Валечке надарили кучу игрушек, всяких мишек да зайчиков… Мише — Оле, — шмотки «на одеться», — они реально в чём с лагеря смотались, потом ныкались по городу — страшно было смотреть. В Башне их приодели, конечно. Ну а сейчас подарили «гардероб». Тут, между делом, зацепились батя с Толяном — на тему шмоток. Мише презентовали куртку «из мембраны», Hard Shell, и батя начал между делом распинаться, что «в 21-м веке живём, современные материалы», то да сё… Толян слушал его скептически, а потом выдал: — Фигня эта вся твоя «мембрана», все эти «гортексы» и «полартексы»! Нет ничего лучше натуральных тканей! Посмотрел бы я на тебя, как ты в горах или в лесу, свою «мембрану» будешь обихаживать, когда весь в грязи… За батю впряглась Белка: «Ты, Толик, ретроград!» Толян заорал «- Аааа, умными словами ругаться!!» и попытался её словить за руку, но она вывернулась и смоталась на кухню помогать подавать на стол. В общем, стали они с батей эту тему тереть, ну а я, как водится, сделал уши парусом; и вот что я полезного из этого всего уяснил: — Что мембрана — вещь, без сомнения, хорошая, современная и удобная, в ней и не промокнешь, и не взопреешь; что на ветру и холоде может быть очень чревато. Проще говоря, взмокнув на холоде можно простудиться и в ящик сыграть. Она лёгкая, удобная. Это не допотопный ватник. Но есть и существенные минусы. В частности — если уж носить мембрану, то нужно и подбирать под неё всё соответственно — то есть всю одежду с соответствующими характеристиками. Что мембранная одежда носится слоями: первый, на теле, должен впитывать пот и отводить его от тела; второй, «тёплый», должен не препятствовать испарению пота к внешней поверхности одежды; ну и, собственно мембрана на внешнем слое должна испарять пот, но не пускать влагу снаружи. Это всё хорошо и замечательно работает, если все эти «слои» подобраны правильно. Но если, к примеру, нижнюю футболку надеть хэбэ, то она, как и полагается хэбэ, будет пот впитывать, но не отдавать. Или, к примеру, шерстяной свитер… И толку от мембраны будет не больше, чем от обычного дождевика. Это раз. Кроме того, стирать мембрану можно только в особом порошке, чтобы не забивались поры. Кроме того, она, как всякая синтетика, боится огня, например искр от костра… То есть вещь это толковая — если, к примеру, идёшь ты покорять Эверест, качественно к этому событию подготовившись; или, скажем, воюешь в составе армии, где всю экипировку тебе грамотно «послойно» подбирают — и есть из чего. В наших же, собачьих условиях… — Ничё, — буркнул, сдаваясь, батя, — Мы не каждый день и не каждую неделю под кустом спим! Зато, согласись, Толян, насколько удобно мы себя чувствовали в финских охотничьих костюмах в нашем походе «на окраины»! Лучше, небось, чем если бы тащились в ватниках! — Ну так то была краткая экспедиция, — в свою очередь, согласился Толян, — А вот если бы нам пришлось месяц по развалинам ныкаться… — Тьфу на тебя, что ты говоришь! — влезла Белка, — Давай за стол. Заяц с картошкой! — Он точно не мяукал перед кончиной?.. — вставил Толян, усаживаясь; хотя сам же участвовал в «закупке» кроликов на рынке, — А мне когда подарок? — В последнюю очередь! — заверил батя. Ага. Объёмные подарки кончились. Дед Мороз достал из мешка очередной подарок — тяжёленькую на вид и небольшую коробочку, упакованную в синюю-блестящую со звёздочками фольгу. Мы с Толяном переглянулись — наш подарок! Батя вопросительно взглянул на нас, — мы согласно кивнули, — давай, разворачивай, тебе! Аааааа!! Угодили, да! Ну, мы знали что дарить! Через подвязки Толяна со всевозможными «складскими» достали аж три коробки патронов к батиному люгеру — «парабеллум», 9Х19, не копанина какая, — новые, барнаульские! Батя конкретно затащился, распечатал коробку, высыпал на стол горсть этих «желудей», катает их ладонью и прётся… Нравится ему люгер, но