— Да ужжж! — Толян с восхищением рассматривал обновку, — Предмет справный! Правильно говоришь, — статусный; в ногу попадёт, — оторвёт нафиг! Достойно… Это как повышение в звании, што ль. У лоха такой машинки быть не должно… — Ну так не лоху и дарим! Теперь на любой стрелке реальные пацаны будут видеть и ценить твой статус! Хотя и говорят, что «Большой ствол — компенсация маленького чл…» Хм. Ну, в твоём случае это, конечно, неправда! — это уже батя прикалывается, — И прикинь, — какое «повышение в чине», сам видишь, буквально за несколько месяцев — от нагана-переделки, пуляющего картечиной, до такого вот монстра! — Не надо «стрелок!» — вмешалась Белка, — Сейчас на стрелках не статусами меряются! — Не учи учёных… Сильно, брателло, сильно! Ну, ребята, спасибо! Не ожидал! Тронут. Проникся! Ну чо… Все в стае прибарахлились, Крыс вон тоже не в обиде. Пошли пробовать?? — и лязг нескольких затворов был ему ответом. Чёрт побери, Новый Год реально удался! Конечно, на точность ночью толком не постреляешь, но бабахнуть с балкона, почувствовав как ощутимо лягается отдачей новый Толиков пистоль, ослепляя мощной вспышкой пламени мы все смогли. Вскоре к нему присоединился батин люгер, Белкин Сиг-Зауер и мой ТТшник. Вот это настоящий Новогодний салют, не дешёвая китайская пиротехника! Замёрзшие вернулись с балкона. Уютно, чёрт побери! Тепло! Безопасно! Настоящий Новый Год! Только мама всё сидела какая-то как не в своей тарелке. Оно и понятно, в общем. Мы все в этот год много что потеряли, — но многое и преобрели, и не только в плане материальном, конечно. А она? Она — только теряла… ПРОГРАММНАЯ РЕЧЬ БАТИ Чтобы запустить караоке, пришлось включить генератор, — ну, на то и праздник. Потом, когда все напелись, а Володя и слезу пустил, вспоминая под песни «то время, что мы не ценили», а Ольга Ивановна была обратно препровождена вместе с надаренным ей барахлом на свой 12-й этаж; батя, уже освободившись от дедморозовского прикида, толкнул «программную речь». — Ну что, товарищи граждане Крысиной Башни? Подведём итоги? Первое и несомненное: мы живы, и это, надо сказать, бооольшой плюс! Второе — мы находимся в относительной безопасности, обеспечены на ближайшее время всем необходимым и можем планировать будущее. Вот о будущем я и хотел поговорить… Сейчас мы живём за счёт… хм… запасов. Запасы у нас порядочные, но, понятно, небесконечные. Что-то нужно думать на перспективу. Кое-что мы уже сделали: нашли металлообработку и заказали оснастку для установки «абиссинского колодца», проще говоря — простейшей скважины. Вот Крот, то есть Гена, зарылся уже по вертикали метров на… сколько, Гена? Уже метра на четыре, и, в принципе говорит, что сможет и так колодец откопать — но это и слишком трудоёмко и технически сложно — надо как-то делать облицовку-укрепление, не бетонные кольца же сюда тащить? Хотя… В общем, когда мы забъём скважину и отработаем технологию, то можно будет это дело поставить на поток. Думаю, это большинству выживших анклавов будет интересно. Что говоришь, Толян? Сам Михалыч возьмётся? Не, не думаю, его конёк — производство, он на этом сидит, ему там гиморроя хватает, — а тут ещё с установкой и поиском клиентов возиться, опять же распылять силы охраны — он же не может батальон кормить!.. Не, это мы, если пойдёт, возьмём под себя. Кроме города, это наверняка будет интересно и окрестным деревням, где раньше было центральное водоснабжение; да хоть и состоятельным частникам — не суть важно; понятно что потенциал у этого проекта есть. Но пока мы только опробуем. Что и как будет по весне — надо будет смотреть. Мы до сих пор не знаем, насколько серьёзны дела с этой эпидемией, и прошла ли она окончательно или просто притухла до поры. Может так статься, что и некому будет особо-то нашей технологией пользоваться… Хотя… Судя по нашему визиту на окраины, народу там осталось вполне себе много; да и судя по новогодней стрельбе у нас в центре… (он прислушался — одиночные выстрелы и короткие очереди до сих пор раздавались вдалеке)…тоже народу хватает. К сожалению — отмороженного и вооружённого. Об этом ещё одна наша задача — нам надо укрепляться и вооружаться. Лёгкая стрелковка — хорошо! Но нам ещё нужны (он посмотрел за поддержкой на Толика, и тот важно покивал, — всё это они уже ни раз обсуждали) и вещи посерьёзней — например как минимум пара