Брудвар вместе с мальчишками затаились напротив загнанной добычи. Получив одобрение отца, братья встали и натянули луки. Первым спустил тетиву Гутлайф. За коротким свистом последовал оглушительный рев – одновременно похожий на яростное мычание рассерженного быка и человеческий стон. Стрела пробила мягкий кожистый вырост на шее и осталась торчать в груди животного, заливая кровью буровато-черную шерсть. Сохатый устоял. Обезумев от боли, заметивший обидчиков лось ринулся вперед, попутно обрушив ярость на собак. Одна из них не успела увернуться, получив жестокий удар копытом. Издав короткий визг, она рухнула. Выстрелил Хагун. Он мог убить животное, но стрела, звонко ударившись о ветвистые рога, прошла в паре пальцев ото лба сохатого. Раненая туша мчалась прямо на кусты, обещая неизбежную смерть Брудвару и его детям. Счет пошел на секунды. Братья, оцепенев от ужаса, пытались наложить стрелы. Пальцы дрожали, обрекая затею на провал. Позади что-то кричал шаман, лаяли собаки… – Назад, прячьтесь! – Брудвар сильно толкнул детей, отчего оба упали на сырую землю. Возиться с луком было некогда. Не дрогнув, мужчина снял с пояса топор. Ощутив гладкую рукоять, отвел руку назад и принял стойку. На какой-то миг для него все вокруг перестало существовать. Звуки приглушились и доносились словно издалека. Свирепое, окровавленное животное, готовое растерзать его тело в клочья, будто замедлило бег. Наметанным взглядом убийцы, знающего следующий шаг своей жертвы, Брудвар оценил расстояние. Двадцать метров. Каждая секунда сокращает дистанцию. Топору нужно три оборота, чтобы прикончить цель наверняка или хотя бы оглушить. Ждать. Вождь отклонился назад, прогнув спину. Ждать. Тело натянулось, словно лук. Еще чуть-чуть. Начал движение бедром. Пора. Он метнул оружие, придав ему вращение. С глухим, неприятным треском острая кромка вошла в череп животного. Длинные ноги тут же подкосились, и лось рухнул, по инерции покатившись в кусты, сминая их. Массивное тело дернулось в последний раз и застыло у ботинок Брудвара. Черные остекленевшие глаза животного смотрели на него с каким-то удивлением. «Ты уж извини, но тут либо ты, либо я. Ничего личного». – Сжав рога, Брудвар вытащил топор. – Отец, – подал голос Хагун, поднимаясь с колен. – Ты… Ты чуть не погиб! – Все произошло так быстро, – растерянно добавил Гутлайф, опираясь на березу. – А я ведь попал ему в шею… – Идите-ка сюда, – отец обнял сыновей, благодаря Предков за то, что смог уберечь их. К нему приходило осознание того, что все они были на волосок от смерти. – Главное, что мы живы. Сам не понимаю, как он не издох после твоего выстрела. Выносливый оказался, зараза. Первый раз такого вижу. А выстрел был хорош. Оба выстрела. Не каждый может попасть в движущуюся мишень. – Научишь так же метать топор? – спросил Гутлайф. – Хм, постараюсь, – загадочно улыбнулся Брудвар, вновь задумавшись о своем прошлом. Так уж сложилось, что игра в «топорики» и «ножички» с детства была для него одной из любимых. Прибежали остальные. Изумились живучести сохатого, похвалили Брудвара и детей. Гурднир, узнав о смерти собаки, огорчился. Вождь пообещал прислать ему новых или дать столько щенят, сколько попросит. Егерь покряхтел, но предложением остался доволен. Охотники передвинулись к озеру и развели костер. Необходимо было разделать тушу, пока мясо не испортилось. Гурднир оживился. Лихо, с явным знанием своего дела, егерь надрезал шкуру у задних ног, вспорол брюхо и продолжил аккуратный разрез от горла до хвоста. Братья наблюдали с интересом. Но когда Брудвар попросил их помочь и подрезать сухожилия, Хагун не выдержал зрелища и его вырвало. «Ничего, должен привыкнуть. Еще и не такого насмотрится», – подумал Брудвар. После того как с лося сняли шкуру, перешли к потрошению туши. Гутлайф с ехидной улыбкой работал за двоих. Хагун, бледный, как молоко, грелся у огня, бросая на брата злобные взгляды. Отец занял его жаркой мяса, пока остальные возились с тушей, пиля, рубя ее