— Недельку у нас тут побудет, потом в приют, — отмахнулся доктор и, вытирая руки, поспешил к следующему пациенту. Как раз только что привезли мужчину с острой болью в животе. А я могла лишь восхищаться мужеством тех, кто выбрал это далеко не легкое и порой неблагодарное призвание. С маленькой сироткой я просидела до окончания нашей «смены», поглаживая мирно спящую малышку и глотая слезы. Как же это несправедливо! Едва успев родиться, она уже никому не нужна. В общей сложности это испытание прошли всего девять девушек, включая меня. Все надеялись на передышку или хотя бы на сострадание, которое так усиленно пробуждали в невестах короля в лазарете, но сам венценосный жених явно с этим понятием знаком не был. Мы успели и поработать на кухне, и полы помыть, и сдать экзамен по высшей математике (королева должна уметь вести хозяйство), и даже сшить его треклятому величеству рубашку. Мои соседки по несчастью стонали, страдали, рыдали, но упорно продвигались к финалу, теряя всего по одной кандидатуре на каждом следующем издевательстве, и только я будто вернулась в те, как выяснилось, благословенные времена, когда без приключений просто батрачила на графской кухне. Из хорошего можно вспомнить только то, что трупов больше не было, но интуиция моя кричала о том, что это лишь затишье перед бурей. До финального испытания доползли всего четверо, и мы, не сговариваясь, готовились к самому последнему, десятому этапу королевского отбора невест, ожидая самую феерическую гадость, на которую только было способно больное воображение устроителя сего балагана. Проснувшись на рассвете, я долго лежала без сна. Сегодня должна решиться моя судьба, и хоть доподлинно известно, кто, зачем и почему выиграет этот отбор, все равно меня била нервная дрожь. На душе скребли кошки, настроение вместо радостного было мерзостным, а еще я безумно соскучилась по князю, и от последней мысли становилось еще хуже. В любом случае вместе мы быть не сможем никогда: я стану либо женой короля, либо любовницей Тирана, и не было ни одной идеи, как мне избавиться от этих двоих. Конечно, можно рискнуть рассказать Лирдоу о подмене, но поверит ли он? Наши отношения начались со лжи, а теперь и доказательств, что в этот раз я говорю правду, больше нет. В обнимку с такими нерадостными мыслями я и провела все утро, пока Бертина не пришла меня будить. Отчего-то камеристка совершенно не удивилась тому, что я уже встала, и охотно поделилась последними сплетнями. Как оказалось, бессонницей мучились все оставшиеся невесты, а у одной на нервной почве даже случилось расстройство желудка, поэтому у нас был шанс лишиться одной кандидатки даже до испытания, если лекарь не сумеет справиться. Я с притворным интересом слушала болтовню эльфийки, даже кивала в нужных местах, но мыслями была далеко отсюда. Когда же вернется князь? Успеет ли? Истрепанные за неделю испытаниями нервы уже не выдерживали. Неужели я даже не увижу его до того, как… От одной мысли об этом бросало в дрожь, в глазах закипали слезы, а в голове вновь и вновь всплывал «светлый» образ венценосного дракона, который очень меня недолюбливает. От завтрака под неодобрительное ворчание Бертины я отказалась: еще со вчерашнего вечера кусок в горло не лез. — Совсем изведете себя, леди Ларина, — покачала головой та, но послушно поспешила помочь мне одеться. По такому торжественному случаю, как последний этан отбора, мне полагалось надеть шикарное платье из золотого, даже на вид очень тяжелого шелка. И хоть наряд не был украшен самоцветами и вышивкой, но благодаря сложному крою выглядел богато. Даже слишком богато. Интересно, смогу ли я привыкнуть каждый день носить подобные платья? Глупости! Привыкать не придется: наживка на охоте долго не живет. — Пора! — торжественно возвестила эльфийка, и я, даже не глянув на себя в зеркало, отправилась вслед за ожидавшим за дверью провожатым. Привели меня, на удивление, в уже знакомую по первому дню во дворце мраморную гостиную, где возле артефакта с драконом лениво что-то записывал в большом журнале дворцовый маг. Повторная процедура проверки ауры ничем не отличалась от первой, ящер со стены опять ослепил меня голубым сиянием и медленно, будто нехотя, погас, вновь став обманчиво безжизненным рисунком. Маг быстро что-то записал, с интересом глянул на меня и спросил: — Какая у тебя магия, девочка? — но тут же сам себе