С первым криком петуха Брудвар встал с жесткой кровати и разбудил сыновей. Гурднир, хозяин сторожки и крохотного дворика, уже не спал. Опытный егерь проверял снаряжение, кормил собак и всем своим видом давал понять, что не намерен возвращаться без трофеев. Впрочем, от человека, чье выживание было неразрывно связано с лесом, иного ждать не приходилось. Худощавый и сутулый, заросший курчавой бородой, он и сам напоминал зверя. Старого и матерого. Гурднир вел одинокую жизнь отшельника и знал все тропы Багрового леса. Вождю казалось, что иной раз добыча сама бежала в руки охотника. Одиннадцать зим назад Брудвар спас егеря от разбойников, после чего тот оказался в неоплатном долгу перед ним. По этой причине нелюдимый охотник всегда был рад вождю и его сыновьям, зная, что, по обыкновению, их следует ждать осенью. Помня о том, что в лесу могут скрываться хищники поопаснее медведя или волка, Брудвар решил предостеречься, взяв на охоту пятерых воинов Избранной Тысячи, одним из которых был шаман. Все как один: бритые, мускулистые и в татуировках, бойцы ждали команд вождя и не задавали вопросов. Они да немногословный Гурднир – идеальная компания, чтобы поохотиться с детьми, не переживая за их безопасность. К облегчению Брудвара, егерь заверил, что не замечал в лесу никаких странностей. Отметил лишь, что дичь стала какая-то пугливая. По этой причине Гурднир приготовил особые мази, попросив натереть ими одежду. – Фу, что это такое? – сморщился Хагун, учуяв вонь из склянки. Аромат был на редкость дрянной. – Оленья моча, кал и тертые потроха, – без тени усмешки сказал Гурднир. – Правда?! – Свои запахи скрыть надобно. А то подует ветер и твоим запахом пропитается каждое дерево и кочка. Ежели так случится, то зверь к тебе и близко не подойдет. – Но ведь раньше мы как-то без этого обходились? – запротестовал Гутлайф. Гурднир насупился. В разговор вмешался Брудвар. – Лучше послушайте старого охотника – он плохого не посоветует, – подал пример отец, размазывая серую жижу по штанам. Дети, бурча, согласились с ним. Позже, незаметно для сыновей, он спросил у егеря: – Слушай, по поводу мази… Ты ведь пошутил или как? – Или как, – коротко, но ясно ответил Гурднир. Брудвар никогда не видел, чтобы охотник так широко улыбался. Утро встретило охотников сыростью и туманом. Белесая дымка висела в прохладном воздухе, придавая лесу таинственности и загадочности. Густые клубы водянистого пара стелились по земле, расступаясь перед отрядом и тут же смыкаясь за их спинами. Впереди шел, придерживая собак, егерь. За ними ступал Брудвар с детьми. Замыкающими были воины Избранной Тысячи. Гурднир вел группу по едва заметной тропе, то петлявшей между зарослей калины, боярышника и шиповника, то терявшейся в буреломе. Направлялись к одному из озер, где надеялись отыскать следы лося. – Отец, а почему лес назвали Багровым? – полюбопытствовал Гутлайф. Из его рта вырвался пар. – Я как-то раньше не задумывался об этом. – Хороший вопрос. Есть два поверья на этот счет. Первое связано с тем, что тебя окружает. Оглянись, что ты видишь? – Деревья, кустарники. – Какие деревья? – Ну… Разные. На помощь ему пришел Хагун: – Клены, осины, сосны, – парень завертел головой. – Вон там ели с березами, а впереди, кажется, ива растет… – И что с того? – не выдержал Гутлайф. – А ты посмотри вниз и поймешь, – подсказал Хагун. Под ногами шуршал толстый слой из опавших листьев. Золотые, коричневые, огненно-красные и багровые. Брудвар пояснил: – Этот лес растет на самом юге Эргунсвальда, и поэтому, как верно заметил твой брат, здесь почти нет елей, но зато много деревьев с листвой, особенно кленов. Осенью их листва дает просто бесподобный багровый цвет – отсюда и название леса. В следующем году обязательно приедем сюда пораньше. Такую красоту нужно видеть своими глазами. Вождь осмотрелся. Деревья, лишенные ярких одежд, казались голыми и беззащитными. Ветви и стволы тянулись к серому небу, словно моля его о тепле. Но не все. Презирая наготу соседей, возвышаясь над ними, всегда готовые к зиме, гордо зеленели пушистые ели. По одной из раскидистых лап скакали рыжие белки. – А что за второе поверье? – спросил Хагун. Парень был явно доволен собой, но вовсе не оттого, что сообразил быстрее Гутлайфа. Думая, что отец не замечает, он пинал трухлявые пни, а когда разваливал их с одного удара, то его лицо и походка менялись. В такие моменты рядом с Брудваром будто шел не юнец, а настоящий мужчина, познавший вкус женщины и ратных побед. Вождь поймал себя на том, что и сам был бы не прочь заняться подобным делом. Эх, в детстве ему явно не хватало простых и безобидных игр… – Отец? – Да? – Второе поверье. Ты сказал, что есть еще одна причина, по которой лес могли прозвать Багровым. – Ах да, сейчас расскажу. Давным-давно за обладание этим лесом велись жестокие войны. Наше племя воевало с ройсами и дрогмардцами. – Дрогмардцами? – удивился Хагун. Он с малых лет был любознательным ребенком. Подолгу изучал карту Эргунсвальда и хорошо знал, где пролегают границы племен. Рубежи дрогмардцев начинались далеко от леса, к северу от реки Буйной. – Когда-то