Она до сих пор сомневалась, что поход на знаменитый Подгорный рынок – хорошая идея. Особенно в компании мальчишки, которого ищут кеары. С другой стороны, братьям Сэмперам требовалась одежда, оружие и много чего ещё, что они с Ароном вряд ли могли купить без них. И раз дэй сам это предложил, значит, был уверен в успехе и безопасности затеи. Джеми Сэмпер едва успел многословно протараторить о своей благодарности за то, что их с братом согласились взять под крыло, когда его ошарашили известием о грядущей вылазке. «Ваши преследователи ждут, что вы будете прятаться. А лучшее место для пряток действительно на виду, – сказал Арон, отвечая мыслям мальчишки. Тот ничего не сказал, но глаза округлил очень выразительно. – Собирайтесь. Заглянем в таверну, накормим вас и отправимся прямо на рынок». Таша тоже решилась не сразу. Даже несмотря на то, что у неё определённо были причины заглянуть на Подгорный рынок. Но Нирулин клятвенно пообещала следить за Лив, а наёмники едва ли могли так быстро и легко сообразить, где их искать… К тому же они с Ароном договорились, что Таша ему верит, и пока дэй не подводил. Врата – створки морёного дуба в три этажа высотой, стальные запоры и глазницы бойниц в скальной породе по бокам – впечатали в отвесный склон лесистого кряжа. За ним расползалась по всему горизонту гряда Лонгорнских гор, вздымая в голубой дали высочайшие вершины над относительно низкими хребтами поближе. Лишь за вратами путники могли утверждать, что прибыли в Подгорное королевство: в предгорье расположились только посевные поля, луга да небольшие малочисленные городишки белых цвергов. Все настоящие цвергские города лежали под горами. Хорошо хоть рынок для удобства людских торговцев и покупателей устроили не столь далеко от поверхности. Врата держали закрытыми, так что в Подгорье входили через сравнительно маленькие двустворчатые двери по соседству: туда спокойно въезжали кареты и торговые телеги. На вершине кряжа, прямо над дверьми, притаилась среди сосен каменная глыба – судя по всему, в случае опасности малый проход предполагалось просто завалить (и наверняка добавить маленький завал изнутри). Очереди на вход почти не было – стражи-цверги не теряли времени, споро прикладывая дорожные кристаллы путников к медным пластинам. Белокожие стражи спокойно расхаживали под солнцем, но то и дело оглядывались на будку с затемнёнными окнами, приткнувшуюся по ту сторону прохода, под сводом горного туннеля. Начальство из чёрных цвергов пристально следило за действиями подчинённых. Один из цвергов проверил кристаллы Таши и Арона, выжидающе уставился на Джеми – но, встретив участливый взгляд дэя, виновато пробормотал что-то на подгорном наречии и отступил в сторону. – И что ты ему внушил? – поинтересовалась Таша стыдливо, когда они ступили под своды Лонгорнских гор. – Что мальчика уже проверили. Эхо каменной галереи откликалось на каждый звук, гулко перекатывая стук тележных колёс и шаги гостей. Вбок уползали ответвления других туннелей, но Арон уверенно вёл их прямо – туда, где нетерпеливо гудели отзвуки ярмарки. Каменный лабиринт торговых галерей встретил галдежом, столпотворением и пестротой. Хорошо хоть не душной: холод горных туннелей не могло прогнать даже дыхание тысяч зевак. Таше в своё время и на ярмарке в Нордвуде, столице Озёрной, было неуютно, но рынок цвергов казался раз в десять больше. Он расползался во все стороны, переплетался нитями-рядами, покрывал отмеренную ему площадь подобием гигантской паутины с широкой центральной галереей в роли основной нити. Магазины в основном прятались прямо в горном камне – в цельные обточенные плиты стен просто вставили деревянные двери и переплёты стеклянных витрин. Коридоры пробили достаточно широкими и высокими, чтобы по ним проехал всадник, но толпа, ларьки и лотки по обе стороны каменных проходов создавали ощущение давящей тесноты. Шипение газовых фонарей заглушал шум, с которым нёс свои пёстрые воды нескончаемый поток покупателей. Крестьяне крикливо торговались за каждый медяк. Купцы обстоятельно басили о делах. Благородные лэн вплетали в общий хор тонкие струнные нотки капризов, оттенённые смиренным молчанием слуг. Пару раз мимо скользнули подозрительные люди в тёмных плащах, с лицами, закрытыми капюшонами: Таша едва не дёрнулась, заподозрив недобрых старых знакомых. Продавцы – исключительно цверги – всех обслуживали вежливо, но выражение их глаз оставалось далёким от радушия. – Отношения с людьми у цвергов всегда были натянутыми, – негромко пояснил Арон, пока они бесцельно