– Ладно. Поболтали – и то хорошо. Кстати, ты Нарьяну дома не ищи. Она с утра пошла в лес, обычно до полудня не возвращается, – в ее голосе Брудвар уловил едва заметную грусть. Или то была зависть? – Спасибо, – стараясь не показывать тревогу, сухо ответил он. Воображение тут же нарисовало ужасающую картину. Брудвар захотел упрекнуть Грайдис в том, что она не должна была отпускать девушку без охраны. Но это было бы очень глупо. Грайдис не отвечала за жизнь Нарьяны. А запретить людям выходить в лес было невозможно. – Ну, иди уже скорее. Я же знаю, зачем ты на самом деле приехал. Уж извини, но у тебя все на лице написано, – снисходительно шепнула та. Кровь прильнула к щекам Брудвара. Он считал себя мастером, в совершенстве овладевшим искусством невозмутимости. Легко мог стать гранитной стеной, чтобы скрыть истинные эмоции от глаз других. Как оказалось, не во всех случаях. – Кстати, – Брудвар обернулся на пороге. Хитрая улыбка играла на его губах. Последнее слово будет за ним. – Жди сегодня особенного новобранца. Он знает толк в прибыльных делах. Думаю, поможет тебе с названием для дружины. – Чего-чего? – Грайдис подняла бровь. – Жди, – сказал Брудвар и вышел из дома, довольный собой. Дождь прекратился. Тучи рассеялись, и за молочно-белыми рваными облаками показалась яркая синева неба. Бледное солнце уже почти не грело, но от его присутствия природа словно ожила. В лесу защебетали птицы, эхо разнесло меж деревьев глухой перестук дятла. Пробираясь сквозь мелкий валежник, прислушиваясь, внимательно смотря по сторонам, будто ищейка, Брудвар уловил какой-то звук. Замер. Облегченно выдохнул. Женский смех и звонкие голоса. Опасности не было. Вскоре ему навстречу вышла группа из пяти женщин, которые несли корзинки. Поздоровавшись, четверо из них загадочно улыбнулись и скрылись за его спиной. Стража, которая неотступно следовала за вождем, получив тихий приказ, повернула обратно. Перед ним стояла Нарьяна. Мокрый капюшон прикрывал голову. Нежное личико смотрело с укором. Глаза цвета древесной коры вопрошали: «Почему так долго?» Повинуясь неведомой силе, Брудвар подбежал к ней, обхватил бедра, поднял над собой и закружил, наслаждаясь моментом и радостью, переполняющей сердце. Когда он мягко опустил девушку на землю, их губы слились в долгом и страстном поцелуе. Запах сырости, грибов и ягод утонул в теплом аромате меда и свежих трав. Вечером, когда они лежали нагие, накрытые шкурами, слушая уютный треск огня в печи, Брудвар спросил ее: – Может быть, уже перестанешь меня мучить и переберешься в Скаймонд? Я ведь скучаю, хочу видеть тебя как можно чаще. И не забывай, что мое предложение в силе: я был бы рад принять тебя в свой дом. Будь моей женой, прошу. «Второй женой», – Нарьяна потрепала Брудвара за щеку. – Да, но здесь это в порядке вещей. Тебе нечего бояться, тебя никто не тронет, ты же понимаешь! «Прости. Когда ты звал меня за собой, то говорил, что я могу делать все, что захочу. Не заставляй меня идти против своей воли. Я не могу, извини». Брудвар приподнялся на одном локте. Недовольный, сердитый. Да что не так с этой девушкой?! Впервые в своей жизни он так долго выслушивал отказы. Впервые он не знал, что с этим делать. Объяснение могло быть только одно: – Ты… Ты со мной только из-за моего положения, да? «Дурашка, – насупилась Нарьяна. – Я уже не раз говорила тебе, что со Скаймондом у меня связаны не самые приятные воспоминания, а здесь… Здесь мне хорошо. Не переживай, мой вождь, я принадлежу тебе вся и полностью. Не сомневайся во мне. Я твоя. А ты – мой, не так ли?» Брудвар перевернул девушку на лопатки, нежно поцеловал в шею и вошел в нее. Девушка пискнула, а он ощутил, как маленькие ноготки впились в его спину. Он лежал, закрыв глаза, пребывая в сладкой полудреме, а в его голове возникла шальная мысль: когда он покорит Лестергард, то обязательно займется любовью с Нарьяной на кровати самого Императора. Глава 4 Семья Уже который вечер вождь сидел в Зале Мудрецов, склонившись над очередным фолиантом. От напряженного чтения и нехватки солнечного света у него слезились глаза. Перебрав в уме сотни идей о захвате Империи, но так и не найдя среди них достойной воплощения, он решил поискать ответы в прошлом Эргунсвальда. Тексты пестрили описанием сражений, восхваляли находчивость и коварство вождей, отдавали дань уважения смелости противника. Но