— Когда мы с другими претендентками были в лазарете, — начала объяснять, — то я ассистировала на родах. К сожалению, мать спасти не удалось, но девочка выжила. Ее должны отправить в приют, где… Договорить мне не дали, перебив властным: — Я сегодня же займусь этим вопросом! И неожиданно во взгляде короля, обращенном ко мне, вдруг промелькнули интерес и нечто, отдаленно напоминающее уважение. — Спасибо, ваше величество, — тепло и даже счастливо улыбнулась ему. Осознание того, что маленький попискивающий комочек, который мне в тот день так не хотелось выпускать из рук, нежно убаюкивая, получит шанс на лучшую жизнь, окрыляло. Толпа охнула и взорвалась восторженными возгласами. Несмотря на это, на общем фоне я отчетливо услышала, как витиевато и грубо выругался Тиран, как опасно скрипнули зубы стоящей совсем рядом драконицы, как всхлипнула эльфийка, и только Лирдоу молчал, отвернувшись. — Приветствуйте будущую королеву Даросса, — произнес монарх и, поднявшись, быстро спустился ко мне. Крепко взяв за руку, он легко коснулся губами моих похолодевших пальчиков. — Моя леди. Первым поспешил поздравить принц Вильрен, которого я раньше каким-то образом не заметила, видно, он отлично затерялся в толпе гостей. Эльф, которому, в отличие от всех остальных, кланяться мне не было особой необходимости, налетел теплым ураганом и крепко обнял. — Поздравляю, девочка! Я с самого начала знал, что ты победишь, — прошептал мне на ухо ненаследный принц. — Ты мне сразу понравилась, такая добрая, чистая, полная энергии… Объятия резко разжались, и эльф отступил на шаг назад, позволяя следующему поздравляющему подойти ко мне. Кинув напоследок: — Скоро увидимся, — брат короля растворился в толпе. На его месте оказался Тиран, которого, к слову, также принялись поздравлять, однако счастливым виконт явно не выглядел: кожа приобрела нездоровый сероватый оттенок, глаза нервно блестели, губы поджаты, жесты чуть резкие, дерганые, нервные, он будто за миг постарел лет на десять. — Зачем? — едва слышно прошептал он, впившись в мое лицо цепким взглядом, в котором за внешней холодностью плескался шторм из отчаяния, боли и безнадежности. Я промолчала, отвернувшись: не было сил смотреть на него такого: сгорбленного, уставшего и потерявшего, казалось, смысл жизни. Как за какие-то мгновения можно было из цветущего здорового мужчины, знающего себе цену и осознающего пределы своего могущества, превратиться в лишенную души и жизни куклу? «Теперь я не смогу тебя уберечь!» — всплыла в мозгу отчаянная мысль. Не сразу я поняла, что этот мысленный вопль принадлежал Тии’рану, который, легко мазнув губами по кончикам моих пальцев, тут же развернулся и, словно таран, двинулся к выходу, совершенно не обращая внимания на то, что грубо расталкивает гостей в стороны. Помнится, в самых отчаянных мечтах я представляла, как кошмар всей моей жизни будет беситься от осознания того, что я все же смогла ускользнуть от него, как я в душе стану торжествовать в тот момент, но все вышло совсем иначе. Не было радости, не было восторга, страха тоже не было. Чувства, будто мухи в желе, тонули в ватной пустоте, что поселилась у меня внутри, едва стоило только почувствовать всей кожей, что отбор закончен. Я прошла. Я невеста короля. Последующий час превратился в сущий ад. Постоянно кто-то подходил и поздравлял с победой, от круговорота лиц и нарядов кружилась голова, в зале было душно, пот тонкими струйками стекал по спине, ноги затекли, а в висках недобрым дятлом застучали первые молоточки мигрени. Если бы не король, который сразу заметил мое состояние и по-хозяйски крепко прижал к себе за талию, свалилась бы еще четверть часа назад. Опорой мой… жених — о ужас! — оказался надежной, держал крепко, не давая даже покачнуться. «Может, и не такой он жуткий», — тешила я себя надеждой, но все подобные мысли с треском разбивались об айсберг предыдущих поступков его величества. Дракон меня недолюбливал, и это мягко сказано, так о какой счастливой семейной жизни, которой нам все желали, может идти речь?! Именно в такие мгновения резко накатывало отчаяние, голова кружилась, казалось, что я вот-вот лишусь чувств, но в этот момент приближался новый гость, и мне приходилось ему улыбаться, благосклонно и величественно принимать поздравления. Вместе с фальшивой улыбкой ко мне приходил покой, но, к сожалению, ненадолго. Если бы только можно было перестать чувствовать, мыслить и, наверное, даже существовать… Последним ко мне приблизился Ламберт, и подобного издевательства мое воспаленное сознание уже не выдержало. Не дожидаясь поздравлений, я свалилась в обморок. «От счастья!» — подумали все. Мне было наплевать. Моя новая комната была не в пример