Скрип кровати. Шуршание босых ног по тростниковому ковру. Одёжный шелест. Хм, и обязательно прыгать на одной ноге, когда штаны надеваешь?.. О, похоже, ещё и упал. Хорошо бы шишку не набил. Вроде бы всё… На всякий случай досчитав до пяти, Таша вернулась в комнату. – Доброе утро, – осторожно сказала она, прикрывая дверь. Мальчишка уставился на неё во все глаза – светло-васильковые, со странным жёлтым ободком вокруг зрачка. Потом переступил с одной несуразно-длинной ноги на другую и зачем-то поднял правую руку: Таша заметила, как светится на указательном пальце рунной зеленью серебряное кольцо. Когда её повалили на пол, она даже не сразу поняла, что произошло. Но цепкие руки на горле не оставили времени на изумлённый ступор. Спустя три удара сердца в руках мальчишки уже извивалась кошка с травянистым камнем на шее, отпихивающая лапками пустое платье. Тот остолбенел – ровно до мгновения, пока его с мстительным шипением не полоснули когтями. Должно быть, вошедший Арон застал прелюбопытную картину: кричащий паренёк отчаянно пытается отцепить от своего предплечья пушистый и очень сердитый белый комок… – Прекратить. Повторять дважды дэю не пришлось. Мальчишка замер со вскинутой рукой. Кошка разжала когти и приземлилась на кровать, чтобы забиться под одеяло. – Ты что творишь, свинтус?! – высунув голову, выкрикнула Таша обиженно. – Я на дороге его подбираю, лекаря ему ищу, за постель плачу, а он… – Молчи, порождение Мирк! – ответил свинтус с максимальным достоинством, с каким только может говорить нескладный взъерошенный мальчишка, потирая руку, процарапанную даже сквозь рубашку. – Лучше бы я умер на той дороге, чем попал в лапы… эм… постойте. – Он уставился на Арона. – Вы ведь дэй, да? – Поразительно точное наблюдение, – сдержанно откликнулся тот. – Служитель Богини? И… с этой?! Она же оборотень! – Я знаю. – Вы что, её взяли на воспитание? Хотите спасти душу монстра, упорствующего во грехе? – В данный момент я жду, пока вы извинитесь перед моей спутницей за столь нерадушное приветствие. – Я? Извинюсь?! Перед… – Джеми Сэмпер, я жду. Пока терпеливо. Васильковые глаза расширились, когда мальчишка попятился к окну: – Откуда вы знаете моё имя? Кто вы вообще… – Нет, я не имею никакого отношения к компании, наведавшейся вчера в штаб-квартиру. Просто я не самый дурной чтец. И нет, я не лгу. Иначе сейчас вы были бы не в пригорном трактире, а в куда менее приятном месте. Упершись в стол, паренёк сжал кулаки так, словно готовился в любой момент продираться к выходу с боем. – Вы знаете про нападение на штаб… – И не только про него. Как я уже сказал, я не самый дурной чтец. – Арон устало скрестил руки на груди. – Знаете, лучше уступите место брату. Мне кажется, с ним разговор выйдет толковее. В лице мальчишки проступил почти испуг; Таша, решительно не понимавшая, о чём они говорят весь последний момент, лишь сощурилась недоумённо. – Брату? Но вы… вы не можете знать, никто не может знать! – Я знаю, как видите. – Это невозможно! Двоедушие нельзя чтением… и учитель с Найджем ставили ментальные барьеры… будь вы хоть Мастером Школы, я бы почувствовал столь глубокое… Мальчишка осёкся. Взглянул на Арона так, будто дэй исчез, и на его месте материализовался дух Ликбера собственной персоной. – Если только, – сказал он, чеканя каждый недоверчивый слог, – вы не… – Джеми, дайте слово Алексасу. Я могу вас заставить, но вам это не понравится. Всё ещё пытаясь понять, что происходит, Таша следила, как потрясённый паренёк закрывает бледно-васильковые глаза… …и открывает их – синевы пронзительной и ясной, как зимнее небо. – Стало быть, – сдержанный бархат голоса почти ничем не походил на прежний нервный тенорок, – я должен просто на слово поверить, что нам с братом повстречалась живая и здравствующая легенда, и вы не имеете никакого отношения ни к предателю Венца, ни к псам узурпатора. Казалось, за секунду найдёныш повзрослел лет на пять. – Сейчас вы думаете, что я лжец хотя бы потому, что кто-то вроде меня мог бы одеться презентабельнее, – буднично проговорил Арон. – После фокуса с огненной птицей вы подозревали в предательстве названую сестру, но даже Джеми об этом не рассказали. Когда вы ещё были в своём теле, вы тоже читали Джорданесса, но бросили после смерти учителя Рикона, над которой вы плакали, потому что это слишком напомнило вам гибель собственного отца. Об этом вы тоже никому не рассказали, потому что Алексасу Сэмперу не пристало плакать над глупыми книжками. Юноша расправил плечи. Выпрямился из сутулой полусогнутости, став на голову выше. – Неплохой трюк, – сказал он, небрежно опершись ладонями на стол. – Бросьте, Алексас. Будь я слугой короля, вы бы уже отправились в застенки Альденвейтса. Хотя не знаю точно, где Его Величество сейчас предпочитает разбираться с заговорщиками. – Если верить тому, что я слышал о Его Величестве, он