Я сделала ещё один глоток вина, к этому моменту абсолютно остывшего. Тяжело вздохнула, с отчаянием покосившись на дверь — вдруг кто войдет. — Из-за похорон отца свадьбу пришлось отложить, — негромко заговорил Фредерик. Теперь его голос звучал сухо и безжизненно. — Знал бы я, как все обернется, повел бы Дэйзи под венец сразу. Но все вокруг твердили, что с такими вещами не стоит торопиться. Пусть все будет по правилам. И я согласился. Начал работать во сто крат усерднее, стараясь заработать побольше. Хотел к свадьбе купить новый дом — старый казался мне слишком маленьким, слишком темным, слишком полным воспоминаний об ушедших родителях. Дэйзи, конечно, сетовала на то, что мы стали реже видеться. Но потом нашла выход и стала приходить ко мне на работу. В этот самый кабинет, Оливия. Она приносила мне в судках домашний обед. Я так радовался от такого трогательного проявления заботы. Эх, а надо было накричать на нее. Сказать, что видеть ее здесь не желаю. Запретить вообще появляться во дворце! Потому что в один из этих визитов она и столкнулась с Дэниелем. Прямо в дверях, когда готовилась уходить. И еще одна долгая томительная пауза. Воздух в кабинете словно сгустился от напряжения. Фредерик опять ссутулился, устало опустил руки. — Если вы ее так любили… — несмело начала я. И испуганно замолчала, когда услышала, как хрипло, будто карканье вороны, прозвучал мой голос. Кашлянула и начала вновь: — Ну, то есть… Господин Рейн, неужели вы не могли простить ее? — Простить? — Фредерик как-то странно хмыкнул и повернулся ко мне. Грустно посмотрел прямо в глаза, и я заметила, как на его щеке нервно дергается мелкая жилка. — О, Оливия, конечно, я бы простил Дэйзи. Вне всякого сомнения! По большому счету в случившемся не было ее вины. Ей едва исполнилось восемнадцать. Скромная простолюдинка из большой, не сказать, чтобы состоятельной семьи. Потом я узнал, что Дэниель потратил не меньше месяца на ухаживания. Устраивал словно случайные встречи на улицах Рочера, присылал анонимные щедрые подарки, осыпал комплиментами. Да что там, ты и сама прекрасно знаешь, как Дэниель умеет обольщать. А я… Что я? Я работал, Оливия. И не видел ничего вокруг. Дэйзи даже обеды мне продолжала приносить. Правда, теперь не задерживалась, а старалась как можно быстрее уйти. Но я думал, что ей неловко отвлекать меня от работы. Появившуюся холодность списывал на обиду. И твердо пообещал себе, что в ближайшее время обязательно приглашу Дэйзи на настоящее свидание. Вот только разгребу немного дела. А потом… потом Дэниель добился-таки своего. И стало слишком поздно. Поздно? Хорошо, что я успела прикусить язык, не позволив вопросу сорваться с губ. Сдается, история закончилась и впрямь очень и очень трагично. — Дэниель всегда быстро терял интерес к легкой добыче, — тихо проговорил Фредерик. — А Дэйзи оказалась именно такой. Поэтому… — Фредерик едва не сорвался на стон. В последний момент зажмурился и глубоко и шумно задышал. Я невольно попятилась. Точно, мои предчувствия меня не обманули. Сейчас я услышу нечто в высшей степени печальное. А может быть, сбежать, пока не поздно? Вот как рвану сейчас прочь! И Фредерик просто не успеет остановить меня. Фредерик вдруг резко распахнул глаза. Уставился на меня так свирепо, что я и впрямь едва не ринулась прочь, тихонько подвывая от ужаса. — Понятия не имею, что Дэниель сказал Дэйзи, — хрипло сказал Фредерик. — Могу только предполагать. Конечно, он ее не оскорблял. Это не в его правилах. Скорее всего, поблагодарил за доставленное удовольствие. А потом по своему обыкновению предложил расстаться добрыми друзьями. Наверное, Дэйзи удивилась. Призналась ему в любви. А он, он… Думаю, рассмеялся или пошутил. В общем, показал ей свое истинное отношение… Фредерик на этот раз все-таки застонал. Его лицо, и так обычно не отличающееся румянцем, побледнело сильнее обыкновенного. На шее появилась черная жила, отчаянно пульсирующая в такт ударам сердца. — Я как чувствовал, что произошло что-то страшное, — прошептал он, уставившись себе под ноги и уже не пытаясь скрыть горячечного блеска в глазах, полных слез. — Всеми правдами и неправдами улизнул со службы пораньше. По