снова, из какого-то детского упрямства, отдаляя миг, когда тот исчезнет – и зная, что рано или поздно ей придётся уступить неизбежному. Этот мир стирал в ничто и куда менее зыбкие вещи, чем рисунок из воды. Реки, иссыхающие в своих руслах. Города, от которых остаются руины и пепел. Людей, которые часто кажутся незыблемыми – особенно детям, ещё не понимающим толком, что такое смерть. – Арон думает, что он просто… играет. Что он жестокий и бессмертный, что ему скучно, и он играет. Вот так. Со мной. Мягко отодвинув её руку, Джеми накрыл ладонью недолговечные водяные линии. Пропел одну короткую фразу – она сплелась с шелестом листвы, с тихими голосами высокой травы и ирисов, качавших лучистыми головками, с прозрачной песней фонтана, ткавшего в воздухе узоры из водяной пыли. Пробежав пальцами по стеклянной вязи, застывшей на мраморе, запечатлевшей на годы то, чему без магии не суждено было бы прожить и дня, мальчишка удовлетворённо выпрямился. – Мне такого объяснения, конечно, не понять, даже если оно правдиво. Хотя святому отцу в этих вопросах должно быть виднее, а маги крови и правда бывают… специфичными. Не зря же Талир Чёрный был из их числа. Ты ведь прежде с ними не сталкивалась? – Сталкивалась, – благодарно глядя на стеклянный цветок, сказала Таша, вспомнив кошмарные события минувшей зимы. – К нам забредал один… Обосновался в заброшенной избе на краю нашей деревни. Поставил на неё защиту на крови. А ещё похитил мою знакомую. И нет, к моему врагу он не имеет отношения – сейчас он наверняка сидит за решёткой, и ему вряд ли под силу было сотворить хотя бы одного кэна. Озеро Кристальное… Таша с Гастом с малых лет любили ходить туда. Летом – купаться; когда для этого становилось слишком холодно – бросать камушки в воду; зимой – кататься на коньках по расчищенному льду. Родители твердили им, что лучше ходить большой компанией, но лишь нынешней зимой Таша поняла, почему. Когда Лайя Зормари решила прогуляться в одиночку – и поплатилась за это, попавшись мерзавцу, который уволок её в старый дом, служивший ему временным логовом. Тот самый дом, рядом с которым однажды едва не оборвалась Ташина жизнь. Таша не знала, на что рассчитывал тот колдун. Наверное, что, вдоволь позабавившись с Лайей, пустит её в расход в каком-нибудь ритуале, а потом ускользнёт под покровом чар. Оттого и выбрал деревню – в городе такой фокус едва ли прошёл бы. Пока прадмунтцы пытались преодолеть защитные чары на избе, отец Лайи поскакал за помощью в Нордвуд, но путь ему предстоял неблизкий, и к моменту, как он вернулся бы со стражниками, всё наверняка было бы уже кончено. Однако в эти решающие часы в Прадмунт по счастливой случайности забрёл ещё один путник – тоже колдун, бакалавр магических наук. Участливому молодому человеку не составило особого труда взломать сеть заклятий, окружившую дом, и выкурить насильника из избы. Мама рассказывала, что удержать прадмунтцев от самосуда стоило отцу Дармиори немалых усилий. И, скорее всего, удерживать их он стал лишь потому, что скоро в деревню должна была прибыть стража, а труп преступника вместо живого преступника не вызвал бы у неё одобрения. Ещё пятьдесят лет назад пастыри и деревенские старосты имели полное право сами выносить приговоры, а их доверенные лица – вершить их; и даже когда это право официально упразднили, из людских умов оно не ушло. Придя к власти, Шейлиреар всеми силами принялся искоренять тихие расправы над преступниками и нечистью, прижившиеся в маленьких деревнях. Но это в крупных городах и поселениях властвовали закон и стража, а селяне обычно делали всё, чтобы слухи об убийстве не вышли за пределы села: их полностью устраивало, что их жизнями