больше и богаче предыдущей. Точнее, это были покои, включающие в себя гостиную и небольшую, с виду уютную, но оставившую меня равнодушной спальню, выдержанную в светло-зеленых тонах и утопающую в позолоте, от обилия которой начинало рябить в глазах. Дворец вдруг стал напоминать сказочную сокровищницу дракона, в которую тот, как и положено по легендам, стаскивал все, что блестело и было сколь-нибудь драгоценным. Недобро покосившись на огромную кровать, способную уместить человек шесть, я внутренне поежилась и ступила в гостиную, которая была не в пример больше предыдущей комнаты. Прямо посередине ковра величественно стоял рояль. Зачем он мне? Я даже играть на нем толком не умею. Но, видимо, в представлениях короля его будущая жена должна любить музицировать. Что ж, величество ждет разочарование. Помимо рояля, гостиная могла похвастаться еще и книжным шкафом, сплошь забитым разнообразными сводами законов, атласами, книгами по географии, экономике, политологии, десятком иностранных словарей, книгами по истории и культуре всех имеющихся в мире стран, и, словно в насмешку, в середине каждой полки стояло по одному любовному роману, судя по корешку, явно эротического содержания. Какое пошлое издевательство! Интересно, это стандартный набор или подборку литературы делали исключительно для меня? Ярко горящий камин не давал тепла или это меня от избытка эмоций начало знобить? Нервно потерев трясущиеся руки, я, чтобы хоть немного унять дрожь, быстрым шагом пересекла гостиную и устроилась за столиком у окна. Вид был прекрасен — на парк, — но эта рукотворная красота сейчас не трогала. Не успокаивал вид аккуратных дорожек и фонтанов. Все напоминало о моем новом статусе. Я невеста короля. И это конец! Последние фразы с самого утра набатом бились в сознании, грозя пробить в нем брешь, сквозь которую вскорости может хлынуть безумие. Я не хочу! Это не мое! Так не должно быть! Горько усмехнувшись, вдруг подумала: какая же я все-таки глупая! Ведь давно знала, кто выиграет отбор. Я! А все почему? Как там говорил король, когда я умудрилась подслушать их с князем разговор? Такую, как я, хоть не жалко! Почему до конца я так и не смогла поверить в то, что действительно пройду все испытания? Глупая! Не «приличных» же леди прочить на роль живца, чтобы раскрыть давний заговор! Предательницу не жалко! Но кого я предала?! В итоге оказалось — только себя и свою любовь. А Ламберт? Он же все знал! Он тоже во всем этом участвовал! Выходит, он предал меня тоже? Но тут с пугающей четкостью в памяти всплыл его ответ королю. — Да, она миленькая, но не более того, — равнодушно говорил монарх. — Все равно иных козырей у нас нет. Большая удача уже, что она попалась. Ларина или нет, кто-то же должен сыграть эту роль, дальше ждать нельзя, а эту… хотя бы не так жалко. Я не видела лица князя, но задумчиво-сосредоточенный тон говорил сам за себя: — Кому как, кому как… Позже Ламберт тоже предлагал уйти с отбора, дал свое кольцо, чтобы вдруг проснувшийся дар не убил меня, подарил сказочный вечер, а вместе с ним — и сильный защитный амулет, «Каплю жизни», а я… Не в силах сидеть на одном месте, подскочила и опять начала мерить шагами свои новые покои: из гостиной в спальню, в уборную, обратно в гостиную, и так — по кругу. Единственный светлый лучик — серебряный дракончик, за которого я порой цеплялась, как утопающий за любую соломинку, — то нагревался, то остывал по мере того как я слегка успокаивалась. Ближе к вечеру пришла Бертина — как же хорошо, что мне не поменяли камеристку! — и отругала за то, что я за целый день так ничего и не съела. Под чутким взглядом эльфийки пришлось все-таки одолеть часть ужина, совсем не чувствуя вкуса еды. Дай мне сейчас помои, наверное, я даже не заметила бы. — Совсем не дело, если прямо посреди бала в честь будущей королевы эта самая королева свалится в голодный обморок, — ворчала камеристка, затягивая меня в тугой корсет, чтобы сверху натянуть сверкающее рубинами и бриллиантами ярко-красное платье. — Я понимаю, что вы нервничаете, но не беспокойтесь, леди Ларина, все будет хорошо! Наш король — прекрасный дракон, вы под его крылом будете жить в заботе и безопасности. А если проявите хоть немного женской хитрости, то и в счастье. Отчего-то я в это не верила. Если я и буду с ним жить, то явно недолго. — Все, последний штрих! На голову мне опустилась диадема, почти полная копия той, что предлагалась невестам в качестве дара. Ирония судьбы: ее выбрала другая, но досталась она почему-то мне. После короткого стука, призванного скорее предупредить о посетителе, нежели испросить разрешения войти, приоткрылась дверь в гостиную и на пороге появился король. Окинул меня оценивающим