Здесь уже было приготовлено второе кресло, для копии. Или оригинала. И обещанное вино. Девушки все еще находились в прострации после пережитого и первые полчаса разговор не клеился, но Хванчкара быстро привела их в чувство, пусть затуманив разум, но развязав языки. — Вам не кажется, что вы замахнулись на роль, которая вам непосильна? — спросила Вика. Или Ника. Отвернувшись, чтобы открыть дверь, Павлов опять запутался. Надо было хотя бы расположение пятен от вина на блузке одной из них изменить… или, еще лучше — перекрасить одну в брюнетку! Так их точно невозможно будет перепутать! — Вика? — позвал доктор. — Да? — отозвалась Одинцова. Но другая. Не та, про которую изначально подумал Олег. Девушки были не просто удивительно похожи друг на друга, как близнецы. Даже у двойняшек есть отличия, неуловимые с первого взгляда, но стоит присмотреться… у одного — нос чуть больше вздернут, у другого — уши менее оттопыренные. Но нет! Блондинки в самом деле были идентичны! Абсолютно! Как отражение в зеркале. Для себя ученый решил различать их пока так: справа — Вика, слева — Ника. — Тогда Ника. Что ты имеешь в виду? — Вы играете в Бога. Только Бог может сотворить новую жизнь! — Да что ты говоришь? — всплеснул руками изобретатель. — Когда врач спасает человека от смерти — никто же не винит его в том, что лекарь нарушил промысел Божий? Наоборот! Его благодарят, награждают… когда мы начали клонировать органы для трансплантации — вспоминал ли кто-то про Бога? Опять нет! Вот представь, что ты — неизлечимо больна. И тебе требуется пересадка сердца. Какое сердце тебе подойдет лучше, кроме твоего своего? Да никакое! И если мы пересадим тебе сердце Вики… да, она умрет. Но ты будешь жить. Жить ценой ее жизни! Ты все еще будешь рассказывать мне про игры в Бога? — Мы опять возвращаемся к вопросу — кто из нас оригинал? — поспешно заявила вторая девушка. — А в настоящем контексте это важно? Допустим… я лишний раз подчеркну — я не знаю, кто из вас копия! Допустим, что оригинал — она. Ты согласишься отдать свою жизнь ради спасения Ники? Одинцова замолчала, засопев и спрятав глаза. Двойник тоже старалась не смотреть на свое точное отражение. — А… так что же это получается? — улыбнулся доктор. — Не так уж и важно, дубликат ты или нет — жить-то все равно хочется! — Что вы сделаете с репликой после завершения Эксперимента? — поинтересовалась первая. — Не факт, что ты — не реплика, — напомнил Олег. — И, если честно, так далеко я не думал… может, объявим, что у Ники Одинцовой нашлась сестра-близнец, Вика, украденная в далеком детстве злыми морлоками? — Кем-кем? — С классической литературой, как я вижу, вы не знакомы… но идея хороша, не находите? — Это лучше, чем уничтожить копию, — согласилась Вика. — Теперь вам… то есть нам предстоит выяснить, чем же вы отличаетесь. Если отличаетесь вообще! — изрек ученый. — А если — ничем? — Тогда будем считать Эксперимент удавшимся. Ведь именно эту цель я и пытался достигнуть — доказать, что подопытный объект… — Человек! — перебили одновременно обе блондинки. — Хорошо, пусть будет человек. Доказать, что человек, вошедший в приемник и вышедший из передатчика — абсолютно ничем не отличается! Продолжает оставаться самим собой! И постарайтесь не говорить одновременно! Я с таким трудом вас рассинхронизировал! В следующий раз мне придется применить более… более другой метод… Мужчину прервал сигнал вызова, раздавшийся из кармана халата. Олег вынул планшет, развернул его, встряхнул, и нажал на кнопку приема вызова. — Доктор Павлов, к вам товарищ Чернов, — коротко проинформировал Складовский, старший научный сотрудник и заместитель изобретателя. — Спасибо, Василий, сейчас буду, — ответил ученый. — Девочки, я прошу прощения, у меня очень важный посетитель, так что продолжим общение позже. Вас проводят в ваши комнаты. — То есть мы, все же, пленницы… — заключила Ника. — Ну… я бы так не сказал. Скорее — вынужденные гости. Вам самим-то что интереснее — покинуть «Зарю-97», или узнать кто из вас оригинал? — Кажется, мы должны быть абсолютно идентичны… — произнесла Вика. — Вопросик! — усмехнулся доктор. И, как только в кабинет вошли два младших научных сотрудника, с пистолетами-пулеметами на плечах, Олег поспешно покинул помещение. Товарищ Чернов, представитель Министерства Обороны, курировал проект Павлова там, наверху. В правительстве. Заставить его ждать было бы весьма негуманно по отношению к самому себе. Глава 3 Зал для приема гостей на «Заре-97» был особым помещением. Достаточно сказать, что гости были только высшего ранга, пусть и посещали комплекс нечасто. Так что Паркетный Зал нередко использовался не по прямому назначению — отметить день рождения кого-то из сотрудников станции или другой праздник. А то и вовсе — посмотреть Чемпионат Мира на экране высокой четкости размером, немного уступавшим футбольному полю. Даже в добровольном заточении на дне океана можно найти свои плюсы… Стены были обшиты деревянными панелями из натурального дуба. Синтезированного, но