подствольников с боезапасом. Потом — тяжёлая крупнокалиберная винтовка — это в наших условиях будет и мобильнее, и практичнее крупнокалиберного пулемёта. Хотя и от того же пулемёта не откажемся. Очень нужен хотя бы один, а лучше два-три общевойсковых пулемёта стандартного калибра — ПК или «Печенег». Ещё хорош был бы РПГ с запасом гранат… Как вы помните, моя самоделка себя не оправдала (Толик хмыкнул, мы все помнили этот самодельный курьез, позорно окончившийся снесённым наполовину тополем во дворе). Также нам надо максимально использовать преимущество нашей высотки. Мы раньше думали о АГС-17 «Пламя», — но пришли к выводу, что штука эта хоть и хорошая, но весьма прожорливая, разрекламированная и потому дорогая. Кроме того он не может класть гранаты вертикально. Короче, простое решение самое надёжное: нам, граждане, нужен миномёт! Если поставить его на крышу и хорошо пристреляться по точкам, то подступиться к нам будет нереально включая бронетехнику, если только не использовать что-то вообще тяжёлое, типа «Мста» или «Гиацинта»; или авиацию. То есть мы станем практически неприступными! Об этом мы будем думать, это — на повестке дня, да. Толян, общайся со своими знакомыми прапорщиками, «винный погреб» того таможенника в полном твоём распоряжении для налаживания контактов; я под это дело согласен даже бухать не каждый день, а через день, хы!.. Большое дело, что вот Петрович проломился наконец в какой-то кабельный коллектор… Впрочем ладно, это тема специфическая и мы её здесь обсуждать не будем, тем более что я его, пролом то есть, пока от греха заминировал нафиг… Потом, нам надо наращивать гарнизон. В первую очередь, конечно, тех, кто может носить оружие. Миша! Ты получишь автомат и пройдёшь «курс молодого бойца» у Толика, нам реально ещё один ствол не помешает. Этот раз в экспедиции у меня душа болела оставлять вас тут взаперти за минами, — вдруг «наезд», как бы вы тут без нас справились… — Да справились бы! — вякнула Белка, не особо вслушиваясь в батины слова, не переставая вертеть свою новую игрушку. — Вот мне бы не хотелось проверять! Таким образом, мне кажется, по весне начнётся кучкование выживших; и нам нужно будет или объединяться с кем-то, — а я подумываю о тех, что на Военном Кладбище засели, они вроде бы вменяемые; или идти «под кого-то», что мне не нравится; или самим становиться «центром силы», наращивая свой гарнизон и возможности до приемлемого уровня. Посмотрим, какую стратегию избрать. Может быть и сами расти будем… Почему нет? Если на бизнес присядем; то сможем содержать больше людей; а после эпидемии, да после неминуемых стычек между баронами, от которых нам надо бы держаться в стороне, будет немалое число тех, кого в старой Японии называли «ронин»; то есть самурай, потерявший сюзерена, воин-одиночка. Вот таких и можно брать на службу, — но с выбором, с серьёзным выбором, друзья! — Кроме того, поговорим об энергии. Ну, есть готовить и греться мы пока можем на дровах, потихоньку разбирая и полы в Башне, — но это самоедство! И деревянную отделку в соседних домах, благо что за осень мы порядочно этого добра натащили. Нет, с топливом пока более-менее. Вопрос с бензином, с электиричеством. Генератор жрёт топливо… Топливо нужно для машины… И, хотя мы договорились о газогенераторном двигателе на весну, — это всё в проекте… Даже не знаю… Да, запас у нас есть. Но он не восполняется, вот в чём дело! Ладно, будем думать… Нет, Миша, ветряк на крыше — это несерьёзно. И сложно, и демаскирует, да и ветров у нас таких мощных нет… Солнечные панели — нуевонафиг! Пусть с ними «просвещённые европейцы» играются, кто не наигрался. Что ещё?.. Выпили ещё шампанского, включились в самодельный мамин торт — «Графские развалины», рекомендую! — с чаем, с бабкиным лимоном; Люда заметила, что можно было бы натаскать земли, и по весне организовать некие сельскохозяйственные посадки — на тех же балконах и верхних этажах, а? Вот тот же лимон — вы посмотрите насколько он в тему? Лук-чеснок… — А таскать всё это Крыс будет, да?? — не понравилась мне эта идея. А батя врезал коньяка и его потащило от конкретики на философию: Что распад общества начался с распада института семьи, перешёл на государство; и что восстановление тоже начнётся «с низов» — с восстановления ячейки семьи. К чему это он — я так и не понял. Я только ясно для себя решил, что