с патронами всегда был реальный напряг, уж он экономил как мог, — а тут такое изобилие! Не, такое понять может только мужик, и только тот, для которого оружие не пустой звук; который сознаёт, что от того, сколько у тебя патронов в магазине может зависеть твоя жизнь. Остальные, в общем, и не въехали, — так, делали дежурное «поздравляем», даже Васильченко или Миша, мама так вообще на нас смотрела как на больных; но я, видя что подарочки пошли у нас компактные-специфические, живенько врубил неинтересующимся на компе запись какого-то из прошедших «Новых Годов», — ни то «Некие песни о главном», ни то что-то там инсценированное по Гоголю, благо и этот шлак, вместе с огромадным количеством фильмов про зомбей, у нас на внешнем диске был, — они тут же и увлеклись. Батя натолкал в магазин новых патронов и изъявил желание «пойти попробовать»; но тут же спохватился, и с типа таинственным видом сообщил, что «Ничё, вместе пойдём… пробовать». — Ну что? Продолжим? — с загадочным видом он опять полез в мешок; на секунду замер, прислушиваясь, — за окнами поодаль кроме одиночных выстрелов-салютов прошлись и очередями… Э, опять пьяные вопли — празднуют кто во что горазд, — не обращаем внимания… Достал коробку. Ну, что к Новому Году Толян в лепёшку расшибётся, но ствол Белке достанет — это и так всем ясно было, и ей самой, конечно, лучше нас всех. Рыжая и сидела с нами, не стала смотреть музыкалку по компу; вся такая заранее довольная — предвкушала подарок. Но что ей Толян достал — и она не ожидала. Развернула упаковочную бумагу (собственно, я заворачивал, у Толяна на этот счёт руки не под то заточены), достала деревянную коробочку — из-под какой-то ювелирки, хрен знает что за коробочка, — но выглядело богато; открыла, достала предмет, завёрнутый в бархатную тряпочку («Ага, Толян, ты ещё в промасленную ветошь заверни! Ты вааще что-ли тормоз? Я видел в одной хате бархат, ща принесу, — упаковывать так упаковывать, не так ли?..»)… Сделала таинственное лицо, с каким женщины в фильмах достают подаренные брильянты; — аж, я видел, и мама, и Ольга отвлеклись, заглядывая что там Белке подарили? — женщины… И достала оттуда — ну, пистолет, конечно, что бы ещё? Но что за пистолет! — Вау… — только и смогла вполголоса сказать, и в глазах её заискрилось… Это было натуральное произведение искусства, и не только оружейного. — Ну как, Белка, а? Как оно?? — жадно ждал её реакции Толян, с видом арабского принца, только что подарившего своей тян новенький «Бентли», и ожидающий не то слов благодарности, не то бурного негодования за «не то». Конкретно Белка Толяна обломала, ого! — для него уже важно её одобрение… — Ни-че-го себе!! — Белка достала небольшой, как раз по её руке, блестящий пистолет (Толян вчера час драконил его у бати в мастерской шинельным сукном с пастой гои), весь расписанный-гравированный узором с ветками и листьями, с деревянной приятно блестящей коричневым рукоятью. — Нравицца?? — жадно ждал одобрения Толик. — Не то слово… Ва-аууу… — Гы! Сиг-Зауер, P-230, швейцарский! Кульминация, что называется, оружейной мысли! Это тебе не макаркой махать! Ты посмотри какое качество исполнения! Из нержавки! Он хоть и тяжелей немножко стандартного, но ты посмотри — блестит-то как! Гравировка… Да, кстати, с патронами тоже порядок, — есть. 9Х17, их у нас, оказывается, тоже выпускали, для ЧОПовских ИЖей. Не завались, но достаточно. Вот магазин — один, да. Но так он тебе не для перестрелок, сама говорила… — всё напрашивался на похвалу Толян. Смотреть на это со стороны было реально смешно, мы с батей только переглянулись. Дааа, влип пацан! — Вааще вещь!! — Белка поднесла пистолет к светильнику и стала любоваться гравировкой, — Нет слов! — Не стыдно с таким появиться в свете? — подколол батя. — Даааа… Класс! А как в руке сидит! Вааще! — Белка восторженно вертела в руках