– Даже не пытайся к ней подъехать, – предупредил дэй Ташу, онемевшую от красоты: трогательные пушистые кругляшки, похожие на заячьи хвостики, будто светились в сгущавшихся сумерках. – Почему? – Как думаешь, почему Белую Топь назвали именно так? Белые шарики мирно качались на тонких стебельках, скрывая место, где луг переходил в озеро, чтобы где-то далеко превратиться в болото. Точно Гаста бы сюда… – Если не ошибаюсь, – сказал Арон, из-под прищура тёмно-русых ресниц глядя в топкую даль, о которой столько писали в страшных сказках, – тот частокол указывает, что мы близки к месту ночлега. Высокий частокол вокруг Палуса, почти вплотную подступавший к пушице, встречал распахнутыми воротами. За ними ждала всего одна небольшая улочка и с десяток домов. Во дворах за плетнями местные умудрились разбить образцовые огороды: Таша смутно представляла, каких трудов стоит выращивать всё это на болотистой почве, но даже в сиреневом полумраке различила на грядках сочную зелень морковной ботвы, луковых перьев и кустов клубня эрсы с молочными цветами. Смородиновые кусты прятали рубиново-чёрную россыпь ягод. Рядом с добротными, уютными, но старыми домами выделялась новенькая избушка красноватого дерева – словно пряник, только вытащенный из печки, ещё не успевший остыть. Она приветствовала путников прямо у ворот, зазывая блестящей латунной табличкой «Доминус целебной волшбы Дж. Альвандан» на низкой калитке. Тем страшнее била по ушам тишина, окутавшая деревню душным покровом. Да и зрелище безжизненных провалов тёмных окон и мёртвых труб, не думавших пыхтеть дымными столбиками, не радовало. – Здесь есть хоть кто-то живой? – тихо спросила Таша, когда кони замерли у дома целителя. – Я проверил, – сказал Арон. – Никого. Она сглотнула, смягчив внезапную сухость в горле. Дёрнулась – в спину вкрадчивым прерывистом ритмом ударил звук, похожий на гул барабана или далёкий бычий рёв. – Не бойся. Просто выпь кричит. – Ты тоже думаешь, что лучше бы мы выбрали другую дорогу? – на фоне всего остального Ташу это не успокоило. – Ещё не поздно. – Дэй пристально, но без тревоги – или без видимой тревоги – смотрел на пустынную улицу. – С другой стороны, это последнее место, где нас будут искать. И даже если кэны настигнут нас здесь, то никому не повредят. – Арон, я не хочу встретиться с тем, из-за чего все люди в деревне… сбежали. А я надеюсь, что они просто сбежали. – О нашей безопасности я позабочусь. Едва ли мы столкнёмся с виспом, с нечистью помельче я разберусь. Заодно доброе дело сделаем. – Хочешь сказать, висп из Белой Топи – просто сказка? – Когда-то не был. Теперь да. – Откуда ты знаешь? – Нет причин не верить Мастерам Адамантской Школы. Я не раз останавливался в городах вблизи от Топи. Если бы кто-то с ним столкнулся, я бы знал. – Аккуратно уложив Джеми на конский загривок, свесив руки мальчишки по обе стороны шеи, скрытой пепельными волнами, дэй спешился. – Не слышу поблизости никого и ничего, чего стоило бы бояться. Жабы, черепахи и птицы, думаю, не в счёт. Если здесь и была нечисть, едва ли она решила бы остаться в месте, откуда исчезла вся добыча. Таша угрюмо следила, как он идёт к дому под жуткий аккомпанемент выпьей песни. Ладно. В самом деле, вряд ли им встретится что-то, с чем не сможет справиться ни Арон, ни Джеми с его чистым светом – а крыша над головой есть крыша над головой… Убежище доминуса обросло хлевом и поленницей и манило надёжными ставнями на окнах. В дальнем конце участка приткнулась