– Если бы Предки благословили нас, то мы бы знали, как. В твоем случае нам неизвестно, как пробуждать подобную Силу. Но мы полагаем, что ответы внутри тебя. Взывай к Предкам, слушай их шепот, учись чувствовать Хьёгбру, и тогда, быть может, у тебя все получится. – Благодарю, мудрейшие. Намеки на скрытую в нем Силу успокоили вождя. Как придет время, он разберется во всем сам. Пока же было достаточно и заверений в его неуязвимости для мощи Айтула. Пока сын Эрнульфа раздумывал над словами, его взгляд бесцельно блуждал по углам комнаты. Однако когда он снова увидел худощавую фигуру послушника, выглядывающую из тени, то не удержался и задал мучивший его вопрос: – Ради спокойствия моего сна, объясните, что это такое? – воин указал на юнца. Озаренные переглянулись. Затем один из них с усмешкой на треснувших губах переспросил: – Уверен, что хочешь знать? – Молчал бы, если б не хотел. – На лице Брудвара по привычке мелькнула холодная ухмылка, намекая на то, что сын Эрнульфа не желает уходить без ответа. – Хорошо, Благословленный Предками. Скажи, он говорил с тобой? – Пытался. Не совсем внятно, но суть я уловил. При слове «пытался» Озаренные возмущенно зашептались. Тот, кто получил от Брудвара прозвище «филин», стукнул по полу тростью и разразился тирадой: – Я предупреждал вас, что контроль может ослабнуть! Голода он уже не страшится, а наказаний – и подавно. Не успеете оглянуться, как это существо погубит нас! – Успокойся, Демигурд, – примирительно сказал мудрец с рисунками на щеках. – Не пристало спорить нам в присутствии вождя Эргунсвальда, – в речи старца послышался рокот бури. – Кроме того, наш гость задал вопрос. Надобно уважить его интерес. А со всеми разногласиями мы разберемся позже. Демигурд насупился, но утих. – Имджул, подойди ко мне, – обратился к послушнику старец. Озаренный открыл юнцу рот и развернул его голову к Брудвару. Так, чтобы сын Эрнульфа ясно увидел: у странного паренька был отрезан язык. – Да-да, именно так, – подтвердил все мудрец. – Имджул разговаривал с тобой ментально, хоть ему это строго-настрого запрещено. Что поделать, любопытство берет свое: нечасто он видит других людей. Как ты уже заметил, Имджул, хоть и похож на человека, им не является. В это тело заключен дух – страж, который заботится о нас, охраняет и выполняет все поручения. В последнее время он, скажем так, излишне возбужден. Думаем, что и в этом косвенно виноват фэрл Айтул. – А что же стало с человеком, которому принадлежало это тело? – Он занял свое место в Родовом Кольце. – Ясно, – с плохо скрываемым отвращением произнес вождь. – Думаешь, мы поступили плохо? – вкрадчиво спросил старик. – Совершили зло? Сын Эрнульфа, дадим тебе еще один совет: не существует добра и зла. Дуальное деление мира… «Нет, они с Корфулдом точно были знакомы». – …лишь иллюзия. Все, абсолютно все относительно. Рысь задирает зайца: совершает ли она при этом зло? Нет. Таков закон природы, и хищник повинуется ему. А ты и твоя дружина? Сколько детей лично ты сделал сиротами? Но убивал ли ты, испытывая наслаждение от страданий противника и осознания, какое горе несет твой меч, либо просто жил по законам войны? То, с каким отношением мы совершаем те или иные поступки, и служит критерием добра и зла. Но лишь для нас самих. – Кажется, то, о чем ты говоришь, зовется совестью, – выдержал поучительный взгляд Брудвар. Старик криво улыбнулся. Черты его лица дернулись, загрубели и превратились в корявую маску смерти. Обнажив на долю секунды свой истинный возраст, он жестко объявил: – Тогда моя совесть чиста. Невинный отрок умер. Не он первый, но и не он последний. Ребенок принес себя в жертву, чтобы жили мы – Озаренные, хранители Первородного Огня и заветов