Бершад двинулся дальше по скалистой тропе, но Вира его задержала, положив руку на плечо: – Нет уж, рассказывай. Бершад не мог рассказать ей, что серокрылый кочевник цапнул его за живот так, что кишки вывалились наружу. Дракон оставил Бершаду не только клык, из которого был сработан кинжал, но и два круглых шрама размером с яблоко на животе, там, где сомкнулись драконьи челюсти. Роуэн заткнул раны божьим мхом и две недели волочил Бершада Безупречного на носилках, ожидая, что тот вот-вот помрет. Однако на третью неделю Бершад уже ходил, а на четвертую – снова убивал драконов. – Однажды красноголов чуть не оттяпал мне ступню, – сказал Бершад. – Что сделало бы тебя калекой, – сказала Вира. – Наоборот, это сделало меня самым везучим мудаком во всей проклятой Терре, – с невольной злостью огрызнулся Бершад. – Мы так и будем весь день здесь байки травить или все-таки пойдем? Вира отступила на пару шагов и посмотрела на него как на норовистую лошадь, на которой придется скакать. – Ладно, – вздохнула она. – Пойдем. Они шли уже несколько часов, но возможности спуститься к реке так и не представилось. К вечеру Бершад и Вира выбрались на плато, заваленное древним камнепадом у крутого утеса, на который все же можно было забраться. – Вот на утесе и подождем, – сказала Вира. – Чего? – Если за нами погоня, то лучше всего встретить преследователей здесь. Бершад сообразил, что она права, и продел копье в петлю ремня на спине. – Ладно. – Он начал карабкаться на огромный валун у подножья утеса, с трудом отыскивая выступы, за которые можно было ухватиться. Вира хрипло хохотнула, подступила к камню и ловко взобралась на него. – Смотри не соскользни, – сказала она, залезая все выше и выше. Бершад, тяжело дыша, добрался до первого уступа на утесе, и Вира помогла ему перевалить через край. Уступ оказался площадкой размером шагов в сорок. – Темнеет, – сказала Вира, глядя на западный край неба. – Наверное, тут и заночуем, – сказал Бершад. – Если в сумерках полезем выше, легко сорваться. – Это тебе легко сорваться. Ты карабкаешься, как пьяный младенец. Бершад оставил подколку без ответа, вглядываясь в чащу и в россыпи камней внизу. – Думаешь, за нами увязались скожиты? – А что бы сделал ты, если бы какие-то чужаки вторглись в твои владения и убили твоих друзей? – спросила Вира. – У меня нет друзей, – ответил Бершад. – Но я понимаю, о чем ты. Он присел в тени нависшего камня. Вира пристроилась рядом, так близко, что до Бершада доносился запах папирийского ароматического масла в ее волосах. Плато внизу прекрасно просматривалось, но их самих было не видно. Потянулись часы ожидания. Бледный свет луны озарял скалы и деревья. Под ногами Бершада шмыгали мыши, искали съестного. С ближайшего дерева слетела сова, и мыши прыснули в разные стороны. Сова, хлопая крыльями, скрылась в темноте. Бершад хотел спросить у Виры про папирийских сов, но она напрягла плечи и застыла. Бершад, не двигаясь, оглядел плато, пытаясь сообразить, что ее напугало. Если бы скожит не моргнул как раз в тот миг, когда взгляд Бершада скользнул по нему, драконьер пропустил бы два глаза, сверкнувших во тьме. Над изможденной физиономией скожита топорщилась всклокоченная шевелюра. Он долго всматривался в ночь, а потом беззвучно исчез. Почти полчаса Вира с Бершадом не двигались и не разговаривали. Наконец Вира еле слышным шепотом спросила: – Ну что? – Не знаю. Он вел себя очень осмотрительно, наверняка подозревает, что здесь кто-то есть. Мы оставили за собой слишком явные следы. – Согласна. И что дальше? Ответ на вопрос дали скожиты. Вдали – ярдах в четырехстах от того места, где Бершад и Вира сошли с тропы, – вспыхнул желто-оранжевый огонек костра и вскоре увеличился до яркого столпа света среди темных деревьев. – Хреново, – пробормотал Бершад. Вира беззвучно растянулась на камнях и подползла к краю утеса. – Они так долго следили за нами украдкой, а теперь развели костер? – шепнула она Бершаду. – Это неспроста. – Может, они решили, что потеряли след? – Ты сам-то этому веришь? – Нет, – вздохнул Бершад. – А если б и верил, то все равно не хочу лазить по горам, постоянно оглядываясь. Из твоей пращи пульки далеко летят? – Если кого замечу, убью. Но надо размахнуться хорошенько, а здесь маловато места. – Вира указала