— Да-да, конечно… — спохватился ученый. — Я прошу прощения, вы не могли бы подать мне пю-ускоритель? За вашей спиной… на нижней полке. Девушка развернулась и нагнулась, представив изобретателю возможность насладиться формами своих ягодиц. Двух идеальных полушарий! — Я вижу здесь только паяльник… — Здесь, на «Заре-97» паяльник мы называем «пю-ускоритель», — поспешно добавил доктор. Гостья подала ученому инструмент, который тот сразу убрал в карман халата. — Вы меня уже всю осмотрели, можно присесть, или, лучше, сразу раздеться? — ехидно поинтересовалась Ника. Для Павлова, в принципе, выбор был очевиден, но он сразу почувствовал подвох в вопросе. — Простите, присаживайтесь, конечно, — ученый небрежно махнул на кресло с вышитым золотом гербом Союза на спинке. — Не скрою, когда мне позвонили на прошлой неделе — я была удивлена, — заметила блондинка, устраиваясь. — Вы бы знали, как я был удивлен, когда мне позвонили, — усмехнулся Олег. — Но, не скрою, я удивлен опять. Приятно удивлен вашим визитом. — Оу… — протянула Ника, закидывая ногу на ногу. — Я-то вообще была уверена, что вся эта ваша станция — просто выдумки. Для поднятия рейтингов новостных сайтов. — Правду всегда проще скрыть за полуправдой, — пожал плечами Павлов. — Кстати, интересное кресло, — произнесла Одинцова. — Кажется, я видела такое же… — Копия, — ответил доктор. — У нас тут свои привилегии… как на счет вина? — Тоже из правительственных погребов? — игриво спросила Одинцова. — Вообще-то все наоборот — у правительства все из моих…. так сказать — погребов. Сложно поверить, но все закрома Родины уместятся на нескольких флешках! — Так что там на счет вина? — Да, конечно. Наконец-то изобретатель не поленился встать со своего кресла и подойти к синтезатору. Из всего богатого выбора он остановился на Хванчкаре. Вино было восстановлено всего лишь по остаткам на одной пробке, чудом прошедшей через все невзгоды человечества и половину вселенной! Ученый напечатал сразу бутылку, чтобы не отвлекаться лишний раз, и пару фужеров. С ними и вернулся к собеседнице. К несчастью, синтезировать штопор он забыл и теперь пребывал в растерянности. — Дайте сюда… — протянула руку Ника. — И карандаш… или ручку. Получив требуемое, девушка вдавила пробку в бутылку и разлила вино по бокалам. Пригубила. — А знаете… весьма недурно! — похвалила напиток философ. — У вас тоже недурно получилось, — усмехнулся Павлов. — С ручкой. — Преимущества домашнего образования… так зачем я вам потребовалась? — Лично — мне? Помимо очевидного — абсолютно незачем. Но там, — Олег ткнул пальцем в потолок. — Там считают, что нельзя ставить опыты на людях, тем более такого рода, без консультации с философами. То есть — с вами. — Такого рода — это какого? — Даже если б все не было настолько засекречено — я б все равно не смог бы вам пояснить в подробностях, — развел руками, слегка выплеснув вино из бокала, Павлов. — Ведь вы же гуманитарий. Более упрощенно — мы вплотную подошли к телепортации человека, и там… — … и там хотят знать, будет ли человек, вышедший из приемника тем же, что и вошел в передатчик? — закончила за него Ника. — Именно так, — подтвердил доктор. — Останется ли неизменным сознание подопытного объекта. — В смысле — человека? — Ну да, человека. Сначала мы экспериментировали с носителями информации. С любыми, которые смогли найти. Лазерные диски, жесткие диски, магнитные кассеты, и, даже, виниловые пластинки. Содержимое дубликата не отличалось от содержимого оригинала. В информационном смысле. Потом ставили опыты на крысах и собаках. Крысы продолжали находить кусок сыра в лабиринте, собаки — выполнять команды. То есть сохраняли память. Никто из них не превратился в злого двойника из параллельной вселенной, но с человеком все может статься несколько сложнее. Массив данных очень большой. — То есть вы считаете, что суть человека — это то, что мы помним? — У вас другая точка зрения? Плесните-ка мне еще… — Память — это одно. Например, мы с вами даже этот момент будем помнить одинаково. Ну, почти одинаково. С той разницей, что вы большее значение в нашей встрече придали моей заднице, а я — вашей ужасно неряшливой, мерзкой бороденке. Помимо памяти есть еще оценочные суждения. Психотип, характер… все это слишком сложно объяснить технарю. Что именно требуется от меня? Консультация? — Если ставить вопрос в упрощенном виде — то да… — сказал мужчина, погладив свою шикарную, украшенную сединой