будочка отхожего места, в противоположном углу Таша заметила каменное кольцо колодца. Подойдя к избушке, дэй изучил взглядом порог; сделав одному ему известный вывод, вернулся к понурому Серогривке, чтобы снять Джеми с коня. Подтащив мальчишку к двери, положил ладонь на его макушку. Спустя пару секунд Джеми, бледностью способный поспорить с пушицей, разлепил веки. Встав на разъезжающиеся ноги, завертел головой. – Где мы, святой отец? – Если говорить о кэнах, то в безопасности. Будем в ещё большей безопасности, если откроете дверь. – А нам не могут… – В доме никого нет. Иначе бы не просил. Джеми оценивающе осмотрел дверную ручку. Без лишних вопросов пробежался по ней кончиками пальцев – тусклая медь на миг блеснула из-под покрывшей её зелени. Тихий щелчок предварил скорбный скрип, с которым дверь открыла гостям узкую полоску темноты, ждавшей за косяком. – А защита сильнее, чем я думал. Хозяин дома явно не профан. – Подняв ладонь, Джеми удивлённо взглянув на вздувшиеся там волдыри. – Святой отец, а почему… – Я забираю себе вашу боль. Поэтому вы ничего не почувствовали. – Да я потерпел бы! – Ожог – да. – Арон отнял ладонь от его волос. – А вот это – нет. Схватившись за виски, Джеми рухнул, словно ему подрубили ноги. Скрючился на подмятой траве с искажённым мукой лицом, не то стеная, не то поскуливая, жадно хватая губами воздух. Кое-как отполз от порога. Стошнило его прямо под смородиновый куст, едва ли обрадовавшийся такому удобрению. – Что с ним?! – Таша в ужасе соскользнула с седла. – Отравление, как я и говорил. – Дэй толкнул дверь, заглянув внутрь. Дождавшись, пока Джеми откашляется, подхватил его под руки и повёл в избу. – Иди в дом. – Чем ему… – Иди в дом, – повторил Арон. – Коней заведи во двор и калитку закрой, дальше я о них позабочусь. Не задерживайся на улице. Таша последовала совету с охотой, которой сама от себя не ожидала. Когда она вошла в избушку, свет волшебного огонька в жёлтом стекле обрисовал под её ногами тень – она вытянулась на тропинку, шедшую через огород, убегавшую в сгущавшийся мрак за спиной. Дэй укладывал Джеми прямо на пушистый ковёр, ворсившийся светлой шерстью поверх дощатого пола. Светильник на столе разогнал тьму пустого дома, озарив комнату до самых дальних углов, а вместе с углами – печку, кресло-качалку, большое зеркало и стол, покрытый вязаными салфетками. Над печью на полке белели декоративные тарелки с пёстрой цветочной росписью на донцах. Ещё в комнате были травы: сухие пучки мяты, зверобоя, липового цвета, сушёной малины и ромашки свешивались с балок потолка, делясь с визитёрами душистым ароматом сладкого разнотравья. Одно Таша могла сказать точно – почтенный доминус целебной волшбы был либо глубоким стариком, привыкшим обрастать милыми сердцу мелочами, либо попросту женатым. – Где же в этом доме спали? Белья-то на печи нет. – Достав эмалированный таз из резного буфета у дальней стены, дэй сунул его Джеми. Затем открыл дверь подле зеркала. – А тут ванная… интересно… Таша не смотрела на мальчишку, согнувшегося над тазом, но издаваемые им звуки были даже хуже наглядного зрелища. – Арон, как ему помочь? Дэй вернулся к буфету, зачем-то любуясь на его боковые стенки, и снова открыл резные дверцы. Прошёлся кончиками пальцев по ровным рядам кастрюль, чашек и тарелок, вертикально стоявших в подставке. Ухватив одну из тарелок за край, потянул её на себя – шкафчик, вздрогнув, с негромким звяком отъехал в сторону. – Для начала ему неплохо было бы