Часть III 22 Эшлин Альмира, замок Мальграв Эшлин сидела на троне, стараясь держаться как можно прямее. С самого утра – вот уже пять часов – она принимала альмирских баронов. Спина у нее взмокла от пота, в горле пересохло, а последние полчаса рядом назойливо жужжала муха. До коронации оставалась неделя, но Эшлин решила дать аудиенцию мелкопоместным альмирским баронам, чтобы заранее заручиться их поддержкой. Сейчас их помощь была бы очень кстати, потому что в столице почти не осталось королевских гвардейцев. – Королева, – сказал Креллин Нимбу. Эшлин вспомнила, как он со своим отрядом въезжал в Незатопимую Гавань. Теперь, когда у барона Нимбу появились деньги и бойцы, он наверняка станет подыскивать себе жену в столице, что, в общем-то, было нетрудно: внешность у него была привлекательная, ее не портила аккуратно подстриженная бородка. Однако дело осложнялось тем, что, по слухам, он любил мочиться на женщин, которых приводил к себе в спальню. Нимбу преклонил колена перед троном. – Мой род верой и правдой служил твоему роду с давних пор, когда Мальгравы еще не правили Альмирой. Не один десяток лет Блакмар был надежной опорой Мальгравам на всем северном побережье Атласа. Именно мы… – Мне известны твои заслуги, – оборвала его Эшлин, зная, что барон будет перечислять свои великие и малые подвиги до тех пор, пока его не остановят. – Что тебе угодно сегодня? Нимбу умолк и поправил воротник ярко-желтого камзола с черными пуговицами. – Королева, я пришел с жалобой. У меня в Выдрином Утесе была аптекарская лавка, – сказал он. – По твоему повелению я нанял алхимика, Моргана Моллевана, чтобы он нашел средство справиться с недугом, который, как вам известно, свирепствует в наших краях. Я выплатил ему договорную цену и передал в пользование три акра земли и уютный дом. Пять лет назад, когда стало ясно, что ядовитые красные улитки распространяют чуму по всей провинции Блакмар, Эшлин приказала Нимбу нанять алхимика. Король не отменил приказа дочери, но и не поддержал его, поэтому барон всеми силами старался увильнуть от исполнения своих обязанностей. – Если память мне не изменяет, все это ты проделал с большой неохотой. Напомни-ка мне, на сколько лет была снижена пошлина на шерсть? На год или на два? – На три, королева. – На три… – задумчиво повторила Эшлин. Разумеется, она это прекрасно помнила, но надо было, чтобы Нимбу сказал это сам. – Продолжай, барон. – Недавно алхимика убил дракон. А ученик алхимика, мальчишка по имени Джолан, украл самые ценные зелья, сжег все остальное и сбежал. Я объявил награду за его поимку и требую, чтобы гильдия алхимиков возместила мне понесенные убытки. По закону аптекарская лавка и все ее содержимое после смерти Моргана принадлежит мне. Эшлин знала о печальной участи Моргана. Невосполнимая потеря. А Нимбу, которого так долго пришлось убеждать в необходимости нанять алхимика, теперь ни с того ни с сего требует возмещения убытков. К сожалению, сейчас не время подвергать сомнению искренность его намерений. Он привел в Незатопимую Гавань всего пятьдесят бойцов, но Эшлин был нужен каждый воин. – С шипогорлым верденом, который убил мастера Моргана, расправился Бершад Безупречный, верно? – осведомилась она. – Да, королева. – В таком случае все очень просто устроить, – сказала Эшлин. – Гильдия алхимиков – разобщенный союз мастеров, от которых будет трудно добиться какого-либо ответа в отношении одного из многочисленных учеников, склонного к поджогам. Все убытки тебе возместят из королевской казны. Более того, по альмирским законам ты обязан сдать в казну треть драконьего масла, извлеченного из шипогорлого вердена. Надеюсь, ты привез его с собой. – Да, королева. Я хотел доставить его лично. – А теперь можешь увезти его в Блакмар. Или, если хочешь, его сегодня же погрузят на торговое судно, а тебе выплатят рыночную цену золотом. Тебя это устраивает? – Да, королева. – Барон Нимбу поклонился, и по его лицу расплылась улыбка. Треть драконьего масла, извлеченного из шипогорлого вердена, стоила гораздо больше