брели по центральной галерее, подхваченные толпой. – Они не жалуют чужаков. Не терпят, когда кто-то суётся в их дела. – Я заметила. Но цверги в Приграничном показались мне такими… – Милыми? – Арон аккуратно придерживал обоих спутников под локти, чтобы их не разделило бурными рыночными течениями. – Белые цверги теснее связаны с людьми. Когда ты изгой для своих собратьев, неволей начнёшь искать братьев на стороне. Да и жизнь под солнцем меняет сам образ мыслей. – Ничего, цверги потихоньку к нам привыкают. После Кровеснежной ночи в Камнестольном обосновалось приличное количество людей, – вставил Джеми. – Многие бежали сюда. Цверги их поначалу пытались прогнать, но пока выясняли отношения, почти за своих считать стали. А тут ещё узурпатор… – Джеми, тише. – …не успокаивается и налаживает деловые связи. Уже и маги людские на цвергский рынок доступ получили, но дорогому узурпатору всё… – Джеми, хоть лучшее место для пряток – у всех на виду, но игроки обычно сидят в укрытии тихо. – Уже молчу, святой отец! То есть… ещё не уже, но вот сейчас буду уже. Первым удостоился визита ювелир. Арон предлагал братьям денежную помощь, но Джеми ответил (после паузы, словно цитировал Алексаса), что экипировка стоит недёшево, они и так будут должны слишком много, а Сэмперы не любят оставаться в долгу, так что лучше разживутся деньгами в обмен на кое-что ценное. Теперь он нехотя стащил с пальца перстень с рубином, за который пожилой цверг – седина странно смотрелась над сероватым лицом типичного уроженца подгорья – без торга отвалил кругленькую сумму. Учитывая, что о скопидомстве подгорного народца Таша была наслышана, и в Срединном частенько поговаривали «скупой, как цверг», напрашивался только один вариант. – Опять ваши фокусы, святой отец? – осведомилась она, когда ювелир с поклонами проводил компанию до двери. – Всего-навсего рубин редкой огранки, червонное золото высшей пробы и филигранная работа. Никакого обмана. – И ловкость рук? Вернее, глаз? – Таша, учитывая, сколько покупателей до нас он обделил хоть и презренным, но тем не менее заслуженным металлом, я даже не восстановил справедливость. – А нас не найдут… – По перстню? Десятью моментами позже он лиц наших не вспомнит. Останется в полной уверенности, что украшение лежит у него уже месяц. – Притормозив у лотка, на котором по соседству с приключенческими романами разложили новостные листки, Арон обменял один на медяк. Развернул вчетверо сложенный бумажный лист, испещрённый аккуратными колонками печатных знаков. – Да будет вам известно, что минувшей ночью в Камнестольном отряд верных рыцарей Его Величества разгромил преступную организацию, спонсировавшую разбойничьи шайки, ответственную за прошлогоднее отравление воды в Непракиле и других крупных городах, а также… – Что за ложь! Таша посмотрела на мальчишку – лицо его сделалось белым, как газовый свет над их головами. – «…подрывная деятельность преступников была нацелена на то, чтобы сеять смуту в народе, предположительно с целью поднятия бунта. По сообщению Первого Советника Его Величества Эдреми Айронсула, выживших среди бунтовщиков нет». – Дочитав заметку, Арон кивнул. – Как я и предполагал. Его Величество не хочет распространяться о своих неудачах, пусть даже частичных. – Он… да как он посмел… – Тише, Джеми. Этого следовало ожидать. Вы не восстановите доброе имя друзей, привлекая лишнее внимание. – Вновь подхватив спутников под острые локти, дэй повлёк их к одёжной лавке. – Важно то, что это сообщение нам на руку. Простой народ искать вас не будет. Прежде чем они скользнули к витрине с платьями и куртками, красовавшимися на деревянных манекенах, Таша успела заметить над соседней дверью вывеску «Владыка зазеркалья». Внутри шершавых тёмных стен одёжного магазина было светло и – главное – тихо. Часть готового платья висела на манекенах, другую развесили по крючкам на стенах. Стоило звякнуть дверному колокольчику, как навстречу вынырнула продавщица из белых цвергов: юная, пухленькая, в розовых штанах, похожая на ванильную зефирину. Она зарумянилась, засуетилась и принялась расхваливать как товар, так и юного покупателя, которому буквально всё «изумительно шло». Покупатель так не считал и продолжал гонять несчастную девушку, провожая её насмешливыми синими глазами. – Арон, – нерешительно проговорила Таша, пока Алексас примерял седьмую по счёту рубашку: одни жали в груди, другие сковывали руки, а третьи попросту «не шли», – я загляну… там по соседству… – Ты всё-таки хочешь этого? – сказал Арон, не глядя на неё. Таша вскинула