Ночи Откровений, благословляющие вождей на правление и открывающие врата в Эндхельмр. Так было. Так есть. И так будет. Брудвар получил ответы на все вопросы. Поблагодарив мудрецов, он не стал медлить с уходом. Ему хотелось как можно скорее покинуть храм – на границе меж двух миров вождю было неуютно. На спуске с горы Брудвара догнало осознание случившегося. Да так резко, что он остановился и чуть не упал лицом в снег. Неожиданно к вождю вернулась былая уверенность в своих устремлениях, а тело охватил душевный подъем. Новое бремя ответственности, мрачная правда Озаренных и возможные поиски Айтула не могли испортить настоящего праздника, на котором уже отплясывало сердце. «Теперь наконец-то я могу взойти на трон Скаймонда! Я увидел своих Предков, ощутил их любовь и был ими благословлен. Я стал единственным за последнюю тысячу лет, кого духи отметили даром! Я не подведу их… и останусь верным себе: избавлю Север от всех угроз, а после обдумаю, как стать величайшим вождем Эргунсвальда». Брудвар оглядел бескрайние родные просторы, вдохнул полной грудью свежий воздух. «Впереди много дел. Но даже первому из вождей не чуждо простое человеческое счастье». И счастье манило его, таинственно улыбаясь, играя золотистыми прядями, сверкая бездонными карими глазами. Сбросив груз прошлого, Брудвар искренне наслаждался этим легким, пьянящим чувством радости, вовсе не заботясь о том, как долго оно продлится. Интерлюдия. Айтул Стояла теплая летняя ночь, когда под мягкий шум Океана Ветров к берегу причалило неприметное судно. Сгоревшая дотла рыбацкая деревня, чью серую наготу уже успела прикрыть буйная зелень, да обугленный, но, без сомнений, некогда величественный маяк, одиноко застывший средь развалин, – это забытое место беглец видел во снах с того самого момента, как услышал голос древнего бога. Сакгот шептал, а звезды указали верный путь, приведший его к далеким берегам Империи. Айтул осторожно ступил на ветхий помост. Гнилые доски опасно заскрипели. Он замер, борясь со слабостью в ногах и резким головокружением: сказывались долгие недели плавания. Шатаясь, мужчина сошел на землю и упал на колени. Жадно погрузив ладони в песок, он закричал. Громко, радостно и победно – знал, что здесь ему ничто не угрожает. Изнурительное плавание и жестокие шторма, пропитавшие тело солью до самых костей, были позади. Наконец-то он достиг заветных берегов Империи и вскоре сможет отблагодарить своего спасителя за все, что тот для него сделал и чему научил. А когда с его помощью Сакгот и остальные боги восстанут, то, как и было обещано, Айтул обретет неслыханную силу, которая позволит расквитаться с обидчиками. Да, никакие меха не смогли бы согреть его сильнее, чем эти горячие мысли о сладкой мести, распалявшие сердце фэрла холодными и безнадежно одинокими ночами. Прошлое неотступно следовало за ним, ежечасно напоминая об обидном поражении и позорном бегстве. Мог ли он представить, что этот выскочка Брудвар разрушит все планы? Мог ли помыслить о предательстве Койуна, посмевшего отдать реликвию его народа в грязные руки сына мясника? Звезды были явно не на стороне Айтула в тот печальный день. А ведь он для своего племени хотел только лучшего. Мечтал вернуть аркалам свободу и гордость, несправедливо отнятые вождями Севера. Жаждал открыть им глаза, объяснив, что слепая вера в мертвецов приносит им только страдания, и показав на своем примере, какого величия они смогли бы достичь, поклоняясь Древним… Волна лизнула пятки фэрла, обдав прохладой и вернув его в настоящее. Раздражение и обида усилились. Эх, если бы не баранья упертость Брудвара и не подлость Койуна! Ну ничего, его триумф еще впереди. Со старика он собственноручно спустит