Задний ход. Педаль вниз. Стук! Запросто. Давай, Атен. Давай, говно собачье! А, черт… не могу. Я глядел на сумасшедшую старуху и знал, что не могу ее переехать. — Осторожно, Ник! Они идут к нам! Через забор завода лезли еще психи. Нас от них отделяла шестифутовая цепочная ограда. А они медленно на нее лезли. Скоро они посыплются на дорогу рядом с нами. Парнишка за нами сократил разрыв до сорока ярдов. Я подал машину вперед. — Что ты делаешь. Ник? Не бросай его позади! — Я и не бросаю. Но нельзя, чтобы нас окружили. Эти психи перевернут машину. Он успеет, он впереди толпы. Парень хорошо рванул — он был быстр. Я вел машину вперед на пяти милях в час. У него на бегу выпал из кармана бумажник. На миг мне показалось, что у него хватит дури остановиться и его подобрать, но он только глянул, как бумажник отлетел в кювет, и снова впился глазами в машину, как спринтер в финишную ленту. С насыпи медленным расхлябанным шагом спускался какой-то жирный. Ему помогла сила тяжести, и он рысил быстрее, чем мог бы по ровному месту. И он схватил пацана. — Господи! — ударил мне в ухо крик Сары. — Они его поймали, поймали! Я вильнул, чтобы видеть погоню. Парень вытянул руки назад и выскользнул из куртки, оставив ее в руках у жирного. — Он успеет, успеет! Давай, давай! — кричал я, пока у меня самого уши не заболели. С пассажирского сиденья раздался громкий треск. Я повернулся и увидел старика, бьющего тростью в окно. Он ударил еще раз, и появилась звезда трещин. Закричали девчонки на заднем сиденье. И еще раз закричали, когда он схватился за ручку и распахнул дверь. Я прибавил до двадцати миль в час, и он завертелся и рухнул лицом вниз. — Закрой дверь. Вики, и защелкни замок. — Лицо у Сары было белым. — Энн, ты тоже. Ему придется сесть здесь со мной. Я снова сбавил до пяти миль в час. Парнишка уставал. Покрасневшее лицо скривилось от боли. Толпа нагоняла. Но он успевал, должен был успеть. Без всякой причины на гладком участке дороги он поскользнулся и полетел на дорогу, вытянув руки вперед. Я остановил машину. Все это случилось слишком быстро. Свора захлестнула его, как приливная волна. Только что он лежал на земле, глядя на нас и тяжело дыша. Тут же он исчез под бьющей, кусающей, рвущей толпой. Я прибавил скорость. Еще через десять секунд мы уже ничего не видели. Сара захлопнула дверь и повернулась ко мне: — Стой! Стой, я сказала! Я качнул головой. — Остановись! Спаси его! — Не могу. Поздно. — Ник… останови машину. — Я сказал — поздно! ОН МЕРТВ! МЕРТВ, ПОНЯТНО? Дальше мы ехали молча. Девочки на заднем сиденье плакали. ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ Слэттер Нам не удастся. Сомнение стало закрадываться, пока мы ехали прочь от мальчишки, которого рвала на куски толпа. И подавить его мы не могли. Слишком многое могло случиться. Чуть что — и с нами будет, как с тем беднягой на дороге. Прокол… отказ двигателя… баррикада на дороге… или просто несколько сот психов разорвут наш автомобиль на части. И хрен ли мне тогда делать? У меня есть шанс от них удрать. А две девчонки на заднем сиденье? Рискну я своей жизнью в попытке их спасти? Или лучше избавиться от них побыстрее? Что это ты задумал. Ник? Высадить их у дороги? Почему тогда не избавить их от страданий — ножом? Нет, я могу найти для них какой-нибудь дом. Оставить им достаточно еды, а потом найти помощь. Перебирая эти возможности, я ехал в сторону шоссе, которое должно было вести нас на юг. Я все еще пережевывал этот план, когда увидел идущего по дороге человека, которого хорошо знал. И сбавил скорость до десяти миль в час. Вот он. Мистер Кошмар собственной персоной. Может, мне опять это снится? Нет, это он, живой и мерзкий. — Таг Слэттер! — Кто? Сара наклонилась, чтобы разглядеть человека, к которому мы медленно подъезжали. Слэттер выглядел как всегда. Светло-голубой хлопчатобумажный костюм, солдатские сапоги, болтающаяся с боку на бок бритая голова, сигарета во рту, которую он курил не для удовольствия, а в виде декларации. И эта декларация гласила: «В гробу я вас всех видал». На нас он даже не посмотрел, пока мы подъезжали. И только когда мы проезжали мимо, он бросил на нас короткий взгляд, на миг оторвав глаза от дороги. Встреча глаз была короткой, холодной и жесткой. Синие птицы татуировки по краям глаз только подчеркивали энергию его ненавидящего взгляда. Я почувствовал, как меня окатило волной его презрения, и контакт прервался. Псих. Я нажал на газ и поехал дальше. Через десять минут Слэттер будет мертв. Он шел прямо туда, где засели на насыпи лунатики. Слэттер — мертв. Мне нравилось сочетание этих слов. — Ты его не предупредишь? Сара не могла поверить, что я проехал мимо. — Когда он их увидит, повернет обратно. Уголком глаза я видел, как она качнула головой. Сначала я оказался трусом, предоставив парнишку его судьбе. Теперь у меня хватило черствости не предупредить кого-то, кого я, несомненно, знал. Она начинала меня ненавидеть. — А почему мы не взяли этого человека с собой? Это спросила Вики, глядя серьезными глазами из-под очков. — С ним ничего не случится. Теперь сядь и отдохни малость. Скоро будем на шоссе. Там сзади есть шоколад. — Но почему мы его с собой не взяли? Те люди могут на него напасть. — Он шел не в нашу сторону. Шоколад в голубой коробке. — Это так его зовут — Таг? — Да. — А почему его так назвали? Таг — это не настоящее имя. — Слезы Иисусовы! Откуда мне знать? Я ему не брат и не сват!