вполне может… – Вести более тонкую игру? Приставить к вам ложных спасителей, чтобы вы привели их к другим сообщникам? Не спорю, это было бы в его стиле. Но раз уж вы поняли, кто я, могли понять и то, что я едва ли буду служить кому-либо. Особенно Шейлиреару. Если бы и служил – всё, что ему хочется узнать от вас, увидел бы и выдал королю ещё ночью. После чего избавился от вас самым ироничным способом из всех, что вы можете представить. К примеру, заставив забыть о Венце и считать себя сумасшедшим, который слышит в своей голове несуществующего дамнара. – В голосе Арона трещал тонкий ледок сарказма. – Если сомневаетесь в нас, можете выйти отсюда прямо сейчас, и клянусь, больше вы меня не увидите. Если останетесь – обретёте защитника, которого не найдёте больше нигде. Это я могу обещать. Юноша задумчиво перебирал пальцами по столу. Лишь сейчас Таша заметила, что рука его успела как-то незаметно оказаться подле пустого подноса с едой, где на грязной тарелке остались её вилка и нож. – Почему? – скепсис его тона мог бы разъесть ржавчину. – С чего бы вам помогать нам? – Вы с братом – хорошие люди. В общем и целом. Мой долг – помогать людям, особенно хорошим. Милая лэн, которую едва не придушил Джеми, может подтвердить. – Милая лэн, к слову, не отказалась бы понять, что здесь вообще творится, – сказала Таша, чей запас терпения и готовности ничегошеньки не понимать стремительно иссякал. – Потому что в отличие от некоторых она, увы, не чтец. И ждёт банальных объяснений банальными словами через рот. Юноша посмотрел на неё. На Арона. Снова на неё. Отразив жест Арона, скрестил руки на груди, оставив на подносе нетронутый нож. – Мудрое решение, – сказал дэй, которому не требовалось слышать вердикт, чтобы узнать его. – А теперь будьте добры объяснить моей спутнице, кто вы и о чём речь. Я мог бы и сам, но вашу историю лучше рассказывать вам. Юноша рассеянно взлохматил волосы. Неторопливо качнулся с мысков на пятки – двигался он с такой эффектной отточенностью каждого жеста, что любой танцор позавидовал бы. – Ваше имя, – сказал он, глядя Арону прямо в глаза, не спеша повернуться к Таше. – Чтобы я знал, как к вам обращаться. – Кармайкл. Арон Кармайкл. – Отец Кармайкл… – юноша слегка склонил голову. – Подобное знакомство и ваше покровительство – честь для нас. – Наконец повернулся к Таше, чтобы поприветствовать её другим поклоном: куда ниже, приложив ладонь к сердцу, по пути обрисовав пальцами в воздухе витиеватый церемонный вензель. – Прошу прощения за непристойное поведение моего брата, милая лэн. Он… не очень любит оборотней, и тому есть причины. Хотя сколько раз ему говорили не питать необоснованного предубеждения против нелюдей – по крайней мере, пока они не изъявят желания пустить тебя на обед… Позвольте представиться: Алексас Сэмпер. Ободки вокруг его зрачков золотились солнечными коронками. Непослушные вихры легли с изяществом, секрет которого мечтал бы познать любой франт. Общего же впечатления от внешности, манер и голоса Алексаса Сэмпера с лихвой хватило бы на то, чтобы не просто разбить чувствительное девичье сердце – стереть его в порошок. К сожалению, Таша убедилась в том, что уже подозревала по книжкам: смазливые молодые люди со склонностью к жестам, рассчитанным на битьё девичьих сердец, были решительно не в её вкусе. – Тариша. Можно просто Таша, – сказала она, плотнее закутавшись в одеяло. – За брата тоже представитесь? – А. – Юноша опустился на краешек кровати, элегантно закинув ногу на ногу. – Видимо, вы уже поняли, что у меня… у нас… в общем, две головы в одной. – Поняла. Не понимаю только, как это возможно. – Это довольно занятная история. И, боюсь, как бы я ни старался быть кратким, монолог мой выйдет пространным. Отец Кармайкл, не хотите ли присесть? – Благодарю, не беспокойтесь. – Дэй стоял, прислонившись к шкафу. – Рассказывайте. Начать можете с вашего происхождения, чудесного спасения и нынешнего рода занятий. Алексас самым внимательным образом разглядывал свои ногти, коротко остриженные, но явно знакомые с пилкой. – Мы с братом… моим младшим братом, Джеми… родились в специфичной семье. Семье королевских рыцарей. – Начало повести, которая едва ли могла оказаться весёлой, приправила горьковатая улыбка. – Наши отец и мать были кеарами его покойного величества Ралендона Бьорка Девятого. – Кеары?.. – Личный боевой отряд Его Величества. Рыцари, которые охраняют непосредственно монарха и его семью, а также выполняют особые поручения короля. – Но если ваши родители были приближёнными последнего из Бьорков… – Они погибли Кровеснежной ночью. Исполнили свой долг – защищать господина ценою собственных жизней. Мне было пять. Джеми едва исполнился месяц. Таша смотрела на юношу, чьи родители умерли за её дедушку. Он казался спокойным, лишь призрак печали печатью лежал на лице. Очередная насмешка Богини. Не иначе.