они владели чуть ли не половиной земель к востоку от Грозового хребта. А этот лес всегда был и будет лакомым куском для любого племени. Такой разнообразной дичи, ягод и грибов, как здесь, ты больше нигде и не найдешь. В общем, в этом лесу нашли свою смерть тысячи людей. Они гибли, орошая кровью эти почвы и корни. С тех самых пор листья и окрасились в багровый, – Брудвар придал голосу зловещий тон. – Говорят, если найти в этом лесу самое старое древо и подрубить, то из его ствола потечет кровь. Мальчишки затихли. Хагун даже прекратил свое увлекательное сражение с пнями. – А кто же победил в той войне? – спросил Гутлайф. – Ройсы и скордвеги объединились, вытеснив дрогмардцев и заключив мир. Багровый лес поделили меж собой. С тех далеких пор, кстати, и началась крепкая дружба между скордвегами и ройсами. И несмотря на то, что наши фэрлы давно могли бы забрать весь лес себе, они сделали мудрый выбор и предпочли иметь под боком верного и сильного союзника. – Ясно. – Гутлайф о чем-то задумался. – Но сейчас-то все иначе. Ты – вождь всего Эргунсвальда, каждый фэрл подчиняется трону Скаймонда. За тобой стоит огромная армия! Если Багровый лес так ценен, то почему бы не забрать его целиком? Ройсы не смогут этому помешать. Брудвар остановился. Ощутил, как от слов сына в нем зашевелился гнев. Заносчивая речь сразу напомнила об ошибке отца и брата. Они тоже слишком полагались на силу, не думая о последствиях. Нужно было образумить Гутлайфа. Вождь взял парня за плечо, отвел в сторону и посмотрел в глаза. – Не огорчай меня, сын. И ты, и Хагун много раз бывали на советах, видели, как я разрешаю споры между фэрлами. Я договариваюсь с ними, использую власть слова, а не убеждаю железом. У нашей семьи не осталось врагов на Севере и не следует плодить новых. Неужели ты ничему не учишься? Или думаешь, что твой отец труслив и слаб? Ты хоть представляешь, как сложно удержать то, что строили твои предки? – Нет-нет. П-прости, отец, – замялся Гутлайф. – Я сказал, не подумав. – Так пора бы уже, – Брудвар чеканил каждое слово. – Запомни, сын. Обидишь человека, который тебе верен, – сотворишь змею, которая потом ужалит. – Я понял, – прошептал тот. – Вот и славно, – смягчился Брудвар. Видя, что сын приуныл, ему стало досадно. Однако вождь не сожалел о разговоре. Гутлайф должен был услышать и запомнить эти наставления. Возможно, когда-нибудь они смогут уберечь его от необдуманных поступков. – Ну тогда хватит киснуть, – сделал Брудвар попытку ободрить сына. – А не то возьму у Гурднира еще той чудесной мази да засуну тебе за шиворот. – Лучше не надо, – вяло улыбнулся тот, продолжив путь вместе с отцом. За час до полудня собаки взяли след. – Лось, – удовлетворенно крякнул Гурднир, рассмотрев крупные, продолговатые отпечатки копыт с длинным шагом. – Самец. Повезло нам. В глазах детей зажегся огонек азарта, Брудвар ощутил приятное волнение. – До озера осталось мили две, – сказал охотник. – Надобно тихо идти, а не то спугнем зверя. – Да знаем мы, не в первый раз охотимся. – Вождь подмигнул сыновьям. – Скопом идти нет смысла, нужно разделиться. Я, Хагун, Гутлайф и ты, – указал на шамана, – двинемся за псами. Остальные держитесь правее и левее. Как подойдем ближе, я спущу собак. Надеюсь, они быстро найдут сохатого. Возражений не последовало. Хотя егерь, отдавая поводок с тремя лайками, делал это с явным нежеланием. «Ну и ладно, – подумал Брудвар. – Раз в году может потерпеть. Знает же, ради кого все затевалось». – Ну, двинули! – скомандовал вождь. Псы едва слышно скулили, прижавшись носом к земле и чуть ли не срываясь с привязи. Однако Гурднир хорошо их натаскал – ни одна из собак не тявкала, зная, когда нужно будет подать голос. За стволами деревьев стала проглядывать открытая местность. Брудвар отвязал собак и дал знак детям приготовить луки. Вскоре послышался долгожданный лай. Согнувшись, отряд пробирался все ближе и ближе. Стук собственного сердца казался Брудвару необычайно громким. Дети были серьезны как никогда. В нетерпении кусая губы, откинув капюшоны, они смотрели вперед так напряженно, словно пытались увидеть там свою судьбу. Лес поредел, уступив место зарослям кустарника. За ним блестела, отражая тусклый свет солнца, водная гладь. Лай отдалялся, сделавшись отрывистым. Собаки не стояли на месте, добыча двигалась. Предположение оказалось верным. Псы вертелись вокруг массивной четвероногой фигуры, неуверенно бредущей вдоль берега. – Прибавим ходу, – шепнул отец. Не отрывая глаз от добычи, крадясь за низкой растительностью, они преследовали животных, надеясь, что лось не сиганет в лес и Гурднир не пустит стрелу первым. Он как раз должен был оказаться рядом. К счастью, зайдя по колено в воду, сохатый остановился и раздраженно смотрел на собак. Самец был огромен, не меньше трех метров в длину, но из-за высоких и тонких ног туловище казалось непропорционально коротким. Крупную горбоносую голову венчала корона огромных лопатообразных рогов. Знатный трофей. Лось резко подался вперед, окатив собак брызгами и припугнув их. Те отскочили, но принялись гавкать еще сильнее, зовя охотников.