все подобные летописи заканчивались одним и тем же: рассказом о добыче, с которой уцелевшие храбрецы возвращались домой. Однако кое-что Брудвар для себя отметил: ни разу в истории все девять племен не объединялись в единое войско. Да, вожди нередко создавали могучие племенные союзы, но Империя никогда не испытывала на себе ярость всех племен сразу. Впрочем, он знал об этом факте и раньше, рассудив, что единое войско станет мощным, но не решающим инструментом победы. Ключом к ней Брудвар видел захват прибрежных крепостей и создание плацдарма, который бы позволил закрепиться на территории Империи и обеспечить надежный тыл. Но как это сделать, будучи отрезанными от суши, Благословленный Предками пока не знал. Позади раздался скрип двери, и Брудвар невольно вздрогнул. В комнату прокрался Юдвин с толстенной книгой в руках. Очевидно, он хотел обставить свое появление как можно незаметнее. – Юдвин, ты что, убить меня задумал? Поверь, я не самый плохой человек на Севере. – Нет, я бы никогда… Я… я просто не хотел… – Отвлекать меня? Снова? Это уже скучно, придумай другое объяснение, а не то отправлю тебя прислуживать Ледяному Кулаку. – При упоминании этого имени парень побледнел. – Ладно, что там у тебя? – Мастер Райнильф советует вам прочесть этот труд, – Юдвин бережно положил фолиант на край стола и поспешил уйти. Райнильф не был посвящен в планы Брудвара, но, безусловно, догадывался о них. – «Цена побед и поражений», – вождь прочел вслух руны с обложки. Бегло просмотрел несколько страниц, перелистнул на последнюю. В книге подробнейшим образом перечислялись расходы, которые понес фэрл Пабрустан из племени гризвурдцев, пытаясь отхватить кусок западной Арландии. В качестве неутешительного итога летописец указал на то, что девять месяцев войны опустошили казну на сумму, практически равную ее годовому доходу. Брудвар ухмыльнулся, оценив тонкий намек советника: не начинай войну, если не уверен, что плоды победы окажутся весомее затрат. Райнильф навряд ли верил в успех затеи и старался предупредить вождя о катастрофических последствиях провала. Что ж, Брудвар получил еще один веский довод в пользу того, что его план должен быть безупречен. Вождь протер глаза и потянулся, коснувшись лопатками спинки стула. Мышцы затекли, голова кружилась. За последние три недели он прочел больше, чем за всю свою жизнь. Скорее бы найти хоть какую-то подсказку, занятие не доставляло ему особой радости. Но, представляя, как знамя Эргунсвальда поднимается над Лестергардом, Брудвар испытывал почти физическое наслаждение от воображаемого триумфа. В то же время постоянные мысли о войне сильно выматывали вождя. Он стал просто одержим своей идеей, что нередко приводило к бессонным ночам и служило причиной скверного настроения. Как будто у него было мало других проблем. Нет, так больше нельзя! Нужно расслабиться, отдохнуть, постараться не думать о проклятой Империи и крепостях, ставших его личным кошмаром. Верная мысль. Разорви его Ярдук, а ведь он давно не ездил в Очаг! И, что еще хуже, куда реже, чем хотел, проводил время со своими детьми. Да, они наблюдали за тем, как правит их отец, о чем говорит на советах, как решает те или иные дела. Вроде бы они всегда были рядом… и в то же время далеко. Когда последний раз он слышал их смех и видел беззаботные улыбки? За окном протяжно завыл ветер. Его тоскливый вой словно проник сквозь толстые стены, отчего в зале будто бы стало холоднее. Бррр. Удивительно, казалось, еще вчера было лето. Необычайно жаркое для Севера. Поля утопали в зелени, солнце приятно согревало кости. Эх, пожалуй, с каждым годом время идет все быстрее и быстрее. Эта осень так вообще летела незаметно. Уже настал месяц Листопада, последний из этой красочный поры. И тут вождя словно ударила молния. О Предки, он чуть не забыл! Какой позор! Брудвар шлепнул себя по лбу, ощутив, как накатывает волна стыда. Дурак! Ну как он мог! С месяцем Листопада была связана одна славная семейная традиция. С тех пор как старшим сыновьям стукнуло по восемь лет, он каждый год брал их на охоту. Что бы ни случалось, как бы далеко ни находился, с кем бы ни сражался, – Брудвар всегда возвращался к началу Листопада. Странно, но именно во время охоты, увлеченный общим с сыновьями делом, вместе изучая следы, ставя ловушки, дурачась, изображая рев самцов-оленей, идущих на гон, вождь