надо будет принять меры, чтобы найти, наконец, куда-то пропавшую Аньку и возобновить отношения, — вот и есть мой личный вывод насчёт «восстановления». Володя спросил батю, «чем всё это продолжится» на его взгляд. — Население убавится. В конце-концов наполовину, думаю, а то и на две трети. Может — на три четверти убавится. Кажется мне, что эта эпидемия, что «пришла и ушла», только первый звоночек. Ну а дальше… Я говорил уже. Чисто исторически. Начнутся процессы интеграции. Кучкования, по-простому. Ещё проще — повторная уже организация банд. Ну — не банд, назови «дружин» или «общин», чтобы можно было проще и пропитание добывать, и от соседей отмахиваться. Пусть эти «банды» или «общины» будут называться «армиями» или государствами, племенами, — неважно. Важно что опять, как это нормально для сапиенсов, начнётся объединение. Эти процессы интеграции будут сопровождаться, как водится, эксцессами… Непонятно? Драться будут банды между собой — за подконтрольную кормовую территорию, за главенство. Тоже крови прольют… Потом всё устаканится. Через несколько лет, наверное. Когда наиболее сильные пригнут под себя остальных, а с сильными соседями установится вооружённый нейтралитет. И вокруг этих «центров силы» будет возрождаться цивилизация. На обломках, так сказать. Кстати, и не первый раз в истории. Просто не на таком уровне. — Неужели всё так беспросветно? — Ну почему «беспросветно-то?» Нормально. Нормальное раннее средневековье. Десятки веков так жили: трудились, воевали с соседями… Это нормально. Ненормальное выдумали ни так и давно — что, типа, «историю отменить, наступила «информационная эра, глобализация, демократизация, теперь всё будет по-другому!» А по-другому не получилось! — человек остался человеком, лысым приматом, с довлеющими инстинктами: жрать, трахаться, изголяться над соседями. Нормально это… Впрочем, всё это «нормально» будет только при том условии, если сильного развала не случится, если в той же Европе смогут удержать ситуацию под контролем хотя бы частично… Видишь ли, Володь, я говорил про «ничего не изменилось» применительно к людям и к их интересам-потребностям, а в мире, — в мире много что изменилось! В техническом плане. И эти изменения, знаешь ли, многие недооценивают… Ну вот, раньше… Ну, вымерли ацтеки ещё до прихода испанских конкистадоров. Отчего? — толком никто не знает, только гипотезы. Ну, вымерли и вымерли — никто и не заметил. А сейчас… Ты представь, если «вымрет» весь персонал какой-нибудь АЭС, пусть даже и с заглушенным реактром… Это же… Ну — ты понимаешь… Потому, знаешь ли, мои рассуждения о «раннем средневековье» с автоматическим оружием и компьютерами могут оказаться неуместны — если грохнет что в Европе… Или у нас. Хорошо — мы далеко от этих дел живём… Но всё равно. И так-то, — это просто нереальная удача, что этот вот финансовый коллапс не сопроводился всеобщей войной «всех против всех». Ну, так, ограниченно… Подрались там, в Заливе… — По радио говорят — «огромные потери от эпидемии» — это «ограниченно»?.. — Ну да. Даже гуманно где-то. Зато у оставшихся появился шанс… А представь, если бы задействовали все ядерные арсеналы, а не немного там бомбочками покидали в Средней Азии, — что бы было? Населения всё одно померло бы не меньше, зато и для оставшихся было бы… Ну вот представь — огромные загаженные радиацией пустоши… Да нет, не от боеголовок — от этого ядерного дерьма, которого напихано в каждую АЭС… Тогда бы шансов у человечества ещё меньше было бы, и намного. Впрочем, не всё ещё потерно — всё это ещё может быть! — оптимистичн закончил он. — А может и не быть. Я раньше предполагал по весне начало всемирной драчки, а теперь, когда эпидемия подчистила численность, то, может, и обойдётся… НОВОГОДНИЕ РЕФЛЕКСИИ Олег с братом сидели за неубранным, лишь слегка прибранным столом, освещённым только одной оплывшей уже цветной свечкой. Все уже угомонились и разбрелись отсыпаться. Затихла и стрельба, и пьяные крики на проспекте. Вертя в пальцах толстенький патрон от кольта, Толик, продолжая старый разговор, интересовался, давая возможность Олегу высказаться, сбросить с себя эту ношу хотя бы на время: — А вот скажи, были бы у неё шансы на примирение? — На какое «примирение»? Мы не ссорились. Просто вылезла её натура, её нутро. Ну вот что значило бы «примирение»? Что я вдруг сделал бы вид, что