– Ты же говорил, что там безопасно, – напомнил Фельгор. – Нет, я сказал, что там нет драконов. – Мы все там были… – Фельгор зашмыгал носом. – Может, и на меня оно подействовало? – Вряд ли. Фельгор шмыгнул носом еще раз, для проверки. – Ну ладно. – И, помолчав, добавил: – А что на ужин? Все разошлись на поиски еды, а Бершада оставили на привале набираться сил. Роуэн и Фельгор отправились собирать подножный корм, а Вира вернулась к озеру порыбачить. Бершад подбросил хвороста в костер и, глядя в огонь, начал разбираться в своих ощущениях. Слышал он нормально – где-то неподалеку шуршали мыши, но теперь Бершад не различал биения их крошечных сердец. Потом он вытащил из ножен кинжал из драконьего клыка и ткнул им себе в руку. Из пореза выступила кровь, струйкой стекла по предплечью. Бершад с облегчением отметил, что ранка не затянулась сама собой. Все эти годы необъяснимая способность исцеляться помогала ему выжить. Хотя и очень пугала. Спустя час все собрались у костра. Роуэн и Фельгор нашли пару десятков грибов, размером с голову младенца. Роуэн всыпал грибы в котелок и повернулся к Вире: – Ну как, в озере рыба есть? – Не совсем. – Вира опустила на землю кожаную суму, в которой что-то шевелилось. – Раки, – объяснила она. – По всему берегу. Фельгор одним пальцем приоткрыл горловину сумы и заглянул внутрь. – Эх, мне бы форель! – А мне б жареного барашка с подливкой, – буркнул Роуэн, подхватив суму. – Будешь есть, что дадут. – Он посмотрел на Виру. – Молодец! Роуэн добавил раков в котел с грибами и помешал воду. – Панцири все десны изрежут, – заныл Фельгор. – Хочешь, я твою долю съем? – предложил Бершад. – Нет-нет, я сам. Похлебка явственно отдавала рачьим дерьмом, но котелок опустошили подчистую. Фельгор достал какой-то бурдюк (Бершад не помнил такого среди поклажи), откинулся назад, плеснул себе в рот струю виски, посмаковал и проглотил. – О! – сказал он, причмокнув. – Забористая хрень. Все уставились на него. – Фельгор, где ты эту хрень раздобыл? – спросил Бершад. – Нашел. – Вот здесь, в глуши? Откуда тут взяться полному бурдюку виски? – Да там, у реки. Когда мы с Вирой ходили за водой, я сразу приметил схрон в камышах. – Что-то я никакого схрона там не видела, – сказала Вира. – А это потому, что у меня глаза зорче твоих, паучок. Вира поморщилась: – Не называй меня так. И когда ты успел забраться в этот схрон? Я же тебя ни на миг из виду не выпускала. Фельгор улыбнулся и отпил еще глоток: – Ты же помнишь, я – вор. Бершад посмотрел на бурдюк. С виду, похоже, баларский. Наверное, виски спрятали пограничные стражники, а где виски, там и съестное. – Завтра утром покажешь мне схрон, – сказал Бершад. – А сейчас поделись-ка находкой. Он глотнул из бурдюка. Виски обожгло горло и согрело внутренности. Вообще-то, в пути Бершад обычно не пил, но вчера он чуть не умер в драконьем логовище, да и покамест, впервые за несколько недель, им не грозила опасность. Самое время выпить и расслабиться. Он передал бурдюк Вире. Она сделала глоток и, судя по всему, пришла к тому же выводу, что и Бершад. На четверых было больше чем достаточно. Первым захмелел Фельгор, заплетающимся языком целый час расспрашивал Роуэна, какие женщины ему нравятся, а потом, когда тема себя исчерпала, начал рассуждать о колбасках и пиве. – Вот я никогда не пробовал этого вашего хваленого ливенеля, – рыгнув, сказал Фельгор Роуэну. – По мне, нет ничего лучше можжевеловой водки с лаймом. Ничего. Вот придем в Бурз-аль-дун, я тебя угощу… Я все лучшие таверны знаю. – Фигня все это, – ответил Роуэн, из-за виски громче обычного. – Ливенель – самый лучший напиток на свете. Он на вкус, как… э-э-э… – Как туманное утро, – сказал Бершад. – На заре. – Вот да, – подтвердил Роуэн. – Именно так. – Ха, – сказал Фельгор. – А какой вкус у туманного утра? – Такой же, как у ливенеля, – улыбнулась Вира, растянувшись у костра и глядя на звезды. – Тебе ж только что сказали. – Ты захмелела, паучок, – сказал Фельгор. – Мы все захмелели, воришка. – Ага. – Фельгор причмокнул. – Веселенькое дельце. Сидим в глуши, выпиваем у озера, наелись каких-то хрустящих озерных тварей, Вира потеряла палец, а я больше недели толком не срал, уж не знаю, как вы. – Могло быть хуже, – сказал Бершад. – Куда уж хуже? – А если б Йонмара не убили? Все рассмеялись. Вира вернула Фельгору бурдюк, и виски пошло по кругу, пока не выпили всё до последней капли. Фельгор отрубился первым, за ним Роуэн. Оба громко храпели. Бершад и Вира долго сидели у костра. Молчали. Глядели друг на друга и слушали ночь. 25 Бершад Неведомые земли, Вепрев хребет Из-за виски все спали допоздна. Бершад проснулся ближе к полудню, уже без похмелья, а вот остальным было худо. – Подъем! – гаркнул Бершад. – Пора в путь. – Да не ори ты так! – пробормотала Вира, облизывая пересохшие губы. – Ох, водички бы. – По-моему, я умираю, – заявил Фельгор, щурясь на солнце. – Погоди, сначала покажи, где ты нашел виски. Фельгор рыгнул, будто собираясь блевануть, но потом просто сплюнул. – Ага, покажу. Это вон там. Путники собрали пожитки и спустились к берегу озера. Пока Роуэн и Вира жадно хлебали воду, Фельгор отвел Бершада к схрону. – Вот, только там больше ничего нет. Бершад обнажил меч и начал раздвигать им высокие камыши, тихонько шуршавшие при каждом взмахе. Углубившись в заросли, минут через пять драконьер добрался до высокой кочки и ткнул в нее мечом. Клинок глухо ударил о дерево. Бершад нагнулся, запустил пальцы в грязь и нащупал край чего-то деревянного. – Эй, помоги-ка! – сказал он Фельгору. – А что это? – Найди край с той стороны.