и смертями распоряжается не какой-то там посторонний стражник или судья, а свой, родной служитель Пресветлой. Таша так и не увидела ни мага-злодея, ни забравший его отряд стражи. Всё время с того момента, как исчезновение Лайи обнаружили, она просидела в родном доме под надзором бледной мамы – видимо, представлявшей свою дочь на месте несчастной жертвы. Зато к ним заглянул колдун-спаситель, которому отец Дармиори велел жаловать бутылку лучшего сидра (вдобавок к денежной награде, собранной всем миром, от которой молодой человек великодушно отказался). Он и рассказал, что насильник был магом крови – слабеньким, но всё же. Таша и сейчас помнила смешливое сероглазое лицо колдуна; русые волосы, забавно растрепавшиеся, когда он снял шапку под их крышей, делали его чем-то похожим на воробья. Спасителя из сказок он не слишком напоминал – но, возможно, именно поэтому показался Таше ещё более обаятельным. – Надо же. Я и то ни с одним магом крови не встречался, – произнёс Джеми почти завистливо. – Но кем может быть твой маг крови, вы не знаете? – Нет. Я только подозреваю, что герцог как-то с ним связан. Не зря же мы получили приглашение в особняк почти сразу по прибытии в Пвилл. – Таша сощурилась на червонную монетку солнца, спускавшегося навстречу закату. – Поэтому нам нужно встретиться с герцогом. Я наконец посмотрю ему в глаза, а Арон посмотрит в его сознание, и мы поймём… – А, вы ещё здесь? Оклик Леограна донёсся за миг до того, как близнецы Норманы показались из-за фонтана, направляясь к гостям. К Ташиному удивлению, вместо деревянных шпаг для игры на сей раз оба несли металлические, с пафосными эфесами, затейливо инкрустированными мелкими колючими бриллиантами. – Вы фехтуете? – вскинула бровь Таша, когда Леогран и Лавиэлль приблизились к ним. – Оба? – У нас был общий учитель, пока мы жили в столице, – пояснила Лавиэлль. – К сожалению, сюда с нами он не поехал. Но Лео старается не терять навык, так что мы с ним обычно немного упражняемся перед ужином… с тренировочными клинками, конечно. – Есть что терять? – спросил Джеми так бесстрастно, что Таша мигом догадалась, кто успел занять его место. – А то! Мой брат очень хорош. Для меня это развлечение, всё равно что танцы, а в последнее время я и вовсе хвораю, так что партнёр для боя из меня посредственный. Но для Лео… – Наследник Норманов обязан быть лучшим если не во всём, то во многом, – сухо заметил Леогран. – Я твёрдо намерен достичь звания первого клинка по крайней мере родного округа. – В таком случае упражнения со слабым противником едва ли вам помогут, – сказал Алексас. – Но так уж вышло, что мне последние дни тоже не представлялось возможности поупражняться с мечом, и было бы неплохо это исправить. Если хотите, могу устроить вам небольшой экзамен и проверить, как далеки вы от желанного звания. Леогран недоверчиво взглянул на чудаковатого застенчивого сынишку дэя, на губах которого вдруг заиграла лёгкая улыбка голодного льва. – Экзамен? – не удержавшись, уточнил он. – Вы? – Внешность бывает обманчива, – почти вкрадчиво проговорил Алексас, поднимаясь с бортика. – Одолжите мне вашу шпагу, Норман-малэн? Лавиэлль покорно передала оружие гостю; в глазах её заплясали лукавые искры, выдавая, что их обладательница предчувствует занятное зрелище. Алексас крутанул клинок в ладони, прикинул что-то – и, кончиком затупленного лезвия расчеркнув воздух, поклонился противнику. – Весь к вашим услугам, – чопорно откликнулся Леогран, склоняя голову в ответ. – Всего вас мне, положим, не надо, а вот ваша шпага на ближайшие моменты пригодится, – иронично откликнулся Алексас, прежде чем направиться к вымощенной камнем площадке вокруг фонтана.