НОЧНАЯ НАПАСТЬ Поздний вечер. — Слушай, вот сколько можно говорить, а? — Олег в очередной раз распекал Люду на кухне. — Можно же так меню составить, чтобы съедалось в первую очередь то, что быстрее портится! Вот нафига консервы-то истреблять? Что «рацион-рацион?» А как осенью на помойку кучу колбасы выбросили вместо того чтобы съесть, — не помним?? Ах, «не при тебе»?.. Нет, я не призываю «есть тухлятину и ждать пока и нормальный продукт испортится», я призываю исходить не из гастрономических пристрастий, а из жизненных реалий! Картошку сейчас готовить чаще надо, а не крупы-каши; с крупами за год ничего не случится при правильном хранении, тем более — с макаронами! Ну и что что «много!» Картофан попортится к весне, а вы… Внизу, на лестничной площадке, отчётливо стукнул пистолетный выстрел, и тут же оглушительно раскатилась автоматная очередь. Опрокидывая попадающиеся на пути стулья, выхватывая на ходу люгер, Олег ломанулся к выходу из квартиры. Когда, рывком распахнув дверь, сместившись в сторону и присев, он оказался на лестнице, двумя этажами ниже стрельба стала напоминать бой: сухие пистолетные выстрелы перемежались оглушительными автоматными очередями, темноту лестничного пролёта рассекали сполохи пламени из стволов. На площадке же никого не было. Несколько секунд только понадобилось на то, чтобы из соседней с кухней мастерской-арсенала выхватить калашников и подсумок с магазинами; и Олег устремился вниз. На тёмной площадке четвёртого этажа, освещённой только мечущимся светом чьего-то налобного фонаря снизу лестницы, сизым душным занавесом висел пороховой дым, намешанный с пылью от выбитой со стен пулями штукатурки. Олег включил свой фонарь. Дверь, ведущая в квартиру с проломом-лазом в Институт Физкультуры-бассейн была распахнута; снизу по лестнице, направив на неё стволы одновременно нагана и ТТ, оскалившись, стоял Крыс, готовый к стрельбе. Это его фонарь светил на площадку. — Кто?? Что?? Оглохший от стрельбы, Сергей только помотал головой и махнул стволом в направлении двери: — Ща рванёт!! С дробным топотом сверху лестницы принёсся Толик, уже в разгрузке и с автоматом. — Сколько их? Куда ушли? Почему мины не сработали?? Крыс только тыкал стволом в направлении открытой двери: — Двоих видел! Туда! Щас долбанёт!! — но взрыва всё не было. — Ааа-ссс!! — Толик оскалился, — Твои дол-л-лбаные самодёлки! Если не снизу — значит через бассейн! И сейчас они драпают! Жмите отсюда — а я на улицу! — в его руке мигнул и зажёгся красным светом небольшой фонарь, и он быстро, но осторожно, готовый к стрельбе, устремился вниз, к подъездной двери. Ниже этажом начинались «баррикады» с насторожёнными минами-ловушками, все по случаю вечернего времени в режиме не «управляемого фугаса», а «минного заграждения»; благо навыки перемещения в этой ситуации были отработаны. Вскоре лестничная площадка озарилась ещё несколькими фонарями. — Сергей! Серёжа!!! Ты здесь, ты цел?? — крик Лены. Луч фонаря заметался, осветил Сергея. Выждав ещё минуту, и так и не дождавшись взрыва, Олег коротко отдал распоряжения уже подтянувшимся к месту происшествия соратникам: — Женщинам — очистить лестницу! Позвоните бабке — пусть не кипешует. Миша! — с автоматом держишь эту дверь. При любом там шевелении — стреляй! Володя! — с дробовиком вниз, к входной двери, питание с мин я сейчас сниму. Из Башни не выходи, паси окрестности; учти — там Толик вышел, осторожней! Серый! — бегом за автоматом! Где, чёрт побери, Белка?? Сам он метнулся в «пункт управления» и щелчками нескольких выключателей снял питание со всех мин в Башне. В это время отдалённо, за Институтом Физкультуры, протарабанила автоматная очередь. И сразу же ответные, торопливо, перебивая друг друга, из нескольких стволов. — Толян! Ах ты чёрт! Сверху с лестницы сбежал сын, уже с автоматом и в разгрузке. — За мной. Страхуешь. Как на зачистке — помнишь? В квартире, в которой в своё время подорвался при попытке бегства Ибрагим-Бруцеллёз, никого не было. Невредимый диван с бомбой отодвинут от стены, обнажая тёмный лаз. — Нет, не полезем… Миша! Вот здесь встань, следи за лазом. Если граната — укроешься в кухне. А, ч-чёрт, боец… Если мы там будем — мы крикнем, не пальни сдуру. Серый! За мной — на улицу! Неожиданно громко хрустел под ногами снег. За Институтом уже не стреляли. Фонари метались по сторонам, освещая то ободранные стены Башни, то беспросветно чёрные коробки соседних домов, то остовы раскуроченных машин. Прикрывая друг друга, ежеминутно опасаясь засады, добрались