Наконец, он увидел, кто прятался за их спинами. Вождь вздрогнул, узнав каждого. Лишь твердые руки Вьёрда и Ледяного Кулака смогли удержать Брудвара на месте. Изумрудные глаза, обрамленные черными кольцами татуировок, глядели на вождя с торжествующей злобой. Айтул и впрямь постарел, а его лицо стало таким бледным, словно всю жизнь он провел в подземелье. Но фэрл не казался вождю немощным и слабым. Отнюдь. Под его просторной одеждой, в которой уже не было и намека на титул прошлого, таилась Сила, заставлявшая руки неметь от боли. Брудвар никак не ожидал встретить фэрла. Его непонятная связь с дикарями порождала новые загадки, но раздумывать над ответами было некогда. Гутлайф стоял на коленях рядом с Айтулом, лицом к отцу. Кровавая слюна капала с раскрытых губ, из носа текли сопли, стеклянные глаза смотрели в пустоту. Вождь еще не видел зрелища ужаснее. Еще не чувствовал себя беспомощнее, чем сейчас. Но несмотря на глас рассудка, в груди тлела надежда, усмиряющая гнев. Эргунхельды расступились, и Брудвар вышел вперед: – Айтул, верни мне моего сына, прошу тебя. – Пусть будет долгим твой полет, вождь Эргунсвальда! – фэрл поклонился. Голос его за прошедшие годы стал похож на змеиное шипение. – Конечно, сейчас же. Как я могу отказать правителю Севера? – Он склонился над сыном Брудвара. – Гутлайф, ты свободен. Иди же, – похлопал его по спине. – Отец зовет тебя. Гутлайф не шелохнулся. – Хм, странно. Кажется, он меня совсем не слышит. – Сделай его прежним! – Вождь терял контроль над собой. – Он ни в чем не виноват! – О, это не имеет никакого значения. Поверь, я не держу на твоего сына зла. Но невиновные всегда страдают первыми, тебе ли не знать? – Чего ты хочешь? – Ключи от ворот Скаймонда. – Даже если я и назначу тебя наследником, никто не признает твоей власти. – Думаешь? А если я дам людям выбор? Такой же, какой твой отец давал мне. Когда раб видит палку, то быстро становится покорным. Мы как-то спорили на этот счет… – Возьми мою жизнь, но верни Гутлайфа, – настаивал Брудвар. Он не принимал всерьез предложение фэрла. Спасение сына – вот что занимало все его мысли. Айтул покачал головой и взъерошил волосы пленника: – Жаль огорчать, но твоя драгоценная жизнь больше не предмет для торга. – Фэрл посмотрел прямо на вождя. Его глаза полыхнули огнем, на лице застыло брезгливое выражение. – Она уже принадлежит мне. Брудвар ошибался, думая, что Айтул станет тянуть время и продолжит спор. Короткие переговоры были окончены. Зрачки фэрла закатились, тело окутал водоворот темного, плотного, тумана. Из него выскочили десятки уродливых теней. Зубастые, многоглазые, с щупальцами и какими-то отростками вместо конечностей. Дикари снова бросились в атаку, заставив Брудвара отступить, а твари, порожденные Айтулом, кинулись на эргунхельдов, навязав им бой. – Берегись! Там, на крышах! – крикнули позади. Вождь обернулся, заметив людей, стоявших на домах. Круги вокруг глаз выдали в них аркалов. «Пропавшие шаманы?!» – мелькнула тревожная догадка. Но все оказалось куда хуже. Люди совершили невозможное, как огромные кузнечики, прыгнув в самую гущу северян. Один из них оказался в полушаге от вождя. Голый по пояс, с вырезанными по всему телу символами, которые складывались в неизвестные руны. Орудуя двумя кинжалами, двигаясь неимоверно быстро, почти неразличимо для человеческого глаза, он убивал воинов Избранной Тысячи так легко, словно каждый из них дрался с жуткого похмелья. Тем не менее безумного аркала смогли тяжело ранить: из его живота валились кишки, а в области сердца зияла дыра. Даже вулгримы пали бы от таких увечий. Но враг не был человеком. Когда Брудвар увидел черные, бездонные зрачки, то убедился: перед ним сеял смерть одержимый. Дух в теле шамана выхватил копье из рук воина и бросил его в направлении