по-настоящему ощущал себя отцом. Хватит. Довольно. Он стал осознавать, как сильно идея войны поглощает его, отодвигая на задний план более важные вещи. Империя никуда не денется, а вот дети растут с каждым днем. Величайшим вождем можно стать и позже, отцом же надо быть здесь и сейчас. С этой мыслью он покинул зал, обещая себе не возвращаться туда по меньшей мере дней десять. Брудвар хотел как следует выспаться, а утром первым же делом пойти к детям. * * * Вождь постучал в резную дубовую дверь. Открыл мужчина с короткой стрижкой и бронзовым ошейником. Один из личных рабов его жены. Как и все остальные – молодой и смазливый. – Благаслафленный Претками, – прошептал с корявым акцентом, после чего опустил глаза и отошел в сторону. Брудвар не счел нужным отвечать. Войдя в дом, он сразу направился к спальням сыновей. – Даже не поздороваешься? – окликнул его томный голос. Завернутая в красную шаль, с лестницы спускалась Аструд. Каштановые локоны касались узких плеч. На красивом лице застыла ироничная улыбка. Бледно-голубые глаза смотрят с обманчивым радушием. Если что и было настоящим в образе этой женщины, так это янтарь бус, обвитых вокруг лебединой шеи. – Не было нужды. Я ведь пришел не к тебе, а к сыновьям, – как можно безразличнее ответил вождь. Знал, что она терпеть не могла, когда ею пренебрегают. – А как же твоя жена? Как же твоя валькюна, мать твоих детей? Почему ты так строг ко мне? Столько времени прошло, – мягко, но с укором произнесла она. Ну прямо сама невинность, подумал Брудвар. А он – муж-тиран, упивающийся своей властью. Ага, если бы. Возможно, если бы кто-нибудь смотрел на них со стороны, то непременно так бы и подумал. Аструд могла провести кого угодно. В том числе и его. Правда, до определенных пор. – Перестань. Каждый раз одно и то же, – Брудвар терпеть не мог этих представлений. – Тебе самой от себя не тошно, а? Не начинай, сама знаешь ответ. Лицо женщины исказила гримаса ненависти. Даже ему стало не по себе от испепеляющего взгляда, который вонзила в него жена. Словно дикая кошка, она ощетинилась и метнулась к нему, гневно прошипев: – Думаешь, эта рыжая сука сделает тебя счастливым? Брудвар и сам не ожидал, насколько сильно заденут его произнесенные слова. Услышал, как у него заскрипели зубы, ощутил, как по телу растекается океан гнева. Стремительно, неотвратимо и смертельно опасно для человека, который его вызвал. Кровь словно закипела, а мышцы напряглись, превратив тело в безупречное оружие. Очевидно, изменения были столь разительны, что на лице Аструд возникло на редкость испуганное выражение. Женщина стала отступать назад, пока не прижалась к стене. Вождь подошел вплотную, резко вытянул руку и уперся ладонью в дерево стены, едва касаясь большим пальцем уха жены. Та инстинктивно повернула голову и зажмурилась, ожидая пощечины. Зря. Несмотря на то, что между ними было, Брудвар никогда бы не ударил Аструд. Но это вовсе не означало, что ему не хотелось этого сделать. Память – злая штука. Уже сколько лет прошло, а он все так же помнит, как застал ее в постели с другим. Ярко, в красках и деталях. Ее изумленный, полный смятения взгляд… и набухший стручок того мужика, который в присутствии Брудвара уменьшился до размера мизинца еще быстрее, чем будущий вождь успел осознать горькую правду. – Мое счастье – не твоя забота, – угрожающе ответил Брудвар. – Нравится играть с огнем – будь готова обжечься. Еще раз услышу подобное, и тебе станут прислуживать одни евнухи. Больше не испытывай мое терпение, валькюна, – с презрением выплюнул последнее слово. Боковым зрением он увидел сбоку движение. – Папа? Мама? – в коридоре стоял растрепанный, щуплый мальчишка. Омунд – его восьмилетний сын. Вождь успокоился, заставил себя улыбнуться, после чего заботливо погладил плечо жены. Ни дать ни взять – милая семейная пара. – Омунд, доброе утро! – Брудвар присел на одно колено и обнял мальчика. Достал из кармана заранее приготовленный пряник и сконфуженно положил в руку. Всякий раз, когда он дарил сыну сладости, то испытывал неловкость. Отец будто пытался откупиться от внимания младшего сына, извинялся за скованность и чувство отчуждения, от которого не мог избавиться. – Вот, пришел маму проведать, да и сыновей своих, – взъерошил темные волосы. – Где твои братья? Наверное, спят еще? Мальчик уныло покачал головой. – В кроватях их уже нет.