бровь. Затем вспомнила, что отцам не свойственно держать с дочерями церемонную выкательную дистанцию. Джеми и так уже удивлённо косился на неё после церемонного «святой отец». К счастью, это можно было счесть иронией. – Я должна знать. Кто сделал это с нами. Почему он сделал это с нами. – Таша знала, что её услышали и так, но зачем-то важно было сказать это вслух. Пусть даже почти не разжимая губ. – Если я могу это узнать, я попробую. Дэй помолчал. – Иди. – Слово было тяжелее каменных сводов над их головами. – Я присмотрю за тобой отсюда. Выскальзывая обратно, в шум и гомон галереи, Таша чувствовала, что делает нечто глубоко, отчаянно неправильное. И даже это не могло её остановить. В маленьком зальчике зеркальной лавки было пусто. Таша задумчиво постучала пальцем по ящику-витрине. Десятки Таш с той стороны – её отражения в зеркалах, обрамлённых серебром и простенькими берестяными оплётками, деревянными рамками и золотом с камнями – постучали по стеклу в ответ. – Добрый день? Продавщица выскользнула из подсобки почти сразу: бледная востроглазая девушка лет двадцати, в сизой мантии выпускника Школы Колдунов. Хотя мантия сразу намекала, что, скорее всего, ей отнюдь не двадцать. Маги старились куда медленнее людей. Как и оборотни. – Добрый. Если, конечно, над горами всё ещё день. – Улыбаясь с почти не дежурной приветливостью, девушка налегла на витрину грудью, которую не смогла скрыть даже бесформенная мантия. – Что интересует? Обычное зеркало? Двустороннее? Весточку кому послать? – У меня… не совсем обычная просьба. Вспотевшие пальцы наткнулись на зеркальце сразу, стоило Таше запустить руку в сумку. Словно их притянуло магнитом. – Я нашла вот такое зеркало, – выложив артефакт на прилавок, сказала Таша. Золото звякнуло о стеклянную витрину – будто одна кость стукнула о другую. – Хочу вернуть владельцу. Но сперва нужно узнать, кто он. – Ого, какое плетение, – восхитилась девушка, всматриваясь в рунную вязь. – Вам повезло. Я здесь не каждый день торгую, а без колдуньи такую задачку не решить. – Что это вообще? Зеркало, имею в виду. – Сложная смесь. – Наспех собрав в косу тонкие русые волосы, девушка склонилась над зеркалом, изучая его так придирчиво, что разве только не принюхивалась. – Слежка… связь… «наблюдатель» и двустороннее зеркало в одном флаконе, но не только. Вот здесь очень странное сочетание рун… некоторых я даже не видела никогда. – Руки, отмеченные жёлтыми пятнами, какие оставляют сигареты, легли на стекло по обе стороны золотого круга. – Эту штучку явно делали на заказ. Вернёте владельцу, наверняка ещё и вознаграждение получите. Разве что в виде посеребрённого клинка в грудь, подумала Таша. – Я могу отследить мага, который её зачаровывал, – продолжила колдунья. – Попытаюсь, по крайней мере. Если маг и владелец – одно лицо, тем проще. Если нет, сможете обратиться к изготовителю, авось он помнит, для кого такое делал. Сгодится? – Конечно, – сказала Таша под бешеную дробь сердца, вдруг сорвавшегося в галоп. – Тогда десять князей. – Пальцы колдуньи коснулись зеркала осторожно, точно то было куда хрупче стекла. – Если у меня получится. – А может не получиться? – Зависит от того, хотел ли этот парень скрыть свои следы. И мог ли. Это сложно, но доминусы и магистры с этим справляются. Прикрыв глаза, одной ладонью накрыв рунный рисунок на блестящей прохладной глади, она почти запела слова заклятия; пальцы другой руки заскользили в воздухе над зеркалом – казалось, они перебирают струны невидимой арфы. Говорили, что заклинания складывают из самых обычных слов. Тех же, которыми все люди пользовались каждый день. «Зеркало». «Свет». «Тьма». «Дверь». «Гори». Волшебными они становились, когда их произносил обладатель Дара – с должной силой и в нужной последовательности. Маг всегда понимал, что говорит – это остальные слышали неведомую речь, недостижимую, не заносимую на бумагу. Набор певучих звуков, смысл которых невозможно понять. Таша слушала, как слова разливаются в воздухе звенящим серебром, зовом из-за грани яви и сна, музыкой, что не постичь слухом и не измерить нотами и гармонией… Обрываются – тишиной резкой, как лязг лопнувшей струны. Рука, касавшаяся изрезанного рунами металла, дёрнулась, точно зеркало раскалилось докрасна. Таша и сама дёрнулась, когда девушка по ту сторону прилавка отшатнулась – резко, врезавшись лопатками в некрашеную стену подле арки в подсобку. – Простите. – Колдунья почти хрипела. Обескровленные губы сравнялись цветом с широко раскрытыми серыми глазами. – Платы не надо. – Не вышло?