На последней фразе он внимательно посмотрел на меня, и во взгляде читалось раздражение и… разочарование? Последнее больно кольнуло сердце. Щеки опалил румянец. Ведь князь прекрасно знает или по меньшей мере догадывается, что Тиран мне вовсе не брат, а мы тут сидим на полу и обнимаемся. Ситуация крайне двусмысленная. Но отчего меня это должно волновать? Да плевать мне на мнение этого самовлюбленного эгоистичного ящера! Абсолютно плевать! Вот только эти мысли не сильно помогли. На душе по-прежнему скребли кошки, а щеки алели все больше. — С вашего позволения, — промолвил опекун и, зло чеканя шаг, понес меня в сторону гостевого крыла. Не удержавшись, я бросила робкий взгляд через плечо виконта на лорда Лирдоу. Дракон так и стоял, глядя нам вслед с подозрительной задумчивостью. — Забудь про драконов! — жестко отрезал Тии’ран, вновь становясь тем, кого я так хорошо изучила за последние три года. Деспотичным, надменным. Тираном. Ногой открыв дверь, виконт занес меня в свою спальню. Осторожно усадил в мягкое кресло, в котором я практически утонула, и, бесцеремонно задрав подол платья, стянул чулки. — Что вы делаете? — возмутилась было я, но тут же получила хлесткий приказ заткнуться. А в это время опекун, опустившись на колени, начал осторожно осматривать мои ступни. От каждого прикосновения я вздрагивала, но не боль была тому причиной, а слишком осторожные касания, если не сказать ласковые. Казалось, Тиран действительно боялся причинить мне боль. И такое отношение пугало намного больше привычных за последние годы угроз и издевательств. — Похоже на жгучеяд, — спустя несколько долгих минут задумчиво проговорил опекун и поднялся. — Ну и какая тварь это сделала? — спросил зло. Я лишь плечами пожала. Какая сейчас уже разница. — Ладно, сам выясню. Подожди немного, — бросил Тиран и вышел. Ступни по-прежнему горели, но уже не столь сильно, как во время бала. Пока виконта не было, я откинулась на спинку и закрыла глаза, наслаждаясь покоем. Казалось, все самое страшное уже позади, но ощущение тревоги почему-то не отпускало. Вспомнился князь и его взгляд, когда он застал нас с Тираном на полу возле бального зала. Неужели он подумал, что я могла с виконтом… Но разве дракону не все равно? Тому, кто так легко разменял мою жизнь? Хотя помог же Лирдоу с третьим этапом… Странно все это! И единственное здравое решение в подобной ситуации было только одно: держаться подальше и от него, и от короля, и от Тирана. Вот только отчего-то оно меня не совсем радовало. Вернулся опекун, вновь опустился на пол и начал осторожно наносить мне на ноги что-то белое и очень холодное. — Сметана, — пояснил он на мой удивленный взгляд. — От ожогов жгучеяда — самое лучшее средство. Неужели этот злобный и беспринципный тип умеет не только калечить, но и лечить?! Удивленная, я более внимательно взглянула на опекуна. В приятном после зала полумраке спальни он уже не казался столь ужасным. На красивом породистом лице блуждала легкая полуулыбка, а обычно холодные синие глаза сейчас лучились теплом и счастьем. — Что с вами такое? — поинтересовалась с опаской. — Просто радуюсь, что наконец-то могу вытащить тебя из этого кошмара. Видит Двуединый, если бы я знал, чем рискую, привозя тебя сюда, ни за что не отправил бы на этот проклятый отбор. — Спасибо, конечно, за заботу, — тут же напряглась я, — но дальше о своей судьбе я и сама могу позаботиться. Хотелось сразу расставить все точки над «и», чтобы потом не было недомолвок. И уж больно не нравился мне странный блеск в его глазах. — Ошибаешься, милая, — усмехнулся опекун, и от этой жестокой усмешки мороз пробежал по коже, заставив невольно поежиться. — С чего вдруг? — резко выпрямилась я. Кажется, опять я чего-то не заметила, не учла и попалась. — По договору я должна была пройти три этапа. Я их прошла! Теперь я никому ничего не должна и могу далее сама распоряжаться своей жизнью! Неустойку за смертельный риск на втором этапе, так уж и быть, требовать не буду. — Кстати, о втором испытании… — тут же хищно подался вперед Тиран. — Не хочешь рассказать, отчего у тебя все-таки проснулась магия? Под жадным испытующим взглядом промолчать было невозможно. — Не потому, о чем вы подумали, — опустила я взгляд. — А откуда ты знаешь, о чем я подумал? — Ядовитая усмешка исказила губы Тирана. — Лорд Лирдоу просветил. — Ах, значит, он просветил. — Яд так и сочился из уст виконта. — Может, он и помог твоей магии проснуться? — Да как вы смеете! — Смею! — так громко и зло выкрикнул Тиран, что я непроизвольно вжалась в спинку