на части и складывая пахучие куски в мешки. Когда с утомительным занятием было покончено, от величавого животного остались лишь неприглядные ошметки. Охотники собрались вокруг огня и приступили к трапезе. Горячее, ароматное мясо заедали луком и морковью, запивали элем и кислой брусничной настойкой, которой угостил всех Гурднир. Она оказалась столь крепкой, что Брудвар быстро захмелел. Вытянув ноги и оперевшись на поваленное бревно, с расслабленной улыбкой сытого кота он слушал разговоры воинов и детей, ощущая блаженство. В этот момент он был счастлив. Все переживания казались далекими и незначительными. Удивительно. А ведь еще пару дней назад он не мог заснуть из-за груза тяготивших его проблем. Осень дохнула ветром. Озеро покрылось рябью, зашептали кусты, заворчали деревья. На грудь вождя, кружась в танце, упал кленовый лист цвета запекшейся крови и размером с ладонь. Вождь потер его шершавую поверхность пальцами. Задумался о том, как быстро и неумолимо течет время. Когда-нибудь и он, и все, кем он дорожит, превратятся в прах. Вождя охватила легкая печаль. Хмель, гулявший по его крови, усилил ее, сделав почти невыносимой. Беззаботную расслабленность и покой сменила тревога. Как странно. Он всегда смеялся в лицо смерти, играл с ней, словно был ее любимцем. Но мысль о том, что его ждет вечное забвение, пугала его, как ничто другое на этом свете. Проклятье. Даже здесь, вдали от трона, будучи вместе с детьми, он не мог как следует отдохнуть. Брудвар с тоской посмотрел вдаль. Озеро обнимал ставший привычным лес, а за ним, подпирая небо, виднелись очертания гор. Гигантские глыбы с ледяными шапками. Даже с такого огромного расстояния их размер поражал воображение. Брудвар мог любоваться ими вечно. Глядя на них, размышляя о вечных вопросах, вождь снова пришел к идее о том, что должен совершить нечто великое. То, что обессмертит его в веках. Сделает память о нем подобной горам – будоражащей людские сердца, способной пережить и конец мира. У него была одна мечта, но он по-прежнему не знал, как воплотить ее в жизнь. Никто не заметил перемены в его настроении. Брудвар и сам постарался сделать все, чтобы вернуть себе недавнюю легкость. Обойдя озеро вместе с детьми, они подстрелили несколько уток, после чего с чувством полного удовлетворения выступили в обратный путь. Когда охотники вышли из леса, уже смеркалось. Гурднир обещал растопить парильню, чем премного обрадовал уставших путников. Лучшего завершения дня нельзя было и представить. Брудвар уже предвкушал, с каким наслаждением выльет на себя таз горячей воды, как вдруг заметил возле дома силуэты конников. Самый низкий из них направился навстречу отряду. Вождь нахмурился, узнав в нем Юдвина. Были бы они наедине, так непременно бы выразил удивление тому, что парень умеет править лошадью, но в присутствии других он не позволял себе подобных шуток. – Мой вождь, – Юдвин попытался придать своему голосу стали, но из глотки вырвался мышиный писк. Братья прыснули. – Прошу извинить, что отвлекаю вас… «Снова!» – …но ситуация требует вашего срочного вмешательства. – Что случилось? – Ройсы и дрогмардцы на пороге войны. Вождь не сдержался и выругался. Не видать ему жаркой баньки, не выпить кружки холодного эля перед сном, обещавшим быть долгим и приятным. Глава 6 Одержимый – Рассказывай, в чем там дело, – потребовал Брудвар, усевшись за стол. Хагун и Гутлайф заняли ту же скамью. Вождь решил выслушать известие в тепле. Юдвин расположился напротив. Парень явно нервничал и выглядел так, словно лично ему придется расхлебывать ту кашу, которую заварили ройсы с дрогмардцами. – Мой вождь, вам известно поселение под названием Зеленый Брод? – Я хоть и провел полжизни вдали от Эргунсвальда, но свои земли знаю хорошо, – ответил Брудвар, бывавший там не раз. Зеленый Брод – крупный торговый город, он стоял у одного из немногих мостов, связывающих южный берег реки Буйной, где начинались земли ройсов, и северный, принадлежащий дрогмардцам. – Если