взглядом, отвесил вежливый поклон и, приблизившись, осторожно взял за руку. — Моя леди, вы прекрасны, — глядя мне прямо в глаза, протянул он, целуя кончики пальцев. От этой, по сути, ничего не значащей ласки, сопровождающейся незамысловатым комплиментом, по спине пробежали мурашки, но не от возбуждения, а от ужаса. Я застыла, как кролик перед удавом, не в силах отвести взгляда от изумрудных омутов, что затягивали похлеще трясины. Наверное, так и чувствует себя жертва, попавшая хищнику в лапы: ошалело пялится ему в глаза в ожидании последнего броска, призванного прекратить чье-то жалкое существование. Мгновение растянулось в вечность. Я оказалась совершенно не готова к встрече с королем! Не знаю, сколько времени мне потребовалось бы, чтоб осознать и принять сложившуюся ситуацию, но… не сейчас, пожалуйста! — Так дело не пойдет, — страдальчески закатил глаза к потолку король и жестом отпустил камеристку. Когда же мы остались наедине, он вновь повернулся ко мне и потребовал: — Прекрати ты уже трястись! Не знаю, какого эффекта ожидал дракон, но от его приказного тона вкупе с кислым выражением лица меня зазнобило еще больше. — Ветры, за что мне все это? — тихо себе под нос пробубнил дракон и за ручку, как ребенка, подвел меня к дивану, на который и усадил. Я не сопротивлялась, все еще находясь в состоянии легкого потрясения. В душе убойным коктейлем плескались эмоции, с которыми мне так и не удалось справиться за целый день. Зря, наверное, я все это время просидела одна в комнате, но, к великому сожалению, у меня даже не мелькнула идея, что можно выйти прогуляться, поговорить с кем-нибудь, чтоб только не держать столько часов подряд внутри боль и обреченность. А теперь перед самым выходом в свет я тряслась как осиновый лист от одного только вида жениха. — Ларина, наверное, давно надо было это сделать… От проникновенного тона я вздрогнула и вновь посмотрела на монарха. Герхард, слегка морщась, потер виски, будто старался унять головную боль, но та, вцепившись в свою жертву, явно не хотела отпускать. Только сейчас я заметила, каким уставшим выглядел король: под глазами залегли тени, кожа чуть бледная, что для драконов нехарактерно, скулы заострились, а губы, если только мне не показалось, отдавали синевой. Н-да, красавец-жених, ничего не скажешь. Выглядел король так, будто не спал неделю или… — Вы ведь недавно были возле идола. — Я не спрашивала, скорее утверждала. Отняв руки от лица, дракон внимательно вгляделся в мои глаза, явно нашел там что-то ему одному понятное и ответил: — Вынужден был. Прости, совсем забыл морок подновить. Миг — и передо мной вновь был тот самый король, которого все привыкли видеть на портретах: здоровый, красивый и немного надменный. — Выражение лица прилагается к образу? — робко пошутила я, настолько разительной оказалась разница. — Не всегда, — вполне миролюбиво улыбнулся дракон. — Нам надо серьезно поговорить. — Я слушаю вас, ваше величество. — Для начала забывай про величество, — приказал король, но, глянув на мое ошалелое лицо, быстро добавил: — Пожалуйста. Отныне ты — моя невеста, и тебе придется привыкать называть меня по имени, нравится тебе это или нет. Вот теперь передо мной сидел тот Герхард, которого я привыкла видеть, а то его теплая улыбка немного выбила из колеи, внеся столь ненужный диссонанс в четкую картину личности короля, что уже давно сформировалась у меня в голове. — Хорошо, я постараюсь, — заверила дракона. — Дело времени, привыкнешь, — кивнул он. — А теперь — о деле. Зачем, собственно, я и пришел. — По коже пробежали мурашки. Что-то было в тоне короля такое, отчего хотелось поежиться и забраться с головой под одеяло. — Признаться, ты приятно удивила меня своим желанием, поэтому я сейчас с тобой и разговариваю, — задумчиво произнес король и ненадолго замолчал, глядя, казалось, сквозь меня, будто размышлял о том, не совершает ли он тем самым ошибку. — А разве оно как-то могло повлиять на исход отбора? — подала голос я, не в силах и далее выносить давящую звенящую тишину. — В том-то и дело, что нет, — очнулся дракон. — Ты могла попросить что угодно — в разумных пределах, конечно, — но ты предпочла помочь какому-то ребенку, которого и видела-то один раз в жизни. Это странно; — Ничего странного, ваше… — начала я, но под недовольным взглядом тут же понравилась: — Герхард. Мне было нечего желать для себя, а девочка эта осталась сиротой уже при рождении, — пожала плечами я. — Жаль, что вы этого не понимаете. Совершенно того не желая, я все же горько усмехнулась. Конечно! Я для него предательница, изменница и, наверное, даже не человек, а существо второго сорта. Странно у подобных субъектов обнаруживать чистые порывы.