на костер. – В темноте, да еще и среди деревьев, можно сделать пару удачных бросков, не больше. Пращой удобнее пользоваться на открытых пространствах. Если скожитов больше четырех, то Бершада с Вирой ждали большие неприятности. – Давай-ка проверим, – предложил Бершад. – Тихонечко. – От тебя слишком много шума, – сказала Вира. – Да еще и вот это. – Она ухватила его косички, поморщилась, выпутала из своей прически два кожаных шнурка и связала волосы Бершада в тугой узел. – Так хоть звенеть не будет, но кольца у тебя в волосах отражают лунный свет получше любого зеркала. Бершад пожал плечами: – Если начать их снимать, мы провозимся до рассвета. Они бесшумно спустились с утеса и направились по плато к костру, а в нескольких сотнях шагов от огня поползли к стоянке скожитов, прижимаясь к земле и прячась в густых зарослях молодого сосняка. У костра сидели шестеро, жарили горную козу. Все были одеты в звериные шкуры и разномастные доспехи, как и те скожиты, которые недавно напали на путников. Однако эти дикари явно сняли с врага доспехи подороже – стальные кольчуги, чешуйчатые латные рукавицы, а у одного был даже новехонький позолоченный нагрудник. – Думаешь, они переправились через реку? – спросил один, с длинными, до пояса, волосами, выкрашенными в ярко-синий цвет и выстриженными в узкий гребень на макушке. Дикарь говорил по-галамарски, но произносил слова гортанно и невнятно, перемежая речь странными выражениями, так что Бершад понимал лишь общий смысл. – Переправились, но не все. Двое пошли в эту сторону, – ответил другой, низенький и сухопарый. Он один из всех сидел совсем рядом с костром. В нем чувствовалась привычная уверенность вожака. – Но ты их не нашел, – сказал Синеволосый. – Чужаков можно отыскать не только по следам и сломанным веткам, – заявил вожак, длинным загнутым ножом отрезал кусок козьей туши и сунул в рот. Его щеки лоснились от жира. Он прожевал мясо и одобрительно кивнул: – Ешьте. Остальные начали разрывать тушу на части. Какое-то время слышалось лишь громкое чавканье. Неплохо бы напасть на скожитов, пока они занимались едой и не держали ни копий, ни топоров. Но у всех были длинные острые ножи, а если очень захотеть, то убить можно и самым маленьким клинком. Лучше дождаться, пока они уснут. – Ворон, а ты видел, как убили Плосконосого? – спросил Синеволосый соседа; судя по всему, он был самым болтливым в отряде. – Прям посередке развалили пополам. – Гром так однажды зарубил сильного воина, – пробормотал Ворон с набитым ртом. – Топором. – Драконьи ссаки! – презрительно фыркнул Синеволосый. – Гром зарубил пацана лет десяти. Тощего. Ворон сердито зыркнул на Синеволосого, но ничего не ответил, только проглотил прожеванное мясо и откусил новый кусок. У костра лежали четыре или пять бурдюков с вином. Его почему-то никто не пил. – Да, мы гоняемся за сильным воином, – вздохнул Синеволосый. – Он проломил череп Красноногой. Мы нашли ее в лесу, не вместе с остальными. – Красноногая мне нравилась, – заявил кто-то из скожитов. – Ага, потому что она тебе отсасывала. Скожит пожал плечами: – Она веселая была. Спустя двадцать минут от козы осталась лишь груда окровавленных костей. Сухопарый вожак пристально вглядывался в лес. – Ну что, спать, – наконец сказал он. – Ворон караулит первым. Скожиты заворчали, но сделали, как сказано. Улеглись по кругу, так, чтобы каждый мог быстро вскочить и отбить нападение со всех сторон. Оружие спрятали под шкуры, чтобы сталь не блестела под луной. Вскоре все притворно захрапели, а Ворон посидел на валуне, глядя в одну сторону, а потом тоже вроде бы задремал. Бершад жестом поманил Виру за собой, отполз подальше в густые заросли сосняка и приложил губы ей к уху. – Засада, – прошептал он, вдыхая сиренево-лавандовый аромат папирийского масла. Вира кивнула и, повернувшись, прошептала Бершаду на ухо: – Убивать будем? – Если их не убить, они не отстанут. – Он задумался, можно ли сделать это вдвоем. Можно, но сложно. – Зайди с противоположной стороны, а я останусь здесь. Сними караульного пращой. Может, они станут отбиваться, а может, разбегутся. Как бы то ни было, убей первого, кто вскочит, а я метну копье и брошусь на них. Как только меня окружат, подберись и начинай убивать в спину. – Что, вот так все по-простецки?