выйдем на Серебряный тракт, то путь до него займет три, а то и четыре дня. Это если не отвлекаться на долгий сон. Не томи уже, что там случилось? – Из донесений следует, что три ночи назад в город пришел некий дрогмарец и… учинил страшную резню прямо на торговой площади. Погибло много людей, человек двадцать, не меньше. Женщины, дети. И уйма раненых. Большинство пострадавших – из племени ройсов. – Чего-чего?! Один человек, говоришь?! А где стража-то была? А другие чем занимались? Просто стояли и позволили себя резать, как ягнят? – Фэрл Эльстира пишет, что это был не совсем обычный человек. Воины не могли одолеть убийцу. Он обладал Силой и двигался нечеловечески быстро. Его смогли остановить лишь местные шаманы. Они же и выяснили, что мужчина одержим злым духом. После того как его поймали, тот начал клясться, что ничего не помнит. – Мда-а, неприятный случай, – вождь постучал пальцами по деревянной крышке. – Юдвин, да что с тобой! Хватит трястись, как заяц перед мясником. Вот не знал, что ты такой впечатлительный. Выпей уже и успокойся. – Как скажете, мой вождь, – согласился Юдвин. Но и глоток настойки не помог ему расслабиться. – Ну, поймали этого… одержимого… – Вождю стало не по себе. Он вспомнил о стражнике Озаренных. Жутком создании, которое жило в теле человека и разговаривало с ним без языка. – А дальше-то, что? Состоялась казнь? – Нет. На пойманного наложили чары и теперь держат под охраной. В убийце опознали родственника самого фэрла Бордса – он оказался его племянником. После этого по Зеленому Броду прокатились погромы, и ройсы изгнали всех дрогмардцев за реку. «Плохи дела, ой плохи…» – Дрогмардцы быстро прознали о случившемся и потребовали, чтобы им выдали пленника. Никто из них не верит в то, что племянник фэрла мог сотворить это. Ройсы же хотят платы за кровь и грозят четвертовать узника. Переговоры зашли в тупик. И те и другие собирают войска. – Да чтоб их всех! – Брудвар стукнул кулаком по столу. – Не хватало еще междоусобиц. Я могу понять гнев ройсов, они хотят, чтобы кто-то ответил за случившееся, но дрогмардцы… Я фэрла Бордса знаю. Очень упертый мужик, если что ему в голову взбредет, то не отговоришь – все равно поступит по-своему. Не удивлюсь, если он первым обнажит оружие. Что ж, пора ему напомнить, кто правит Эргунсвальдом! – в голосе Брудвара прозвучала сталь. – Пергамент при тебе? Славно. Ай, сожри тебя Ярдук! – в сердцах выругался Брудвар – Печать-то в Скаймонде осталась! – Вождь ненадолго задумался, а приняв решение, повелел: – Тогда запомни мое послание для фэрлов. Оно будет одинаково для Бордса и Эльстиры. Вели им сложить мечи и явиться в Зеленый Брод. Предупреди, что если кто нарушит приказ, то я восприму это как личное оскорбление. Напиши, что непослушание будет означать нарушение клятв. Это должно остудить их пыл. Используй красивые словечки и эти… ну свои выраженьица. В общем, все, как ты умеешь. Печать хранит Райнильф, тебе он поверит. Уверен, он и сам бы такое написал. – А как же ваша подпись? – В Бездну ее! Накалякаете что-нибудь. Если не доверять советникам, то как вообще править? Немедленно отправляйся в Скаймонд, строчи письма и отсылай птиц фэрлам. Лучше несколько, чтобы точно долетели – рисковать нельзя. И отыщи Ледяного Кулака. Пусть берет сотню воинов и срочно выдвигается к Броду. Я буду ждать его на Серебряном тракте, в таверне «Медовый закат», – на этот раз вождь решил подстраховаться. – Да, чуть не забыл, соберешь мои доспехи и передашь Фронсуду. Плащ тоже не забудь. И теплые вещи прихвати. Все запомнил, Юдвин? Юдвин! Соберись ты уже, дело-то важное. – П-простите, м-мой вождь, – дрожал парень. – Я все запомнил. – Юдвин, – смягчился Брудвар. – Что с тобой? Ответь мне. Это приказ. – Моя мама и сестра… Они живут там и могли… Могли пострадать. – Ох! – Брудвар пересел к нему и по-отечески обнял парня за плечи. – Тогда можешь поехать вместе с Фронсудом. Узнаешь их судьбу первым. Зеленый Брод – людное место. Я думаю, все обошлось.