пути купил букет ромашек. Хотел подарить их Дэйзи и заодно пригласить на прогулку. Мы ведь так давно не проводили время вместе. Когда я подходил к дому Дэйзи, то увидел целую толпу. Соседи, ее заплаканная мать, полиция… Сразу понял, что что-то произошло. Что-то страшное и непоправимое. Но до последнего отказывался верить. Надеялся, что это ошибка. Какая-то нелепица. Недоразумение, которое быстро разрешится. — Фредерик прикрыл ладонью красные, воспаленные глаза. Прошептал так тихо, что я скорее прочитала это по губам, нежели услышала: — Дэйзи покончила с собой. Выпила мышьяк, которым ее мать травила вредителей в своем саду. — О-о-о, — ошарашенно протянула я. — Мне так жаль! — Да, мне тоже, — согласился Фредерик. — Дэйзи оставила прощальную записку, адресованную мне. Там была всего одна фраза. Столько лет прошло, а помню каждое слово! — Вздохнул и процитировал по памяти: — «Прости, Фредерик, я более недостойна жить». Я одним глотком осушила остаток вина на дне бокала. Осторожно поставила его на край стола. Да уж, такого и врагу не пожелаешь. Как-то не ожидала я подобных откровений от Фредерика. — А Дэниель знает об этом? — робко спросила я. — Конечно. — Фредерик выдавил из себя бледную усмешку. — Я устроил матери Дэйзи настоящий допрос и достаточно быстро вытряс всю правду о загадочном ухажере ее дочери. Она рыдала, утверждая, что была против. Что пыталась образумить дочь, но та ее не слушала, захваченная водоворотом новых волнительных чувств. Дэниель удачно сыграл на контрасте. Красивый, романтичный, богатый. И я — вечно в работе, хмурый, комплиментов вообще не дождешься. Конечно, на моем фоне Дэниель выглядел, как принц из сказки. Мне повезло, что Дэйзи подробно описала матери внешность таинственного поклонника. Понятное дело, я сразу понял, о ком идет речь. В Рочере не так много зеленоглазых брюнетов. И в ту же ночь я попытался убить Дэниеля. Последнюю фразу Фредерик произнес совершенно будничным тоном, как будто не признавался в преступлении, а сетовал на плохую погоду. — И как, получилось? Тьфу ты, как нелепо прозвучало! Оливия, не глупи! Понятное дело, у Фредерика ничего не вышло. Потому как Дэниель жив и здоров. — Увы, нет. — Фредерик с искренним сожалением вздохнул. — Но я ранил Дэниеля, и ранил серьезно. Не будь он последователем Тиарга, скорее всего, этой же ночью отправился бы на суд богов. — Подождите! — взмолилась я, слегка опешив от таких признаний. Фредерик послушно замолчал, и я нахмурилась, обдумывая его слова. Затем осторожно поинтересовалась: — Как это — ранили? Вы ведь не маг. — Моя дорогая Оливия… — Фредерик издал слабый смешок, позабавленный моим замечанием. — Да будет тебе известно, в жилах самых могущественных магов течет самая обыкновенная красная кровь. Удар ножом в сердце убьет любого последователя Тиарга. — Кашлянул и негромко добавил: — К моему искреннему сожалению, я промахнулся. Самую малость правда. Я округлила губы в немом удивленном «о». Ого! Не предполагала, что обычно бесстрастный Фредерик способен на подобное. Хотя причины ненавидеть Дэниеля у него действительно были очень серьезные. Теперь понятно, что за черная кошка пробежала между этими двумя мужчинами. — И вас не посадили? — с восторженным ужасом ахнула я. — Вас в итоге не наказали? — Дэниель с превеликой радостью отправил бы меня на виселицу. — Фредерик равнодушно пожал плечами. — Но в историю нашего противостояния вмешались король и Артен. На общем собрании было решено, что я слишком полезен для государства, а поступок Дэниеля и впрямь заслуживает осуждения. Его заставили принести мне извинения. Ну как — извинения… Дэниель сквозь зубы процедил, что не предполагал подобного развития событий, и ему искренне жаль Дэйзи. Но я не видел в его глазах никакого раскаяния, Оливия. Лишь досаду оттого, что легкое романтическое приключение обернулось такими проблемами. В любом случае, даже самая искренняя мольба о прощении не вернула бы мне Дэйзи. Фредерик хотел ещё что-то добавить. Даже шевельнул губами, но в последний момент передумал. Хмыкнул и, бесшумно ступая, подошел ко мне ближе. — Вижу, что ты не из тех, кто учится на ошибках прошлого, — внезапно проговорил