кресла. Резко поднявшись, виконт взял со столика у окна бутылку вина и наполнил бокал. Второй так и остался стоять пустым. То есть меня тут ждали? Не спрашивая, он сунул вино мне. Я послушно взяла. Спорить все равно бесполезно, проще сделать вид, что пью. — Ты даже не представляешь, что я пережил, когда понял, что ты все-таки пропала, — глядя в пространство перед собой, протянул Тиран. — Всю ночь искал, а когда нашел, ты была с ним. Еще и этот… князь самодовольно сообщил мне про твою пробудившуюся магию. Что мне остается думать?! Последнее выглядело уже обвинением, но я решила промолчать, лишь сделала первый маленький глоточек очередной кислятины. Как они могут это пить?! — Ты с ним спишь? — вперив в меня злой взгляд, прорычал опекун. Вот тут я испугалась не на шутку. Один стремительный шаг, и надо мной навис крайне злой мужчина, на кончиках пальцев которого уже проскакивали мелкие синие искорки, а голубые глаза пылали едва ли не ненавистью. — Я жду ответа! — гаркнул он. В испуге я дернулась, вино слегка плеснуло через край и попало на платье, оставив на подоле крупное алое пятно. Жаль, теперь дорого не продашь, а деньги мне бы пригодились… — Я так и думал, — горько произнес виконт, явно превратно поняв мое задумчивое разглядывание пятна на подоле. Резкий замах, и инстинктивно я зажмурилась. «Сейчас ударит», — пронеслась в голове испуганная мысль. Но вместо этого жесткие пальцы сомкнулись на шее, сдавив сильно, но при этом так, чтобы я могла дышать. Ох, Двуединый, лучше бы он ударил! Я замерла, боясь сделать лишний вдох, лишь бы не спровоцировать Тирана. На что способен этот тип, я уже знала, одно то, как он обошелся с родной сестрой, говорило о многом. И если Ларину он просто обрек на жалкое существование до конца дней, то меня ничто не мешало и убить. Как тогда сказали в графской библиотеке? Несчастные случаи не расследуются. — Открой глаза, — обманчиво спокойно попросил он. — Я хочу, чтобы ты видела. — Свою смерть? — испуганно прошептала я, медленно разомкнув веки и боясь увидеть перед собой монстра в бешенстве. — Нет, милая, — грустно, если не сказать тоскливо протянул Тиран, ласково поглаживая большим пальцем суматошно бьющуюся на шее жилку. И выглядел сейчас он скорее как побитый пес, нежели грозный волкодав. — Я хочу, чтобы ты видела, что ты со мной сделала, ведьма зеленоглазая! — прорычал он и уже двумя руками обхватил мою голову, заставляя смотреть в его пылающие глаза. Страсть, ненависть, вожделение, отвращение — такой жуткий коктейль бурлил сейчас в его обычно холодных как лед глазах. От бушующей внутри грозы эмоций светло-голубая радужка начала слегка светиться, как у драконов, но если у ящеров это была естественная реакция на темноту, то у Тирана подобное свечение могло означать лишь одно — в его крови плескалась магия, очень много магии, и вряд ли виконт сейчас был способен себя контролировать, раз допустил подобный выброс. Испугалась ли я? Мягко сказано! Вжавшись в спинку кресла, как напуганный котенок, я еще и ноги к груди подтянула на всякий случай. Хотелось забиться как можно глубже, чтобы только оказаться подальше от нависшего надо мной мужчины, но, увы, я не могла даже отвести взгляда от его пылающих глаз. — Довольна? — презрительно выплюнул он и, с силой оттолкнув меня, быстро отошел к окну. На пол полетел камзол, следом за ним отправилась и рубашка, а опекун, нервно поигрывая мускулами, схватил вино и отхлебнул прямо из бутылки. Утерев рукой губы, он пару раз рвано вздохнул, успокаиваясь. — Ты хоть понимаешь, что за кражу той безделушки я должен был тебя убить? — обреченно произнес он. Я кивнула. Хотя этот жест не имел никакого смысла: все равно Тиран стоял ко мне спиной и видеть его не мог. От одного лишь воспоминания, как я «крала» булавку, кровь предательски прилила к щекам. Одним махом осушив то, что чудом еще оставалось в моем бокале, я затаила дыхание, боясь вновь обратить на себя внимание опекуна. Слишком ясно понимала, что ничем хорошим для меня этот разговор не закончится. — Твоя судьба была решена, но я вмешался. Не имел на это права, но… Ты должна была умереть, Кара! — раненым зверем взревел Тиран и быстро обернулся, напугав меня не на шутку. С тихим треском хрустнула ножка бокала, которую я с перепугу сжала слишком сильно. — Умереть! — впечатлившись произведенным эффектом, Тиран постарался взять себя в руки и уже спокойнее продолжил: — Мне достаточно было просто не вмешиваться. Не вмешиваться, а не таскаться по всем возможным и невозможным точкам выхода в поисках то ли