Бершад почувствовал, как его взяли под руки, подняли и протащили несколько шагов. Он слышал биение сердец своих спутников лучше, чем свое собственное. Дикий хор звериных голосов не смолкал. На миг все звуки смешались в мелодичную волну. А потом все стихло. Навалилась темнота. 24 Бершад Неведомые земли, Вепрев хребет Бершад очнулся, лежа на спине. Над ним синело небо. Слух вновь стал нормальным: легкий ветерок, далекий птичий щебет. Сердце мерно билось в груди. – Ты как? Бершад приподнялся на локтях. Рядом с ним сидел Роуэн, разглядывая небольшую склянку, в которой виднелась полоска темно-зеленого мха с крошечными голубыми цветочками. – Это он? – Ага. Я сначала попробовал спартанию, но она не помогла, а я прямо не знал, что с тобой делать. Ты весь трясся, а из носа ручьем хлестала кровь. Я уж думал, помрешь. Ну, забрался поглубже в логовище, нашел этот мох под каким-то корявым деревом, сорвал горсточку и запихнул тебе кусочек в глотку. Вот ты и оклемался. – Роуэн отвел взгляд. – Я потом хотел еще набрать, но забыл где. В общем, мы тебя вытащили на свежий воздух. – Ну, главное, что ты меня спас, Роуэн. Бершад почесал бороду и огляделся. Его спутники устроили привал под раскидистым дубом в небольшой долине среди высоких гор. – И сколько я провалялся без чувств? – спросил Бершад. – Примерно час. Бершад размял руки. Поморгал. Все было в порядке. Как обычно. – Вира с Фельгором взяли Альфонсо и пошли за водой. – Роуэн указал Бершаду за спину. Вдали виднелось большое синее озеро. Бершад разглядел на берегу ослика и две человеческие фигурки. – Со мной такого никогда не бывало: ни в детстве, когда я лазил по драконьим логовищам, ни десять лет назад, когда балары вели меня этой дорогой. – За десять лет много чего случилось. – Ага. – Бершад покачал головой. – Мне показалось, что весь мир вокруг… просыпается. – И ты чуть не умер. – Значит, буду держаться подальше от драконьих логовищ, чтобы такого больше не повторилось. – Это ты сейчас так говоришь, Сайлас. А потом – кто знает. – В жизни ничего не скажешь наверняка. Роуэн посмотрел на склянку со мхом и протянул ее Бершаду. – Вот, пусть всегда будет при тебе. Бершад замялся: – Я не хочу им пользоваться. Только при крайней необходимости. – Ты же собираешься убить императора. Бершад кивнул. Ради этого все и затевалось. – Так вот, это тот же самый мох, который малец положил тебе на рану в Выдрином Утесе. Понятное дело, у алхимиков он есть, потому что только они шастают по драконьим логовищам. Тогда этот мох тебе здорово помог. Мало ли, вдруг ты попадешь в какую переделку, и вот тогда пригодится. Бершаду было не по себе от того, как влиял на него мох, однако он понимал, что Роуэн прав. Императора Мерсера окружают десятки телохранителей. Мох давал Бершаду хоть какую-то возможность подобраться поближе к императору. Бершад взял склянку и задумался, куда бы ее спрятать. В конце концов он сунул ее в узел волос на затылке – и не заметно, и не разобьется. Хорошо, что он привык годами обходиться без гребня. – Вира про меня знает, – вздохнул Бершад. – Я так и думал, – сказал Роуэн. – Ну, эта не проболтается. Такая женщина как раз для тебя. – Какая такая? – спросил Бершад, глядя на озеро. Вира с Фельгором уже возвращались к ним, навьючив на Альфонсо два больших бурдюка. – Суровая, – сказал Роуэн. – И честная. – Полная противоположность баларину, который тебе очень нравится, – заметил Бершад. Роуэн хмыкнул: – Просто он похож на моего младшенького, По. – Как это? За все эти годы Роуэн почти ни разу не говорил о своих родных. – Ну, он всегда и во всем видит что-нибудь хорошее, даже в беде. – Роуэн помолчал и улыбнулся. – А еще брехливый, как шакал. Когда По был совсем мальчишкой, то заставил старшего брата целую неделю помогать по хозяйству в обмен на обещание показать тому дырку в местной бане, чтобы подглядывать за девчонками. Никакой дырки там не было, так что в конце недели По огреб тумаков. – Они все в Заповедном Доле? – спросил Бершад. – Ну, твои родные? – Ага. У сыновей уже свои семьи. Они люди обеспеченные, у них тутовые сады за городом, шелковые черви приносят хороший доход. Мне это нравится – мои сыновья выращивают что-то полезное, а не убивают, как их отец. – Ты скучаешь без них? – Конечно. Но они понимают, что заставило меня так поступить. – И жена тоже понимает? Ты же пошел на верную смерть, когда вызвался стать моим треклятым щитом. Роуэн поморщился: – Жена уплыла в море раньше меня. Умерла от кровавой лихорадки. – Извини. Я не знал. Роуэн отмахнулся: – Мне за многое нужно заплатить. Как и тебе. – Он посмотрел на Бершада. – Во время баларского нашествия твой отец меня спас. А значит, без Леона Бершада моя семья не знала бы мирной жизни. Сыновья уже взрослые, самостоятельные, а ты… – Он улыбнулся. – А тебе нужна моя помощь. – Да, ты прав. Нужна. Роуэн потянулся, глядя, как Вира и Фельгор возвращаются к костру. – Вот если честно, нам с ними по пути. Без этого придурка Греалора подобралась неплохая компания. Воры и убийцы. Бершад ничего не ответил – Вира и Фельгор были совсем близко – и про себя согласился с Роуэном. Бершад вообще не доверял большим скоплениям людей, будь то аристократы в баронском замке или крестьяне и рыбаки в деревенской таверне, – при первом же признаке опасности любая толпа тут же превращается в жестокую и беспощадную свору. А вот о новых спутниках так думать не получалось. Они нравились Бершаду. Он даже начал им доверять. – Ну вот, еще не умер! – сказал Фельгор, ухмыляясь во весь рот. Альфонсо подошел к Бершаду, с нетерпеливой радостью лизнул ему щеку, а потом потрусил на ягодную полянку слева от привала. – Он очень за тебя беспокоился, – с улыбкой объяснила Вира. – Ага, – фыркнул Фельгор. – Можно подумать, только Альфонсо за него беспокоился. Интересно, хладнокровные вдовы всегда так тревожатся, когда идут за водой? – Он одарил Виру сияющей улыбкой. – Тебе никогда не говорили, что у тебя зубы как у шестилетней девчонки? – спросила Вира. – И такое бывало. Вира вздохнула и посмотрела на Бершада: – Хорошо, что ты оклемался. Что случилось? – Да мне в логовище что-то примерещилось.