вождя. Тот увернулся. Одержимый оскалился и пронзительно завизжал. Волна Силы раскидала людей, как щепки после удара топора. Лишь Брудвар остался стоять на месте. Брудвар сжал меч покрепче, готовясь нанести один-единственный выпад. Он знал, что тварь не даст ему сделать большего. Нечто огромное сбило врага с ног и повалило наземь. Судя по рваной одежде, то был один из шаманов Брудвара. Но, великие Предки, как же он изменился! Рослую груду мышц покрывала густая бурая шерсть. Лицо превратилось в звериную, чуть вытянутую, с высоким, как у медведя лбом, морду. Две могучие, когтистые лапы разорвали пойманное тело на части в мгновение ока. Закончив, создание тут же нашло себе цели рядом с вождем. Не успел Брудвар перевести дыхание, как на него снова насели. Ужасающе близко мелькнули фигуры сразу трех одержимых, а дикари стали драться, не щадя себя, пытаясь достать правителя. – К вождю! Все к вождю! – прокричал Фронсуд в гуле сражения. Ледяной Кулак еле держался. Воин прихрамывал, из-под шлема ручьем текла кровь. Замелькали молнии шаманов Эргунсвальда – и воздух наполнился запахом жженого мяса. Одержимые разразились эхом проклятий – и в небо полетели оторванные конечности северян. С высоты своего роста Брудвар увидел Айтула. Тот шел по направлению к нему, сосредоточенный, смертельно опасный. Никто не мог подступиться к фэрлу ни на шаг. Черный вихрь Силы, окружавший Айтула, отбрасывал любого. Там же, куда падал его убийственный взгляд, люди начинали биться в конвульсиях, их кости ломались под невидимым напором, а глаза лопались. Войско северян стремительно редело. Ждать помощи было неоткуда. Твари Айтула по-прежнему сдерживали эргунхельдов; одержимые значительно превосходили шаманов числом. Вождь понимал, что как только умрет последний из них, фэрл победит. «Неужели таков мой конец?! – Безысходность давила, ломая вождя изнутри. Но он боролся, отказываясь сдаваться. – Я умру вот так, как загнанный в угол зверь?! Увидев напоследок сломленного сына?! Да никогда!!!» Мысли о Гутлайфе, о будущем Хагуна, о Нарьяне и дочери, в смерти которых он винил Айтула, заставили отринуть страх и оживили ярость, от которой выкипали моря. «Я не просто вождь Эргунсвальда. Я – Благословленный Предками! Единственный за сотни лет, кто отмечен их даром. Их. Даром». Яркое, как комета, воспоминание озарило сына Эрнульфа. Зеленый Брод. Спор между племенами. Одержимый и его гибель… «Ответы всегда были рядом!» Брудвар начал раскаиваться за свою слепоту. Ведь все стало предельно ясно. Слишком долго он полагался на силу железа, не обращая внимания на то, какая мощь была заключена в нем самом. Ему нужно было чаще заглядывать в себя, чтобы понять это и научиться пользоваться даром. Нужно было помнить, что его титул – не просто слова. Однажды, когда вождь нуждался в помощи, Предки ответили на зов. Не стали молчать они и сейчас – духи ждали этого момента. Свет Предков разогнал весь мрак, сгустившийся вокруг сердца. Тело будто помолодело на двадцать лет, внутри открылся неиссякаемый колодец Силы. Огонь, который поддерживал в нем жизнь, разгорелся до размеров солнца. Воля, управлявшая Силой, обжигающей сознание, стала его новым оружием. Вождь бросил меч. Не замечая вопросительных криков, освободил руку от щита. Когда он испепелил трех одержимых, оказавшихся в паре шагов, то люди перестали удерживать его. Ураганным потоком Силы вождь низвергнул духов, облепивших, как рой плотоядных мух, воителей-предков. Брудвар приказал эргунхельдам расправиться с одержимыми, и они подчинились. Теперь вождь видел все. Чистые души людей, чье сияние выступало над телами. Темных обитателей Бездны, поселившихся в телах аркалов. И девять гротескных теней, наблюдавших за фэрлом. Айтул хорошо подготовился к бою, но источник его Силы лежал далеко