ответил: — Хотя какая магия?! Ты ж невинна, — и уже себе под нос пробурчал: — Надо его величество предупредить, чтобы сразу блокиратор надел… После чего на меня слегка небрежно махнули рукой и вновь углубились в записи. Следующим пунктом назначения значился тронный зал, но попали мы туда не через главный вход. Молчаливый лакей, проведя меня какими-то извилистыми, но от этого не менее парадными коридорами, учтиво открыл передо мной высокую дверь, пропуская в небольшую зеленую гостиную, где уже ожидали своей участи две претендентки на руку, сердце и корону. Только сейчас я удосужилась рассмотреть других девушек, раньше отчего-то я мало обращала внимания на конкуренток. Видимо, зря. Сидящие на небольшом жестком диванчике эльфийка и драконица косились на меня очень недобро и явно были друг с другом неплохо знакомы. Обе — шикарные брюнетки с огромными красивыми глазами на кукольной красоты личиках. У драконицы они были небесно-голубые, а у эльфийки — темно-карие, почти черные. — Привет, — кивнула мне драконица, поздоровавшись почти как с прислугой. — И вам прекрасного дня, леди, — решила я не опускаться до ответного хамства и присела на свободный стул у окна в надежде, что меня оставят в покое. Но не тут-то было. — Не хочешь рассказать, каким образом простая человечка умудрилась дойти до последнего испытания? — бросила эльфийка. — Желанием не горю, — в тон ей ответила я. — Ты же понимаешь, что шансов у тебя нет? — снисходительно протянула драконица, хищно улыбаясь. От ее холодного оценивающего взгляда мороз пробежал по коже, но я сдержала трусливый порыв скрестить руки на груди, закрываясь. — Посмотрим, — небрежно бросила в ответ. Девушки поднялись, намереваясь двинуться в мою сторону, но спас меня от, кажется, расправы неожиданно появившийся князь Лирдоу. Он вошел через другую дверь, которая вела в тронный зал, неся в руках даже на вид тяжелый поднос с различными драгоценностями. Там были диадемы, короны, ожерелья, кольца, броши и еще много всякого драгоценного хлама. Мои конкурентки жадно уставились на поднос, а я с той же жадностью разглядывала дракона. Выглядел он уже намного лучше, но глубокие тени под глазами выдавали то, что князь не до конца восстановился после близкого контакта с идолом Хенселля. Голубые глаза немного выцвели, но все еще светились завораживающим магическим огнем. В мою сторону дракон даже не взглянул, сгрузил поднос на столик и, повернувшись к нам, с излишней торжественностью затянул заранее заготовленную речь: — Примите мои поздравления, леди. Сегодня здесь собрались достойнейшие из достойнейших, но покорить сердце Герхарда Даросского сможет лишь одна из вас, и, кому суждено стать королевой, решит последнее испытание. Традиционно оно называется «Дар», сейчас вам предстоит из представленного великолепия выбрать себе лишь одно украшение, которое и станет даром монарха своей невесте. Прошу вас. — Князь приглашающе махнул рукой, предлагая нам выбирать. — Надеюсь, получаса вам хватит, — иронично усмехнулся он, глядя на то, с какой жадностью девушки смотрели на предлагаемые дары. Драконица с эльфийкой завороженно двинулись к подносу и начали самозабвенно копаться в драгоценностях. Из-за короны из белого золота с изумрудами даже завязалась небольшая потасовка. Девушки перетягивали украшение, как канат, тихо шипя друг на друга. — Я ее первая заметила, — злобным шепотом ругалась эльфийка. — Зато я первая взяла, — отвечала ей драконица. — Если бы я не подняла ожерелье, чтобы достать корону, ты бы ее даже не увидела. — Вот и бери себе ожерелье! Оно больше и дороже. И так бы продолжалось бесконечно, если бы эльфийка не заприметила диадему, точно такую же, в какой на парадных портретах изображали королев. Только тут драконица осознала свою ошибку — она ведь схватила мужское украшение, — но дальнейшие нервные поиски не выявили еще одной диадемы. Довольная эльфийка прямо лучилась злорадным счастьем. Когда обе девушки отошли от подноса, к нему приблизилась я, до этого не желавшая им мешать и влезать в свару. Искать дар, который бы мне хотелось забрать, пришлось долго. Все эти слепящие камни, даже на вид крайне тяжелые и неудобные серьги и браслеты мне были не нужны. Хотелось найти такую вещь, которая будет напоминать мне о князе, о тех недолгих мгновениях счастья, что подарил мне серебряный дракон. Уже отчаявшись, я подумывала взять первую