натурального. На полу — паркет. Что, в принципе, соответствовало названию. Тоже, кстати, синтезированный. В центре — большой круглый стол красного дерева с кожаными креслами. И ряды диванов вдоль стен, не занятых трибуной и экраном. Олег успел вовремя. Едва он вошел в зал и перевел дух, как в дверь на противоположной стене вошел мужчина средних лет в классическом черном костюме, но без галстука, зато с запонками, сверкающими бриллиантами. Из-под манжета рубашки выглядывали платиновые часы «Владимир». Лучшее, что когда-либо производило человечество. Надежные, безотказные, способные вечно отсчитывать время с потрясающей точностью. Вечно пахать, словно рабы на галерах. Это и был Виктор Чернов — куратор от Министерства Обороны, ранее — полковник Народно-Освободительной Армии Союза. И, если не первый после президента Рубинштейна человек на планете, то где-то в десятке самых влиятельных — точно присутствовал. С полгода назад один журналист затеял свое расследование о коррупции, в которой был замешан Чернов. Более писаку никто никогда не видел. А вместо квартала, где жил труженик пера, сейчас росла вековая роща. Как она там оказалась, и как пропал дом… равно как и то, куда подевался сам журналист — никому неизвестно. И интересоваться такими вопросами крайне не рекомендовалось. Мало ли чего… — Доброе утро, доктор Павлов, — произнес Чернов. — Так уже половина второго… — осекся ученый. — Доброе утро! — У меня до 18:00 всегда утро… — проинформировал чиновник. — Вы абсолютно правы, — согласился изобретатель. — Я обязательно прикажу, чтобы у нас, на «Заре-97», до 18:00 тоже было утро. В последний раз, когда ученый видел Чернова, тот приезжал в форме и с хорошей новостью — сообщить о сокращении финансирования. Тогда ученый на полчаса одолжил часы политика… и более база ни в чем не нуждалась, перейдя на полное самообеспечение! — Красиво у вас тут, — сказал мужчина, осматривая зал. — Бывал бы почаще, но дела… да и душновато. Все форточки закрыты! — Душновато? — растерянно переспросил Олег. — Расслабься, шучу, — усмехнулся Чернов. — Подводная станция, форточка… — Да-да, очень смешно! — согласился Павлов. — Если позволите — я даже запишу. — Не утруждайся, — отмахнулся Виктор. — У меня недавно вышла книга — сборник моих крылатых выражений. Не поверишь! Весь тираж за месяц разошелся! Мои подчиненные все раскупили! Некоторые, даже, по две-три штуки брали. На подарки, наверное? Но для тебя, и только для тебя, я припас экземплярчик! Потом подпишу и подарю. — О, я заранее благодарен! Я так полагаю, вы опять с хорошими новостями? — У меня всегда хорошие новости! Ваш проект практически завершен. Через неделю я жду окончательный отчет, а через месяц — запуск в эксплуатацию. — Но это невозможно! — возмутился доктор. — Мы только неделю назад освоили технологию мгновенной печати… — Да помню я эти твои полсобаки… мы ее там, у себя, — полковник указал глазами на потолок. — Так и прозвали — собака Павлова. — И мы только сегодня приступили к опытам на людях! — Меня это все не волнует, — отрезал Чернов. — Холопы беснуются и только экспедиция на Атлан может остановить народные волнения. С тех пор, как туннель сместился, на достижение Атлана традиционным способом уйдет полсотни лет. А с твоим телепортером — раз, — чиновник щелкнул пальцами. — И экспедиция уже там. — Вы ставите нереальные планы! — повысил голос Олег. — Не мы ставим, а жизнь. Социально-политическая обстановка. Не сделаешь ты — сделает другой. Запомни: незаменимых людей не существует! — Серьезно? — улыбнулся ученый. — И на кого вы предлагаете заменить Рубинштейна? — Какого такого Рубинштейна? — насторожился Виктор. — Единственного и неповторимого, нашего Президента, Марка Рубинштейна, — пояснил изобретатель. Проверяющий закашлялся, испуганно замахав руками. — Ты что, Олежа… что ты такое говоришь? — Вы же сами только что сказали: незаменимых людей не существует! Вот я и подумал… — Нет! — завопил Чернов. — Нет! Нет-нет-нет! Ничего такого я не говорил! Вернее, конечно, говорил, но имел в виду не это! Совсем другое имел в виду! Куратор покраснел. На лбу выступила испарина. Он даже расстегнул пару пуговиц рубашки, чтобы легче дышалось. И присел в кресло, обмахиваясь ладонью. Доктор дошел до ближайшего 3D-принтера и синтезировал бутылку минералки, стакан со льдом и кружку. Сбив спесь с чиновника, он заметно улучшил свое настроение. Павлов протянул стакан и бутылку проверяющему, а сам, достав из кармана халата пакетик кофе и кубик консервированного кипятка, высыпал порошок в кружку и бросил туда же кубик. Разумеется, мужчина понимал, что может напечатать точно такую же кружку, с точно таким же кофе. И оно не будет отличаться абсолютно ничем… но сам процесс успокаивал Олега, превратившись в своеобразный ритуал. И отличающий его от прочих обитателей станции. Хотя, конечно, как кофе, так и консервированный кипяток, синтезировались в точно такой же установке, как и пища любого другого человека комплекса. Не только комплекса — всего Паргарда!