шкуру и подарит его жизнь Сакготу, а сына Эрнульфа заставит смотреть, как рушится все, что с таким усердием создавали его жалкие предки. Нужно лишь не подвести древнего бога и сделать все, как он велит. Ведь Айтулу посчастливилось найти камень силы, а значит, остается лишь доставить его в нужное место и позволить случиться предначертанному. Сакгот предупредил, что путь к храму небезопасен, а потому Айтула будет ждать проводник. Так оно и вышло. У иссохшего дерева застыл высокий незнакомец. Просторная одежда висела на нем, как мешок на тонкой жерди. Широкий капюшон покрывал голову. Черты лица скрывала ночь, однако даже издали Айтул отметил, что человек обладал неестественно бледной кожей. Пугающим и мрачным веяло от той фигуры. Таким, от чего лоб начинал покрываться испариной. Несмотря на силу, которой управлял фэрл, Айтул медлил сделать первый шаг навстречу. «Не бойс-с-ся», – раздался в голове голос Сакгота, ободрив Айтула. Между тем незнакомец ожил и сам двинулся к нему. Фэрл едва сумел подавить вздох изумления, рассмотрев человека вблизи. То, что он изначально принял за лицо, оказалось жуткой маской, напоминающей череп. В пустых глазницах зияла бездонная тьма. Нижняя часть маски была сужена и удлинена, свисая костяной пластиной. Гладкой, не имевшей отверстия для рта. Послышался глухой, шипящий, как у змеи, голос. Голос, так хорошо знакомый убийце вождя Эрнульфа: – Ну вот мы и вс-стретилис-с-сь, фэрл Айтул. – Как?! – потрясение фэрла было столь велико, что у мужчины перехватило дыхание. От удивления и… разочарования. Он ожидал чего угодно, но точно не того, что один из девятерых окажется столь отталкивающим существом из плоти и крови. Ко всему прочему, Айтул помнил и о том, что Древнего предстояло вернуть к жизни, а стоящий перед ним явно не был мертвецом. – Ты… – протянул фэрл. – Ты не можешь быть им. Не можешь! – А я никогда и не говорил тебе, что являюс-с-сь кем-то иным, – прошипел Сакгот. – А ты никогда и не с-спраш-шивал, кто разговаривает с-с-с тобой, ведет к цели и открывает ис-стину. Ты с-сам убедил с-себя в том, что с-слыш-шиш-шь глас одного из Древних. Не с-скрою, это мне вес-сьма льс-стило. Я и не с-стал разубеждать тебя в обратном, надеяс-с-сь, что ош-шибочнос-сть с-суждений ус-скорит твое прибытие. Так оно и с-случилос-с-сь, – Айтул мог поклясться, что в этот момент Сакгот улыбался. Фэрл сумел погасить в себе огонь злости, с досадой признав, что, будучи ослепленным свалившейся на него силой, сам внушил себе идею о божественности Сакгота. – Ну и кто же ты такой на самом деле? – с интересом спросил Айтул. – С-с-с… У меня много имен. С-сеятель. Ужас-с-с Кармс-с-стиля. Вес-стник перемен. Пос-с-следний пророк. С-сакгот, апос-с-стол С-сакгот. Под этим именем я проповедовал ис-стинную веру по всей Империи. – Хм, а у тебя немало личин, – отметил фэрл, гадая, каков же возраст его собеседника. – С-с-с… Это не прихоть, а необходимос-с-сть, которая позволила мне выжить и с-сделала возможным с-служение великому делу. Я, как и ты, хочу вернуть былое величие Древним. – И для этого тебе нужен мой камень, – жестко сказал фэрл и заглянул в темные провалы глазниц маски. – Именно. – Называй это как хочешь, но ты обманул меня, притворившись Древним, – с укором произнес фэрл. – А так уж сложилась моя судьба, что я ненавижу тех, кто вводит меня в заблуждение, – нахмурился Айтул, вспомнив проклятого вождя Эрнульфа. – Поэтому мне нужно знать: что еще ты утаил от меня? Коль наш союз неизбежен, – в этом Айтул не сомневался, трезво оценивая ситуацию, – я хочу, чтобы ты был честен со мной. Темный апостол сделал движение вперед и навис над фэрлом. Мужчину обдало могильным холодом, а его решимость начала испаряться