Вернувшись в машину, я так дал по газам, что шины взвизгнули, унося меня от этой реки обезумевших. Мой план не изменился. Я знал, что если вернуться в Донкастер, можно выехать на другую дорогу, ведущую на юг. Когда показались пригороды Донкастера, я притормозил. На пути были разбитые машины, сожженные автобусы. Ярко горела школа — так ярко, будто земля треснула, выпустив наружу кусок ада. На одном перекрестке я посмотрел направо. Ко мне шла группа пожилых мужчин и женщин. Некоторые несли на десятифутовых шестах предметы, от которых мне, хоть я и не разглядел их толком, стало холодно в теплой машине. Я собирался проехать прямо, но вдруг увидел слева оранжевый «фольксваген-жук», припаркованный под неудобным углом. Две девчонки, восемнадцати и примерно одиннадцати лет, меняли спустившее колесо. Они работали отлично. Машина была высоко подвешена, и младшая подкатывала старшей запаску. Они уже были трупами. Группа взрослых наверняка видела меня, и их тоже, возможно. Они целенаправленно шли в нашу сторону. Резко вывернув влево, я остановился возле «фольксвагена». Восемнадцатилетняя, с длинными светлыми волосами, одетая в джинсы и свитер, не обращая на меня внимания, надевала колесо на ось. Девчонка помоложе, одетая в штаны для верховой езды, со светлыми волосами, увязанными в конский хвост, глазела на меня так, будто я вылез из космолета с золотыми крыльями. В зеркале заднего вида я видел, что группа с шестами уже почти дошла до перекрестка. Я нагнулся к окну: — По моим подсчетам, у вас девяносто секунд, чтобы бросить это дело и сесть в машину. Девушка постарше, игнорируя меня, стала затягивать гайки. — Восемьдесят секунд. — Я слегка прогазовал на холостом ходу. — Бросьте это, залезайте в мою машину. Младшая посмотрела на старшую: — Сара! Сара бросила ключ. Она не испугалась, она разозлилась. — Ладно, ладно… И она всмотрелась в меня, пытаясь понять, кто я. А вдруг я заеду за угол и приставлю им к горлу финку? — Залазьте! Я открыл изнутри задние дверцы, не отпуская одной руки с руля и поглядывая в зеркало заднего вида. Люди с шестами были в ста ярдах от нас и приближались. Старшая, Сара, открыла дверцу «фольксвагена». — Вики, выходи. Мы едем с этим… джентльменом. Еще одна девочка, лет десяти, с очками в розоватой оправе и конским хвостом волос того же цвета, выскочила из машины, подбежала к задней дверце «сегуна» — и остановилась: — Подождите минутку! И она бросилась обратно к «фольксвагену». Девочка, сидевшая за мной, взвизгнула так, что у меня в черепе закололо: — Вики, быстрее! Эти люди идут сюда! Они нас поймают! — Вики! Сара побежала к машине с таким видом, будто сейчас вытащит это отродье за волосы. Вики прыгнула на сиденье «фольксвагена», вытащила пушистого игрушечного кролика, метнулась обратно к «сегуну» и села рядом с другой девочкой. Сара впрыгнула за ней и так захлопнула дверь, что воздушной волной мне слегка стукнуло в затылок. Когда я оглянулся на толпу, она была уже так близко, что можно было увидеть выражения лиц. Некоторые переходили на бег. Младшие девочки легли на сиденье, охватив руками уши и зажмурив глаза. Сара глядела назад, и в лице ее читалась собранность и даже любопытство. Я не стал медлить, давя на газ, — и мы понеслись ракетой, предоставив оранжевый «фольксваген» его судьбе. СПАСИБО… Этого слова я от нее ждал. Она его не сказала. — Меня зовут Ник Атен. Целую секунду я думал, что она так и будет молчать. Потом она подняла руки, показав их мне в зеркале заднего вида. Они были черны от грязи. — У тебя есть чем вытереть? Владелец машины предусмотрительно запасся полным барабаном влажных салфеток, и я передал их назад. Сара вытерла руки, потом лицо. На левой щеке у нее наливался синевой кровоподтек. По ее глазам я понял, что она приняла решение. Она решила мне поверить. — Я Сара Хейес. Это мои сестры, Вики и Энн. — Куда вы ехали? — В Донкастер. Нам по дороге пришлось много проехать по битому стеклу. Наверное, там и прокололись. — У вас есть родственники в Донкастере? — Нет. — Мы ехали в полицию! — высунулась одна из девчонок. — Мы попали в беду! — Вики! — Сара метнула на нее взгляд, призывающий к молчанию. — Сара, а почему ему не сказать? — Казалось, она сейчас заплачет. — Он первый хороший человек, которого мы встретили! Он может нам помочь. — Мы его не знаем. Может быть… может быть, он едет на работу или по делам. Я чуть не рассмеялся. Старшая сестра все еще притворялась, что мир нормален. — Я тоже в беде, — сказал я им. Две младшие сестрицы сунулись вперед, глядя круглыми глазами: — А что ты такого сделал? — На самом деле ничего, но я думаю, что я в той же беде, что и вы. Знаете, по-моему, в Донкастер нет смысла ехать. Там полно… в общем, там сейчас небезопасно. Вики прижала к себе кролика: — Нам надо ехать в полицию. Надо рассказать им, что случилось. — А что случилось? — Это не важно. Это уже старшая сестра, Сара. Парень семнадцати лет не может посмотреть на девушку, не пробежав обычный список. Красивая? Грудь хороша? Фигура ничего? И так далее. Если вы мужчина старше четырнадцати лет, вы меня поняли. И к этому списку я бы добавил: умна ли она? И тут ответ будет твердое «да». Сара умела видеть и была уж никак не дурой. — Тогда куда ты нас везешь, Ник Атен? — Вы сегодня ели? — Нет. А младшие девчонки хором заныли: — Умираем от голода! — Тогда куда-нибудь отъедем и устроим пикник. У меня багажник забит едой. Я вез их прочь от города. Время от времени я кидал взгляд на Сару. В ее глазах было что-то металлическое — и из этого я мог заключить, что она за последние сорок восемь часов тоже видела срез ада. Я думал, что она какое-то время будет молчать. Шок запирает память стальным замком и глубоко закапывает. Но наши глаза встретились в зеркале, и она мне рассказала, что с ней случилось. ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ Вот что случилось с Сарой Хейес