попавшуюся мелкую побрякушку, когда на самом дне подноса, затерявшийся среди золотого великолепия, тускло сверкнул серебряный кулон в виде дракона, держащего в лапах кругляш кошачьего глаза. Он был небольшой, но крайне искусно выполненный: ящер, словно живой, косил на меня сапфировыми глазками, а каждая чешуйка, казалось, переливалась в свете магических светильников. За спиной раздалось презрительное фырканье. Это мои дорогие конкурентки таким бесхитростным способом выражали свое отношение к моему выбору, а я смотрела на дракончика, висящего на простом кожаном шнурке, и понимала, что ни за что с ним не расстанусь. Легкое покашливание дракона вывело меня из задумчивости. Быстро натянув шнурок на шею, я повернулась к князю и едва не упала. Голова вмиг закружилась, когда я утонула в синеве его глаз, и смотрел он на меня с такой неподдельной болью и тоской, что хотелось сделать тот единственный шаг, разделяющий нас, и прижаться к его теплой груди, обнять крепко-крепко и никогда не отпускать. И я уже даже двинулась в его сторону, но в то же мгновение волшебство момента с хрустальным звоном разбилось, когда дракон, отвернувшись, отрывисто произнес: — Выбор сделан! Прошу за мной. ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ О разрушенных надеждах В тронном зале, помимо короля, нас ожидала толпа. Казалось, тут собрались все обитатели дворца вместе с гостями. Огромное помещение, изобилующее позолотой, было ярко освещено, несмотря на солнечный полдень. Лучики светила, радостно проникающие в зал сквозь высокие витражные окна, робко тонули в беспощадных отсветах магических светильников. Потолок, едва ли не теряющийся в вышине, был расписан под ясное небо, где на редких облачках, гордые своей принадлежностью к силам Двуединого, восседали пухленькие ангелочки. Малыши держали в ручках лук со стрелами, серп, а кто и, как ни странно, поварешку. Была ли то шутка художника, или действительно в божественных чертогах притаился покровитель кухни, но эта картинка заставила меня улыбнуться, а потом взгляд упал на толпу, сквозь которую уверенной походкой шествовал князь, а за ним и мы, три оставшиеся невесты короля, из которых сегодня в выигрыше останется лишь одна. Приглашенные, словно стараясь перещеголять друг друга, блистали не меньше, чем позолота на стенах. Разряженные дамы и кавалеры смотрели на нас, выражая самые разные чувства: кто с благоговением, а кто и с неприязнью, некоторые взгляды заставляли внутренне поежиться — столько в них сквозило оценивающей холодности, но один-единственный из многих едва не пригвоздил меня к полу. Он стоял в первом ряду. Как мой сопровождающий, Тиран имел на это полное право. На застывшем лице невозможно было прочесть ни одной эмоции, но глаза… Они выдавали его с головой. Синие омуты пылали, и столько в них было злости вперемешку с болью и надеждой… Когда до кошмара всей моей жизни оставалось не больше пары шагов, я замешкалась. А не схватит ли он меня и не выдернет ли из безопасного прохода прямо в толпу гостей? Имеет ли он вообще право забрать меня прямо с последнего этапа, когда выбор короля еще не сделан? — Леди Ларина, при желании вы сможете переговорить с виконтом Ридейро позже, — как ударом, отрезвил меня прохладный, кажущийся скучающим тон короля, но, мельком взглянув в изумрудные очи монарха, я поняла: золотой дракон не просто недоволен — он в ярости! Споро проскочив мимо Тирана, я устремилась к прочим претенденткам, которые уже стояли возле венценосной особы. Король, как ему и полагалось, величественно восседал на возвышении на троне в ожидании своих жертв, и они как раз подоспели вовремя. — Рад видеть вас, леди, на последнем этапе Седьмого королевского отбора, — кивком поприветствовал своих невест король, а мы синхронно склонились в глубоком реверансе. Меж тем дракон продолжил, обращаясь уже во всем собравшимся: — Последнее испытание традиционно называется «Дар», и я решил на этот раз не отступать от традиций. Я нервно передернула плечами. Как благородно с его стороны! И на том спасибо, а то какой-то уж совсем экстремальный отбор получился по сравнению со всеми предыдущими. Никогда короли, да и сам Герхард до этого, так не издевались над своими потенциальными невестами. — Девушкам был предоставлен выбор, какое же украшение они хотели бы получить от меня в подарок. Выбор свой они сделали. — Король обвел рукой наш