аптекарской лавки. – Лучше золотом. – Естественно, предполагается, что часть этого золота ты употребишь на то, чтобы отстроить аптекарскую лавку и нанять нового алхимика, – добавила Эшлин. – Но, королева… – Улыбка Нимбу улетучилась. – Вполне очевидно, что возмещения ущерба ты просил потому, что присутствие алхимика в Выдрином Утесе значительно облегчало жизнь твоим подданным, – твердо сказала Эшлин. – А мне известно, что ты, барон Нимбу, всегда стараешься облегчить жизнь своим подданным, особенно если у тебя есть для этого средства. Нимбу сглотнул. На лбу у него выступила испарина. – Ты очень проницательна, королева. Я распоряжусь, чтобы аптекарскую лавку отстроили незамедлительно. – Рада это слышать, барон Нимбу, – сказала Эшлин и решила, что через пару недель обязательно проверит, как идет строительство – в Блакмаре у нее был осведомитель, который пришлет весточку голубиной почтой. Если не отыскать противоядия от красных улиток, то вскоре чума распространится по всей провинции Блакмар. – Спасибо за визит. – Я удостоился великой чести, королева, – сказал Нимбу. – Да ниспошлют тебе боги ясное небо и ласковое солнце на долгие годы. Когда Нимбу удалился, Эшлин, не разжимая плотно сомкнутых губ, скрипнула зубами. Вспомнила прощальное напутствие отца. Все-таки лучше править Альмирой не силой стали, а силой золота. Эшлин потеребила драконью нить на запястье, сожалея, что не может провести остаток дня за изучением ее секретов. К трону приближался очередной барон. Эшлин незаметно вздохнула. День обещал быть длинным. 23 Бершад Земли скожитов, Вепрев хребет Проснувшись, Бершад и Вира искупались в теплой воде пруда. – А тебе часто приходилось пользоваться мхом? – Вира, разглядывая шрамы на теле Бершада, уложила распущенные волосы в тугой пучок. Бершад ополоснул левую руку, ощутив под пальцами длинный шрам от локтя до плеча – давний след когтя громохвоста. – Слишком часто, – ответил он. Вира набрала воду в горсть и ополоснула лицо. – Как думаешь, сегодня доберемся до остальных? – спросила она. – Ага. Она кивнула и медленно побрела к берегу. Мокрая кожа поблескивала в утреннем свете. – Ну хоть одно приятное воспоминание останется, – сказала Вира, облачаясь в обшарпанный доспех из акульей кожи. Бершад, повернувшись к Вире спиной, тоже оделся. Они присели у догорающего костра и доели остатки рыбы, а потом перебрались через ручей. Выжженное кострище было единственным напоминанием о предыдущей ночи. Они углубились в заросли. Толстый слой мха странно пружинил под ногами. Бершад надел маску, обнажил кинжал из драконьего клыка и начал прорубать дорогу сквозь густую сеть лиан. Вира шла следом. Клинок с влажным хрустом врезался в зелень. – Вообще-то, ягуары движутся очень тихо, – сказала Вира, когда Бершад случайно чуть не повалил молодое деревце. – Плохой из меня ягуар, – буркнул он. – Да и барон тоже хреновый. – Зато ты в другом хоть куда, – сказала она и, помолчав, добавила: – Много в чем. Обогнав Бершада, Вира бесшумно скользнула в колючий куст, да так, что ни одна ветка не качнулась, и вскоре превратилась в черную тень среди деревьев. Через пару часов Бершад выбрался на поляну. Вира, скрестив ноги, сидела на большом плоском камне и невозмутимо точила один из своих кинжалов. – Мост там, впереди, – сказала она, указывая на север. – И наши тоже. Я унюхала дымок трубки Роуэна. Бершад кивнул, вытер клинок из драконьего клыка о штанину и вложил в ножны. Посмотрел на Виру. – Слушай, – начал он, – ночью мы… – Про то, что было ночью, говорить не обязательно. – Понимаешь, опасно отправляться в Баларию, не зная, в каких мы с тобой отношениях, – сказал Бершад. Его больше заботило не то, что они с Вирой переспали, а то, как она восприняла его удивительную способность к исцелению. Вира взглянула на него. – Ты мне нравишься, – сказала она. – И то, что было ночью, мне тоже понравилось. Но ты прав – мы с тобой на службе у двух разных Мальгравов. Так что лучше забыть обо всем, что случилось, и двигаться к цели. Вот такое у меня отношение. А у тебя?