нормально лечь, – сказал Арон, оглядывая спрятанную за буфетом спаленку: широкая кровать в центре и пара тюфячков в углу, рядом с тщательно свёрнутыми одеялами и подушками. – Видимо, не мы первые приняли решение проситься к доминусу на ночлег. И, видимо, хозяин дома был столь великодушен, что пускал к себе даже путников, не обладавших моим даром убеждения. – Арон… – Таша, рвота – это хорошо. Организм очищает себя. Вот если б он не очнулся, тогда я бы забеспокоился. Вытащив один тюфяк в гостиную, Арон постелил его подле печки. Помог постанывающему Джеми перебраться на лежанку. Присел рядом, накрыв ладони мальчишки своими. Когда дэй встал, волдыри на пальцах Джеми бесследно исчезли – и после всех святых фокусов, что Таша видела в исполнении дэя, она даже не удивилась. – Не волнуйся. Вылечим, – сказал Арон серьёзно. – Обещаю. Они принесли дров из поленницы, растопили печку, нанесли воды. Таша следила, как раскаляется на печи дутый чайник, пока дэй ходил закрывать ворота и заводить коней в хлев; ей показалось, что его не было чуть дольше, чем нужно, но вернулся Арон прежде, чем она заволновалась всерьёз. Затем дэй достал из буфета шкатулку с какими-то порошками – видимо, целебный арсенал доминуса – и, изучив бумажные ярлычки, позаимствовал один из пакетиков. Пригляделся к травам под потолком, отщипнул от того, от сего, бросил листья в кастрюлю с кипятком (чайник пришлось нагревать дважды) и принялся размешивать, мелодично постукивая ложкой по стенкам. – Зверобой, мята, мелисса… ромашка, подорожник… и репешок? – принюхавшись, определила Таша. – Верно. – Всыпав в варево горстку порошка, дэй помешал ещё немного и зачерпнул чашкой полученное зелье. – А теперь, когда это остынет, ему нужно как можно больше пить. Первый раз лекарство вернулось обратно почти сразу, разбавив содержимое таза. Второй и третий – тоже. Арон пичкал Джеми целительным отваром, пока рвота не стала реже, чтобы в какой-то момент наконец прекратиться; тогда дэй развёл пару других порошков в тёплой воде и, придерживая мальчишке голову, напоил его новым снадобьем. Тот вяло попытался отобрать чашку, но в трясущихся руках та казалась непосильным грузом. – Скоро оклемаетесь, – сказал дэй, отставив пустую чашку на стол. – Таша, как ты отнесёшься к ужину? – Сугубо одобрительно. Под ковром обнаружился подпол. Помимо банок с вареньями и соленьями, которые они трогать не решились, Арон нашёл там клубни эрсы – прошлогоднего урожая, но вполне съедобные. Учитывая, что печёную эрсу Таша всегда любила, ужин удался; Джеми наверняка бы скрежетал зубами от голодной зависти, если б не спал. – Шюда бы ещё машлица, – размечталась Таша с набитым ртом, очищая рассыпчатую мякоть второго клубня от шкурки, почерневшей в печной золе. Запоздало вспомнила, что благородные лэн не говорят, не прожевав, но после дня бешеной скачки можно было позволить себе забыться. – Интерешно, наш доминуш держал корову? – Держал. – Арон неторопливо дожевал эрсу, даже в печке не терявшую яркий фиолетовый цвет. – И кур держал. – Откуда ты знаешь? – Ты ешь, ешь. – Дэй смотрел на Ташу, пока она послушно приправляла эрсу солью, найденной в буфете. – Заводил коней в хлев и увидел там насест. А ещё корову, запертую в стойле. Пала дня три назад, наверное… Таша поняла, почему он дождался, пока она проглотит последний кусок. – Ты ведь заглянул в дома, верно? Когда выходил? – Тел нет, – подтвердил Арон, без труда угадав ход её мыслей. – Все жители просто исчезли. – Ушли?..