под гнетом жестокой и безжалостной воли. – Я поделилс-с-ся с тобой тайным знанием и привел в лоно ис-стинной веры. Предос-ставил возможнос-сть пос-служить нас-стоящим хозяевам этого мира и обрес-с-сти влас-сть, о которой ты так грезишь… Страх резко накинул петлю на горло Айтула и сдавил его смертельной хваткой. С каждым словом Сакгота фэрл укреплялся в мысли, что стоящее перед ним существо не было человеком. Или давно перестало им быть. – Тебе не с-стоит с-с-сомневаться в моих дейс-ствиях. Вс-се, что я верш-шу и говорю, с-служит дос-стижению великой цели. Ибо из пепла да вос-с-станут Древние. – Из пепла да восстанут Древние, – пересохшим языком тихо повторил фэрл, даже не помышляя о том, чтобы использовать силу против темного апостола. – Тебе предс-с-стоит многое познать заново. Нагаш-ш Ус-скользающ-щая учит нас, что ложь – это незаменимое оружие и надежный помощ-щник во вс-сех делах. Ложь подобна змее: может одним незаметным укус-сом заставить с-сильнейш-шего битьс-ся в агонии и отравить планы недругов. Умелый же обман с-спос-с-собен превратить заклятых врагов в твоих с-союзников; коварс-ство – рас-счистить путь любым замыс-с-слам. Когда с-силы не равны, ложь, коварс-ство и обман могут уравнять чаш-ши вес-сов. Я научу тебя, как ис-спользовать эти дары Нагаш-ш-ш. Еще каких-то несколько минут назад Айтул не побоялся бы плюнуть в лицо Сакгота, услышав такие слова. Но чем больше он смотрел в бездонные глазницы, тем сильнее становилась его тяга к запретным знаниям, тем громче становился шепот в голове, который уже принадлежал не только темному апостолу. Тем явственнее он ощущал, каким глупцом был, сковывая себя цепями из бессмысленной чести и пустого благородства. – Я утаил от тебя лиш-ш-шь одно, – прошептал Сакгот. – Камень, что ты нашел, не единственный из утерянных. Для того чтобы Древние вернулис-сь в наш-ш мир, нужно с-собрать вс-се девять камней. Нам ос-сталось отыс-скать ещ-ще четыре. Фэрл Айтул познал новый вкус страха. Это был страх унылый, ноющий и бессильный. Ведь он подумал, что его фантазиям о мести так и не суждено сбыться. По крайней мере, не в ближайшем будущем. И ощущение того, что его обманули, используя в своих целях, вновь затмило все остальные чувства. Несмотря на саван ужаса и могучей силы, который покрывал Сакгота, Айтул твердо решил узнать ответы сейчас. – Расскажи про эти камни. Я хочу услышать все до того, как пойду с тобой. Апостол замолчал. Фэрл приготовился к худшему. – Хорош-ш-шо, фэрл Айтул. Я не хочу, чтобы твое недоверие меш-шало нам. Внимай моим с-с-словам. На заре времен люди, нас-селявшие земли нынеш-шней Империи, поклонялис-сь девяти могучим богам. Они жили с-с-с ними бок о бок в гармонии, мире и с-согласии. Так продолжалос-сь, пока не родилс-ся новый бог. Тот, которого потом нарекли Даргэном Прос-светителем. В гордыне и жадности с-своей Даргэн вознамерилс-ся с-стать единс-ственным, кому люди вознос-сили бы молитвы. Так началась опус-стош-шительная война. Мощь и ярость Даргэна были с-столь огромны, а вера отс-ступников с-столь горяча, что Даргэн начал одерживать верх. Древние боги с-стали понимать, что их время подходит к концу, что Даргэн с-сокрушит их. Поэтому перед с-своей гибелью они с-создали девять ис-сточников с-силы – девять камней, в которые каждый Древний вложил час-стицу с-своей с-сущ-щности. Верные Девятерым с-сотни лет прятали их от ищ-щеек Даргэна, ибо знали о тайном пророчес-с-стве, которое родилос-сь в день с-смерти пос-следнего ис-стинного бога, – Сакгот выждал мгновение и торжественно изрек: – Когда память о Древних с-сотрется в пыль и с-сгинут те, кто помнил их имена, тогда отыс-скавший вс-се камни возродит богов из пепла. Такова правда, фэрл Айтул.