новую игрушку, — За такой, как говорится, «я рожу тебе ребёнка…» — Ты чё, Рыжая, в натуре… — Это фигура речи такая. — Ты поосторожнее с фигурами, нашла время… — Толь! А откуда у нас такая красота? — А оно тебе надо знать? — Не, ну вообще… — Депутатский. От депутата, вникаешь? Слуги народа в своё время, вот когда твой, Крыс, батя, опасался двудулку завести, сами себе такие вот подарки делали. Да ещё извращались с гравировкой и отделкой, как видишь, — ручка-то — натуральный орех! Статусная вещь! Ну, этот не депутату — депутатше принадлежал, откуда и изыски с орнаментом. Но за последние месяцы сменил несколько хозяев, большую часть которых, как сейчас водится, и пережил… — Толик, давай без этих пошлых деталей. — А я чо? Сама ведь просила. Вот последний владелец мне его и продал, вернее — сменял… — Не на дырку в голове, надеюсь? — Да ну, ты чё, это западло… Подарок ведь. Не, всё рòвно… — Ну тогда ладно. Прелесть что за вещь! — Во! — вставил батя, — А я-то всё искал определенияе — «прелесть!» Прелестный подарок на Новый Год девушке, — пистолет! — и вполголоса, мне: — Сменивший нескольких хозяев… — Дааа… Куда катится этот мир! — Ладно, брателло, заклинать; куда катится — туда и мы с ним. А с хорошим стволом оно и катиться сподручнее! — Да! Кстати! — спохватился батя, вновь натягивая себе на лицо самопальную бороду из белого шарфа, — Кто тут ещё стишок у нас не рассказывал? Кто тут у нас остался пока без подарка? — Эээээ… — затащился Толян, — Нешто гранатомёт? Нет? Тогда СВД-ху? А, да, в мешок не влезет… Чем же ты, вы меня испугать-то решили… У меня ж, как у Крыса, всё есть. — Нуууу, такого у тебя нет. Знаешь, когда «всё есть» люди что делают?.. — Дурью маются? — Ну, это само собой. Я имею ввиду, что тогда люди отходят от утилитарности вещей и начинают большое значение уделять статусности вещи… — Ути… литарности. Слышь, брателло, может не стоит меня так перед всеми опускать, я ведь обидиться могу! — Ладно, не прикидывайся, всё ты понял! Я хотел сказать, что когда всё есть, то… Чёрт, по другому-то и не скажешь, как сказал! Тут проще только на примерах: вот Элеонора тогда часы приносила, помнишь? В начале нашего знакомства. Дорогие. Или вот у Серого твой подарок — Омега. Что, время по китайским часам посмотреть нельзя? По тем, что пять долларов за пучок? Можно, и даже иной раз точнее время покажут. Но! — всем ведь подавай статусность! Вот и Элеоноре не по статусу с обрезом, а с СИГ-ом — самое то, правда? — Короче, Олежа, что за статусную вещь вы мне приготовили? — всерьёз заинтересовался Толик, — Турецкую саблю с самоцветными каменьями? Или золотой, инкрустированный брильянтами кастет? Так ты учти, я к своему привык… — Деревня! Никакой фантазии! Ладно бы какой Иванов был, а то ведь трёшься тут в образованном обществе: я вот, Сергей, хм… Элеонора. А никакого… — Давай-давай-давай!! Показывай!! — Стишок! — Ну… На: Здравствуй, Дедушка Мороз! Тут такое дело Хорошо мешок принёс Надо спрятать тело! — Тьфу, пошляк! Во, держи! Статусная вещь, по твоим габаритам, не стыдно будет засветить в приличном обществе! После такой мощной психологической подготовки, когда у Толика от нетерпения уже стали раздуваться ноздри, батя достал из мешка подарок — здоровенный кольт 45-го калибра, в меру потёртый, тяжёлый и надёжный. И коробку патронов — серые тусклые гильзы, жёлтые кругляши головок пуль, огромных, как крупные жёлуди. — Привет тебе, Толян, от полковника Кольта! Зацени: ещё ленд-лизовская вещь — Кольт М-1911 под патрон 45ACP, то есть 11.43мм! Подумать только, мы и предположить не могли, сколько на самом деле у людей на руках было разнообразных стрелялок! Машинка эта, будем правдивы, прошла через изъятие, — наградной. Из него ещё белых медведей на Севере стреляли. А «пулька» эта, сам видишь, при попадании даже в конечность, никого равнодушным не оставит!