бороду. — Но мы, как обычно, отстаем от графика, и у нас нет времени на бесконечные психологические тесты подопытного объекта… — Человека, — снова поправила блондинка. — Пусть человека. Поступило предложение использовать в Эксперименте того, кто лучше всех разбирается в своей собственной голове и дает трезвую оценку самому себе… — Кажется, вино оказалось крепче, чем я думала, — вздрогнула Одинцова. — Мне сейчас показалось, что вы предложили… — Телепортировать вас? Да, именно это. Только не я, а они… — изобретатель снова многозначительно ткнул в потолок. Не переживайте, Эксперимент планируется провести в полностью контролируемой обстановке… к тому же оригинал не будет расщеплен! — То есть как это — расщеплен? Блондинка, поперхнувшись вином, закашлялась и пролила несколько капель, моментально застывших на блузке красными пятнами. — Мы же не хотим, чтобы было два совершенно одинаковых человека! — воскликнул доктор. — Это же телепортер, а не установка для клонирования… хотя так, конечно, тоже можно использовать. В повседневной эксплуатации подразумевается, что объект, вошедший в передатчик, будет расщеплен на наночастицы… кирпичики, из которых будет построен новый объект! — То есть — убит? — уточнила девушка. — Расщеплен, — поправил Павлов. — С другой стороны появится точная копия. Это еще один из доводов со стороны моралистов, выступающих против телепортации человека. Насколько этично и законно расщепление оригинала. Но я продолжаю настаивать, что это не является убийством! — Постойте… а там, с другой стороны — из чего я буду сделана? — Из того же, из чего и сейчас — из наночастиц. — А чуть конкретнее? — Конкретнее… — протянул Олег. — Мы находимся на дне океана, так что располагаем неисчерпаемым источником… сырьем для изготовления наночастиц — морской воды! — Женщина из морской пены… — задумчиво произнесла Ника. — Это даже романтично! — Но, вообще, можем использовать в качестве сырья все, что угодно. Даже… — ученый подвинул ногой мусорную корзину, в которой лежало несколько смятых бумажек. — Даже — вот! Отходы! — А вот это уже совсем не романтично! — скривилась девушка. — Даже мерзко! — В вашем конкретном случае, во время Эксперимента, как я уже отметил ранее, вы с той стороны будете собраны из воды. И, конечно, вы оригинальная — тоже останетесь в целости и сохранности. Ведь смысл как раз и заключается в том, чтобы сравнить то, что было и то, что стало. Так сказать — мастер-модель и реплику. — А я могу отказаться? — судорожно сглотнула Одинцова. По мере вываливавшейся на нее информации, девушка бледнела все сильнее и сильнее. И сейчас по цвету лица напоминала простыню. Белоснежную простыню, только что извлеченную из стирки. Не помогал даже загар. Из-за этого макияж на ее лице выделялся еще ярче, делая философа еще более сексапильной. — Конечно, — кивнул Павлов. — Но подумайте — когда вам еще представится возможность участвовать в чем-то подобном? Вы много пишете о философии, сознании, душе и так далее. А как на счет проверить на практике? — Вы читали мои труды? — удивилась блондинка. — Не читал, но осуждаю. — Осуждаете? Почему? — Потому что именно такие рассуждения — этика и так далее, тормозят прогресс. Раньше, когда стоял вопрос выживания человечества, о подобном мало задумывались. Была поставлена задача — накормить людей. Накормить любой ценой. И методы никого не волновали. Работать проще было… а сейчас? Это безнравственно, то аморально… тьфу на вас! В детстве меня всегда привлекали фильмы про безумных ученых. Я видел в них не безумие, а одержимость идеей! Печально, что люди часто путают безумие и гениальность! — Вы меня пугаете… — О, не переживайте. Вам абсолютно ничего не угрожает. Еще вина? Ника только сейчас обратила внимание, что успела осушить всю бутылку. Целиком. При том, что доктор выпил едва половину фужера. — Спасибо, обойдусь. На счет Эксперимента — у меня есть время подумать? — Безусловно. Я планирую начать утром. До этого момента вы можете принять любое решение. Девушка попыталась встать, но почувствовала, что, хотя в голове хмель не чувствовался, ее ноги сильно потяжелели от вина, и неуклюже приземлилась в кресло. — Хотите, я прикажу, чтобы вас проводили в вашу комнату? — Буду признательна… надеюсь, я не пленница здесь? — Ой, что вы, — обезоруживающе улыбнулся Павлов. — В пределах своей комнаты вы можете делать абсолютно все, что заблагорассудится. За исключением, конечно, связи с внешним миром.