стройный ряд, призывая показать украшения. Эльфийка и драконица с гордостью и победными улыбками на прекрасных лицах указали на корону и диадему, что сейчас покоились на их головах, я же скромно зажала в пальцах серебряного дракончика. По толпе пронесся громкий ропот, который, впрочем, тут же стих, стоило только монарху вновь заговорить: — Прекрасный выбор, дамы. — Зал затих. Казалось, густую тишину можно резать ножом. Все застыли восковыми фигурами в ожидании следующих слов дракона. — Но данные украшения — это всего лишь безделушки. От этих слов мне стало неприятно, и я любовно погладила серебряного дракончика по спинке. Для меня он не был простой побрякушкой, коих хранится множество в шкатулках у каждой уважающей себя дамы, для меня он останется той вещью, что будет напоминать об одном-единственном драконе, который навсегда останется в моем сердце. Не зря же я взяла именно серебряного дракона с кошачьим глазом, а не золотого с изумрудом, что лежал рядом с ним, также хорошо укрытый сверху золотой шелухой. Словно в ответ на незамысловатую ласку подвеска чуть потеплела. Показалось? Но в этот момент на меня крайне неодобрительно покосился Лирдоу, и пришлось выпустить из рук украшение, вновь утонув в вязкой тишине, которую все боялись нарушить даже неосторожным вздохом. Вдоволь насладившись всеобщим напряжением, король наконец продолжил: — Истинный же дар получит лишь единственная избранная. — И тут этот противный ящер отошел от правил, хотя сам же заявил об обратном! — Итак, мои наипрекраснейшие невесты, — обратил недобро пылающий взор на нас король, — чего бы вы желали больше всего? Наипрекраснейшие растерялись. Удивление и испуг были столь явно написаны на кукольных личиках, что я невольно усмехнулась — такого они явно не ожидали. Еще бы! Ведь всегда «Дар» заключался просто в выборе украшений, лишь одно из которых было лично подобрано королем и предназначалось истинной невесте. Сложность заключалась лишь в том, что свой выбор король уже сделал, а его избраннице предстояло угадать, чего же такого решил монарх подарить своей будущей жене. Для этого нужно было хорошо знать жениха, что, впрочем, на прошлых отборах не составляло особого труда, поскольку короли обычно много времени проводили с невестами, да и испытания были направлены не на выживание, как сейчас, а на то, чтобы потенциальный жених мог дать как можно больше подсказок своей избраннице. Осечек не случалось. Раньше не случалось… — Леди Адориана? — обратился король к драконице. — Чего бы вы сейчас хотели больше всего? — Стать вашей супругой, ваше величество, — горделиво склонив голову, ответила та. Дракон едва уловимо поморщился и обратился к эльфийке: — Леди Иссабель? Эта оказалась умнее. — Сделать вас счастливым, ваше величество, — томно протянула она. Величество на подобное пожелание не отреагировало никак и обратило все свое внимание на меня. — Леди Ларина? — И бровь ехидно приподнял, явно ожидая услышать какую-нибудь подобную же чушь. Я задумалась. А чего хочу я? Свободы! От опекунства Тирана, от самого короля, хочу забыть о том, что когда-либо была участницей этого жуткого отбора, что умудрилась вляпаться в неприятную историю, из-за которой по уши погрязла во лжи, и именно из-за этой лжи я никогда не смогу быть счастлива, потому что тот, к кому тянется сердце, сейчас стоит всего в нескольких шагах и даже не смотрит в мою сторону, ведь я, имея, по его мнению, возможность отказаться от участия в отборе, все равно осталась. Я предала его. Я сама от него отказалась. Так жестоко сложились обстоятельства, и этого уже не изменить, а посему мне просто нечего желать для себя. Король ждал. Король начинал злиться, об этом свидетельствовало едва заметное подрагивание золотистых чешуек на носу. Бросив на него спокойный взгляд, я вдруг четко поняла, что вот оно, мое самое страшное наказание — стать женой того, кому я совершенно не нужна. И раз уж моя судьба все равно решена, а желание должно быть озвучено, то пусть оно хотя бы поможет тому, кому помощи ждать просто неоткуда. — Я бы хотела, чтобы вы позаботились об одном ребенке, — вымолвила я, когда Герхард Даросский уже собрался поторопить меня. Дракон так и застыл с чуть приоткрытым ртом. Такого ответа он явно не ожидал. — О каком ребенке? Надо отдать ему должное, пришел в себя король быстро, едва ли кто-то из гостей заметил небольшую заминку.