я этого нутра не понял, не видел? Забыть, как она хотела меня выгнать из дома, из моего ДОМА «куда-нибудь» — всё равно куда? Потому что я ей тут мешал? Ну, «забыл». Вернее, забыть-то это невозможно — можно только вид сделать, что «забыл». И что дальше? От этого её натура изменится? От того что я «забуду», как она вдруг открылась? — Так что, без вариантов? — Я думал об этом. Знаешь — сейчас ведь свободного время много… Ты знаешь… Без малого 20 лет ведь не выкинешь из памяти. Что смешно — нет, есть варианты. Как ни странно. Как минимум один вариант. Дальнейшего сосуществования. — Какой же? — Чисто теоретический, Толян, чисто теоретический. Невероятный. Потому и говорить о нём не стоит. — Ладно, брателло, кончай ломаться — я же вижу, что тебе надо высказаться. Говори, я слушаю, я сегодня жилетка. — Ладно. Если бы она «сдалась». — Это как понимать? — Видишь ли, того что прошло — не изменить. И прежних отношений уже не вернуть. Моего, честно говоря, трепетного к ней отношения, когда она для меня стояла на пьедестале, а я на неё смотрел снизу вверх. Этого уже не вернуть… Самое поганое, что я перестал ей доверять! Понимаешь? Это самое страшное — я ей больше не до-ве-ря-ю! Я допускаю от неё возможность любой практически гадости. Пусть умозрительно, пусть теоретически, но допускаю. Сам не хочу в это верить, — но умом, опытом, — допускаю. Для меня долгое время это было непостижимо, это было дико — но потом я с этим свыкся. Сжился с этой мыслью, принял это как данность. Несмотря на всю дикость этого. Почему дикость? Вот как бы тебе объяснить… Вот у тебя есть часть тела, рука. Ты не задумываешься о ней, она — часть тебя самого. Она может болеть, быть ушибленной или усталой, чесаться или быть грязной — но это твоя рука. Ты не можешь допустить саму возможность, что она будет враждебна тебе. Скажем, можешь допустить, что в результате болезни или ранения рука будет нежизнеспособна; даже что ты её чувствовать не будешь — это можно допустить. Но невозможно представить, что твоя рука, скажем, будет тебя же душить! Твоя рука — тебя! Или, скажем, когда ты стреляешь — она возьмёт, и вытащит обойму, или собъёт прицел, или выхватит оружие и постарается выстрелить в тебя… Дико, да? Вот и для меня это было дико. Потом я с этой возможностью сжился… В дверь кто-то негромко постучал, братья повернули головы — в проём просунулась голова Васильченко. — Не спите ещё?.. Я пойду уже. Джамшуда проверил, чтоб не угорел — не, нормально всё, спит. Пьяный. Это… Олег, я что сказать хотел. Раз уж меня поставили за запасами следить. — Что? — Ну, я на кухню отпускаю каждый раз, по раскладке, хотя женщины и ругаются. У них на кухне тоже свой запасец есть, расходный. Но тут — раз уж берёте, ставьте меня в известность, чтоб я у себя помечал! — А чё такое? — В 6-м складе, это что сразу над кухней, так смотрю — весь шоколад кончился! И всё сухое молоко! Я-то что, но я ж следить поставлен! Хоть предупрждали бы, что ли… — Ладно, ладно, Володь, разберёмся. Ты иди, иди, отдыхай. Потом всё… — Ага. Ну, с наступившим… Дверь скрипнула, закрываясь. Олег вновь повернулся к брату. — То есть, говоря сухим казённым языком, доверие она утратила. Но. — Он предостерегающе поднял руку, останавливая готового что-то сказать брата, — Я ведь знаю, что ты скажешь. Что если часть тела не просто болит или гниёт, но и представляет для тебя опасность — её ампутируют. Это так. Но! Я не могу и забыть всего хорошего что было. У нас сын. Наш, общий. Почти двадцать лет общей биографии. Я не могу забыть и то, как когда меня прихватывало с сердцем, она меня таскала по врачам, сама договаривалась через знакомых. Как когда… Помнишь девяностые?.. Когда я в КПЗ сидел, и светила мне жестокая статья — она мне жрать приносила, и делала, что я говорил, для нейтрализации… того самого… дела. Помогла мне вытащиться оттуда. — Брателло. Ты слишком строг к себе и слишком снисходителен к ней. Ну, жрать приносила… Так она же жена! И сын у вас тогда маленький был. Куда бы она нах делась с подводной-то лодки? Сам же говоришь — «общая биография»! А когда она почувствовала себя «на свободе» — вот тут и «расправила крылья», тут ты и не нужен стал! Олег сгорбился, его лица не стало видно. Глухо сказал: — Свитер мне связала. Красивый… Старалась. Давно, правда. Для меня. Я и этого забыть не могу. — Голос его дрогунул.