тебя, то ли уже твоего тела. Ты даже не представляешь, что я пережил, думая, что тебя уже может не быть в живых. — И столько боли прозвучало в последней фразе, что невольно в душе зародилось сочувствие. — Тебе не понять. — Будто только сейчас заметив осколки бокала у меня в руках, он спокойно подошел и забрал стекло. — Поранишься, — ласково проговорил он, нежно разжимая мои стиснутые пальцы. — Тебе не понять… — с тоской повторил Тиран, — никогда не понять, что это такое — любить и ненавидеть одновременно. Виконт отошел за новым бокалом, а когда вернулся, просто вложил мне его в руки и опустился на ковер, спиной облокотившись на кресло. На меня он так и не посмотрел, устремив бессмысленный взгляд вдаль. Надолго повисла тяжелая пауза. Зачем он мне все это рассказал?! Ох, Двуединый, как же сейчас хотелось оказаться подальше от Тирана, чтобы только не чувствовать обнаженными ступнями тепло его тела, не прислушиваться к спокойному, обманчиво расслабленному дыханию и не следить за каждым движением, не зная, чего ожидать от виконта в следующий миг. Тишина давила, вытягивая нервы в тонкую струну, которая того и гляди лопнет. Зачем он только что открыл мне свои чувства?! Будто я действительно была перед ним в чем-то виновата. — За что вы меня ненавидите? — тихо прошептала, не в силах держать это в себе. Ведь я всегда это видела. Его придирки, попытки задеть побольнее, обидеть, унизить… Но за что? Ни разу в жизни я не сделала Тирану ничего плохого, разве только в мыслях, но они не доказательство! — За что? — Он обернулся очень медленно, будто нехотя, и горькая злая усмешка вновь скользнула по тонким губам. — За многое, милая, очень за многое. В первую очередь за то, что ты появилась на свет, — громом прозвучало признание, а Тиран безжалостно продолжил: — За то, что ты дочь своего отца! За то, что из-за этого полудраконьего выродка, у которого из всех достоинств и было разве что происхождение, разбились моя жизнь, моя семья и мои мечты! Как думаешь, этого мало? Под тяжелым взглядом виконта я потупилась, не в силах больше этого выдерживать. — Ты так и не научилась держать удар, малышка, — скептически заметил виконт. — Когда-то отец дружил с графом Ридейро, — осторожно заметила я. — В том и дело, что когда-то! — оборвал мой жалкий лепет Тиран. — А наши с тобой матери были кузинами. — Ничего не понимаю! — воскликнула я и махом допила вино. — Получается, что вы мой… брат… — Получается так, — согласился он. — Троюродный. — Я об этом ничего не знала. — Потому и не знала, что это самый большой общий скелет в нашем с тобой шкафу, — протянул Тиран, заметил мой опустевший бокал и вновь подлил вина, затем сам отхлебнул из бутылки и начал неспешный рассказ, от которого у меня волосы вставали дыбом. ГЛАВА ВОСЬМАЯ О ночных откровениях Наши отцы дружили практически с самого детства. Будучи соседями, они часто навещали друг друга, ездили вместе на охоту, посещали балы и даже порой влюблялись в одних и тех же дам. Только характерами молодые люди сильно отличались. Юный князь Лурье слыл вспыльчивым и легкомысленным задирой, в то время как граф Ридейро был крайне благовоспитанным и порядочным юношей. Каким образом судьба свела двух столь разных людей, неизвестно, но были они друзья не разлей вода. Папенька мой, пользуясь титулом, гулял налево и направо, транжирил состояние, а потом, когда все близлежащие соседи, имевшие дочерей, попытались выдвинуть ему претензию за соблазнение девушек, спешно перебрался в столицу, куда впоследствии пригласил и лучшего друга. Ригаросс принял молодых людей с распростертыми объятиями. Вот только Ридейро сделал ставку на карьеру и за несколько лет снискал уважение при дворе, а мой отец, прикрываясь все тем же дальним — очень дальним — родством с королевским родом, продолжал развлекаться на всю катушку. Длилось это, правда, не особо долго. В один не очень прекрасный момент папенька умудрился обесчестить племянницу посла соседнего небольшого, но крайне агрессивного государства. Мало того что обесчестил, так еще и жениться наотрез отказался, мотивируя отказ тем, что он-де не уверен, будто то его вина. Девица с расстройства попыталась то ли утопиться, то ли удавиться — об этом история умалчивает, — но спас ее в итоге от позора и безвременной кончины не кто иной, как граф Ридейро. Любил ли он ее? Да! Только, как сам граф потом признавался сыну, оказался полнейшим идиотом и уступил любимую девушку лучшему другу. Кто же мог тогда знать, что друг окажется беспринципной скотиной, за которой придется «убирать мусор»!