он. — Простите? — удивленно спросила я, слегка растерявшись от столь резкой перемены темы нашей беседы. — Помнится, однажды господин Аддерли уже напоил тебя эликсиром правды. — Фредерик неприятно усмехнулся. — Но ты выводов, похоже, не сделала. И по-прежнему доверчиво принимаешь бокалы с вином из чужих рук. Я с недоумением покосилась на опустевший фужер, который чуть ранее поставила на край стола. И под ложечкой тут же неприятно засосало. Ох, что-то мне все это очень и очень не нравится. На что Фредерик намекает? — Господин Рейн, — начала было я, однако Фредерик резко воздел указательный палец вверх. На всякий случай я задрала голову и посмотрела туда, куда он показывал. Ну, потолок как потолок. Побелить его, к слову, не мешало бы. Да и вообще кабинету Фредерика не повредил бы хороший ремонт. Наверное, я слишком долго глазела вверх. Потому как перед глазами внезапно заплавали разноцветные мушки, а очертания комнаты как-то странно задрожали. — Три, — глухо донесся до меня голос Фредерика, по непонятной причине решившего начать обратный отчет. — Два. Один… И что? Задать вопрос я не успела. Именно в эту секунду комната вдруг закружилась вокруг меня с неимоверной скоростью. Тошнота опасно подкатила к горлу, и я мягко погрузилась в черное ничто, успев почувствовать, как кто-то подхватил меня на руки перед тем, как я потеряла сознание. ГЛАВА 4 Сознание возвращалось ко мне урывками. Я то почти выплывала в реальность, то вновь погружалась в благословенную тьму, в которой не было никаких проблем, забот и бед. Изредка я слышала над своей головой приглушенные голоса, и тогда мне казалось, что случилось нечто страшное, однако беспокойство тут же растворялось в небытии. — Оливия… Голос вызвал во мне глухое недовольство. Он был женским и знакомым. И я почти понимала, кому он принадлежит. Однако почему-то боялась назвать это имя. Опять вернулась тревога. Произошло что-то неправильное. Очень и очень неправильное. И если я постараюсь, то обязательно вспомню, что именно. А впрочем — не хочу! Хочу по-прежнему спокойно качаться на волнах забытья. Тут так хорошо и спокойно. — Оливия! В голосе женщины прорезалась искренняя обеспокоенность. Кто-то с силой тряхнул меня за плечи, и я глухо застонала, всеми силами цепляясь за остатки расползающегося сна. — По-моему, ты переборщил с сонным зельем, — проговорила женщина. — Она уже давно должна была очнуться. — Я не хотел рисковать, — с легкой ноткой вины отозвался хрипловатый мужской голос. — Поэтому добавил с избытком. Ничего, сейчас придет в себя. Я почувствовала, что мне на голову щедро плеснули очень холодную и очень мокрую воду. Бр-р! Я протестующе взвизгнула. Подскочила и распахнула глаза, ошалело озираясь по сторонам. Одного беглого взгляда хватило, чтобы мне сразу же поплохело. Вот как чувствовала, что не надо приходить в себя! Комната, в которой я оказалась, была слишком хорошо мне знакома. Правда, в свое время я провела здесь всего несколько часов, после чего осуществила пусть и не самый удачный, но все-таки побег. Да-да, я очнулась в той самой камере для особо важных пленников, куда не так давно меня отправил Рауль. — Привет, Оливия. Эльза, сидевшая около дивана, на котором меня с удобством расположили, приветливо улыбнулась. — З-здравствуйте, — запинаясь, отозвалась я. Посмотрела на Фредерика, который с такой же милой доброжелательной улыбкой протягивал мне полотенце. — Прости, что облил тебя, — извинился он. — Но у меня не так много времени. Скоро твое исчезновение заметят. Мне надо успеть придумать какую-нибудь подходящую ложь. Например, что ты попросила отвезти тебя к родителям, потому как переживала о них. В общем, как-нибудь выкручусь. Благо Артен и Рауль доверяют мне безгранично. Я послушно приняла полотенце из его рук. Промокнула лицо, вытерла волосы. Затем отложила его в сторону и вопросительно уставилась на Фредерика. — Что все это значит, господин Рейн? — глухо спросила. — Это значит, Оливия Ройс, что скоро наша страна освободится от последователей Тиарга, — спокойно ответил он. Я быстро-быстро заморгала, не понимая, о чем речь. Неужели передо мной стоит загадочный помощник Каролины? Но как, почему?