за пределами Эргунсвальда. Он привел на Север тех, кого Предки ненавидели больше, чем самого Ярдука, а потому гнев их не знал границ. Гнев, чьим сосудом стал вождь. Брудвар отыскал Айтула. Их глаза встретились, и он понял, что фэрла грызли сомнения. Его план рушился, одержимые получали достойный отпор, а кроме них – вряд ли кто-то мог ранить или убить правителя Севера. «Ну уж нет! Второй раз тебе не уйти!» Раскидав и своих, и чужих на пути, Брудвар ударил Айтула волной Силы, приобретшей форму янтарного света. Фэрл стиснул зубы и встретил напор стеной мрака, из которого смотрели сотни человеческих глаз. Айтул сопротивлялся, рычал. Из его ноздрей потекла кровь, на лбу проступили синие вены. Но ярость вождя и Предков уничтожила щит, а также низвергла в Бездну созданий, поспешивших на выручку хозяину. Фэрла тут же оплели золотистые цепи, связав его волю и зажав разум в тиски. Он мучился, извивался, как змей, но уже не мог сбросить оковы. – Постой… – выдавил Айтул, бессильно свесив голову. – Я могу вернуть твоего сына. – Нет, пес, уже слишком поздно. – Брудвар сжал врага еще сильнее, сломав ему ребра. Он знал, что фэрл врет. Видел. Душа Гутлайфа была разорвана в клочья, от его мальчика осталась лишь пустая оболочка, не способная ни чувствовать, ни мыслить. – Есть способ, – промямлил тот. – Мои боги… Они могут все. Брудвар засомневался, его хватка ослабла. Каким бы кошмарным ни было предложение фэрла, вождь хотел услышать его. Гутлайф не мог остаться таким навсегда. При мысли об этом сердце покрывалось волдырями. – Говори, – сказал он, и Предки возмутились. Айтул что-то бессвязно зашептал. Брудвар испугался, что фэрл покидает мир живых, и поднял его за подбородок. Тот улыбался. Страшно, безумно. Зрачки почернели, как у одержимого. Вождь отдернул руку. Ему показалось, что на лице Айтула проступили контуры жуткой маски из черепа. Цепи, сдерживающие фэрла, спали. В ту же секунду живот вождя пронзила боль. Странная, неизведанная. Холодная, как вода в проруби, она растеклась по всему телу. Возникло ощущение, будто бы он резко потерял в весе. Брудвар непонимающе уставился вниз: доспех должен был выдержать удар ножа. Кольчуга была цела. Но его все-таки ранили. Айтул воткнул в него призрачный кинжал с рукоятью из красно-черной материи. Холодно-синее лезвие, которое обволакивала тьма, разрезало не плоть, но саму душу. Связь с Предками ослабела, а сам вождь ощутил, как из него выходят соки жизни. Медленно, почти незаметно. Но неотвратимо. Как капитан своего корабля, получившего пробоину и шедшего ко дну, он почувствовал, что обречен. Однако вождь не собирался тонуть один. Брудвар ударил фэрла кулаком в лицо, сломав нос и опрокинув того наземь. Не дав подняться, обрушил тяжелую, окованную железом пятку на челюсть мужчины. Без гнева или злости. Просто потому, что так было нужно. Потом ударил еще раз. И еще. Бил и бил, пока голова фэрла не превратилась в мешанину из костей и мяса. Остальное довершили Предки и духи Севера, наконец получившие возможность добраться до Айтула. Они растащили душу фэрла на части, уничтожив ее навечно. Все было кончено. Одержимые, пережившие столкновение с эргунхельдами, разбежались. Остатки дикарей – перебиты. Брудвар стоял посреди кучи трупов, своих и чужих, осознавая случившееся. Заметив среди них тело Фронсуда, вождь дрогнул. Шлем слетел с головы, обнажив бритый череп и глубокую рану в нем. Немигающий взгляд Ледяного Кулака словно блуждал в пустоте. На губах же застыла почти незаметная улыбка. Такая загадочная, хитрая, словно рэгсир вновь хотел рассказать шутку. К вождю проковылял шаман. Во взоре старца читался приговор. – Сколько мне осталось? – спросил Брудвар. – Месяц… Может, два, – прямо ответил тот, тяжело дыша. – Мне жаль, вождь. «И мне тоже». Глава 6 Прощание