до угла Института. — Толян. Толян! Ты где? — вполголоса позвал Олег. Прислушался. — Эй! Брат! — Здесь я. Дуйте сюда! — послышался голос Толика от главного входа. Сам он укрывался за одной из четырёх массивных колонн, поддерживающих портик над входом. — Удрали они. На джипе, на УАЗе вроде. Наверное все — но надо бы проверить, — сообщил он, когда Олег с Сергеем взбежали к нему по ступенькам, присыпанным снегом. — Ты стрелял? — Ага. Но уже вслед, припоздал слегонца. И они дружно так из четырёх стволов ответили, так что не привалил я никого, кажись. Но в машину несколько раз попал, да, в машину попал, это точно. — Ты видел, откуда они выбежали? — Не-а. Они уже отъезжали. — Ну, осмотримся… Как же они мимо мин в Башню попали?? Это практически невозможно… — Олег посветил своим «фениксом» на занесённые снежком, пыльные, запертые массивные двери Института. — Вот сейчас и посмотрим. Насколько невозможно. Блин, а холодно, а!.. Место проникновения в бассейн нашли довольно быстро, по вытоптанному снегу, который, к тому же был местами стёрт до асфальта, как будто по нему что-то волочили. Пролом слева от дверей, в нише стены. Через него можно было попасть в вестибюль. — Ну что, глянем?.. Не думаю, что там кто-нибудь остался. — Выхода нет, да. Не ждать же до утра. Да и утром — что бы изменилось? — Я посмотрю. Посвети. — Олег приготовился пролезть в дыру. — Давай. Если чо я за тебя потом отомщу, хы. Да не ссы, думаю, нет там уже никого. Кстати, Белка в Башне, чтоль, осталась? — Не видели её… — глухо отозвался голос Олега уже с той стороны пролома. Осмотр и выяснение всех деталей проникновения заняли около получаса. Нападающие пробили стену рядом с заминированными изнутри входными дверями и попали в вестибюль. Ещё пролом — опять рядом с заминированными дверями, — и они оказались в помещении бассейна. — Они чё… Пробивали все стены пока не попали в Башню? Сколько же это времени заняло?? И мы не услышали? Нереально… — Сейчас увидим. — Да я просто не понимаю, какого чёрта они пробивали стены рядом с дверями, а не ломали двери! Откуда они знали, что двери минированы?? Я вешал таблички «на испуг», но ведь давным-давно всё поснимал! Откуда они вообще знали, что из Башни у нас есть проход в бассейн, что мы в нём бываем?? Нет. Они не пробивали ВСЕ стены. Эти два пролома были всё, что сделали нападающие. Ни одна мина не сработала, потому что ни одни двери не были взломаны. Все двери, и все лазы, задвинутые мебелью и заминированные, были вскрыты, питание с мин — отключено. Вход в Башню был открыт изнутри. НОЧНОЙ СОВЕТ Подавленные, они сидели в квартире Устоса, в своём «Зале Собраний». Это был тяжёлый удар. Помимо совершенно немыслимого, невозможного проникновения чужих в Башню и суматошной перестрелки на лестнице, пропала Элеонора-Белка. Просто исчезла. Попытки выяснить кто её видел в последний раз окончились ничем. Поужинали. Разошись по своим делам. Больше её никто не видел. Уже отбушевал Толик, оравший, что порежет на ремни тех, кто тронул его подругу, что вырвет им кишки, вобъёт глаза в затылок, сделает им «колумбийский галстук» и прочую дичь, — и по нему было видно что это отнюдь не пустые угрозы. Было вновь включено питание на все мины по лестнице. Сейчас Васильченко к тому же сторожил с «Моссбергом» входную подъездную, надёжно запертую дверь; Миша с автоматом — вновь закрытый с включённой миной диваном лаз в здание Института. Все тут, у Устоса, отдавали себе отчёт, что это — лишь бы занять их чем-то, это ничего не решало. Кто бы ни были нападавшие и зачем бы они не влезли в Башню, потратив немало часов на пробитие в глухих стенах Института лазов в бассейн, рядом с так соблазнительно-непрочными дверями — они явно не полезут сейчас на мины. Сергей в третий раз пересказывал историю с перестрелкой, ему в третий раз задавали по сути они и те же вопросы: — Я иду, вверх. От нас, из нашей квартиры, типа, — в кухню. Задумался чо-то. Тут шевеление впереди на площадке какое-то. Я только голову поднял — люди, двое, ЧУЖИЕ! Я, честно говоря, очканул; даже мысль дикая мелькнула, что это привидение Ибрагима — его же как раз в этой квартире убило, и как раз дверь открыта. Потом гляжу — автоматы! — Узнал кого? Ну, на кого похожи хоть? — Не. Всё быстро пошло. Я только светом с фонаря мазнул, — и тут же один ко мне кинулся. Ну а у меня рефлекс сработал: выдернул наган и бахнул в него! — Попал? — Не. То есть скорее всего нет, я не знаю. Но там близко было, мог и попасть. И тут же второй в меня из автомата, тут же!