– Так я ж никого не хочу обидеть, паучок. Через несколько дней путники вышли к реке. Синий поток сбегал с гор, срываясь с высоких утесов, и разбивался о скалы. – Надо перебираться на другой берег, – сказал Бершад, перекрикивая рев воды. – А как? – спросила Вира. Поток был таким стремительным, что переправиться через него было невозможно – ни здесь, ни где-нибудь в другом месте. Бершад кивнул: – С противоположного берега в горы ведет надежная тропа. А если идти вдоль реки, то мы обязательно где-нибудь застрянем. Помнится, мы где-то здесь и переправлялись, когда меня выпроваживали из Баларии. – И правда, как? – спросил Фельгор, глядя на быстрое течение. Бершад пожал плечами: – Ну, осенью река была помельче и поспокойнее. А теперь весна, снег тает, река бурная и полноводная… – В общем, другая река, – сказал Роуэн. – И как сейчас через нее перебраться? Бершад окинул взглядом любопытные лица спутников и указал на сотню ярдов вверх по реке, где в воде виднелся ствол поваленного дерева. – Так оно насквозь прогнило, – сказал Роуэн, подойдя поближе. – Осел споткнется, упадет в воду и утонет. – Да ладно! Немного намокнет – и все. Мы и не через такие реки перебирались. – Так ведь это когда было? Лет десять назад… Бершад посмотрел на ствол. Да, похоже, дерево подгнило, но верхушка ствола, упиравшаяся в противоположный берег, была шага три шириной в самом узком месте, так что вряд ли найдется переправа получше. Каменистый берег, на котором были путники, порос густым лесом. Если отойти от реки, то легче легкого заблудиться и сбиться с дороги. – Значит, сначала вор, потом осел. Как ни странно, Фельгор обрадовался. – Ну что, прыг-скок? – с затаенной надеждой спросил он. – Именно что прыг-скок, – сказал Бершад. – Я не возражаю. Фельгор швырнул свою суму на противоположный берег и на цыпочках прошел по стволу, раскинув руки и осторожно переставляя ноги. Он соскочил с другого конца ствола и картинно раскланялся. Глаза у него забегали, оценивая расстояние до спутников. Казалось, что ему сообщили какой-то секрет и он не мог поверить своему счастью. Бершад двинулся к стволу, но его опередила Вира. Она сделала два шага вперед, отцепила пращу с пояса и вложила в нее свинцовые пульки. – Похоже, тебе вскружили голову странные мысли, Фельгор, – сказала Вира. – Ты лучше гони их прочь. Как только ты повернешься, заработаешь свинцом под колено, станешь хромоножкой, и по горам тебя повезет Альфонсо. Ему не впервой. Фельгор поджал губы: – Знаешь, паучок, в один прекрасный день ты научишься мне доверять. – Но не сегодня. Бершад кивнул Вире: – Теперь Альфонсо. Роуэн вздохнул, взял осла под уздцы и повел по стволу за собой. Альфонсо обнюхал странный мостик, попробовал его копытом, фыркнул и пошел следом за Роуэном. На середине реки ствол начал крошиться. – Быстрее, Роуэн! Роуэн что-то пробурчал и двинулся дальше мелкими осторожными шажками. Шагах в трех от берега ствол рассыпался в щепки. Альфонсо испуганно заржал и рванулся вперед, молотя копытами по трухлявой древесине. Бурный поток уносил обломки дальше. Осел ткнулся мордой в Роуэна, тот споткнулся и, повалившись в воду, чудом уцепился за каменистый берег. Альфонсо уперся копытами в поясницу Роуэна и выбрался на твердую почву. Прогнивший ствол переломился пополам, и его смыло водой. – Немного намокнет, говоришь? – крикнул Роуэн, потирая спину. – Ну ты и сволочь! Альфонсо, забыв о недавней смертельной опасности, невозмутимо щипал травку. Бершад поглядел на Виру: – Что ж, придется искать другой брод. Вира ловким движением вынула свинцовые пульки из пращи и сунула их в кошель. – Баларин должен провести меня в императорский дворец. Я не хочу надолго упускать Фельгора из виду. Может, выше по течению удастся перейти на другой берег? – Не знаю, – буркнул Бершад, всматриваясь в лесную чащу. Вдоль реки пойти не получится: на этом берегу высился отвесный утес, а лес был такой густой, что через него не пробраться. – Что делать будем? – крикнул Фельгор с другого берега. – Там чуть дальше начинается тропа, – ответил Бершад, перекрывая шум воды. – Она ведет к драконьему логовищу. Вот там нас и подождете. – А это далеко? – спросил Роуэн. – Для вас – день пути, может, чуть меньше. А мы отыщем брод и подойдем чуть позже. – Доспехи возьмешь? – Нет, только маску. И копье, – ответил Бершад, зная, как тяжело в доспехах карабкаться по горам. Роуэн кивнул, подошел к Альфонсо, снял с седельной луки маску ягуара, обвязал ее пустым бурдюком и швырнул через реку. Бершад поймал сверток, повесил бурдюк на плечо и пристроил маску на крючок у пояса. Потом Роуэн метнул копье, чуть правее Бершада, который перехватил его в воздухе. – Идите вдоль реки, так не заблудитесь, – снова напомнил Бершад и обернулся к Вире. – Готова? Она кивнула и жестом показала Бершаду, мол, веди. Роуэн и Фельгор уже скрылись в зарослях на тропке, которая лениво вилась по горе на противоположном берегу. Ярдов через сто Бершад и Вира оказались среди огромных валунов в сумрачном лесу. Поначалу они пытались идти вдоль берега, надеясь отыскать еще один брод, но часа через три, взмокшие и исцарапанные ветвями и острыми краями камней, сообразили, что дальше придется пробираться на карачках. Бершад остановился и, свесившись с высокого камня, стал набирать воду в бурдюк, держа его обеими руками, чтобы не унесло бурным течением. – Нет, по берегу дальше идти невозможно. – Он сделал несколько глотков из бурдюка и передал его Вире. – Согласна, – кивнула она. Бершад отыскал узкий скалистый уступ, по которому можно было пройти, но он вел в другую сторону. Если не найти какое-нибудь ущелье, по склонам которого можно спуститься к реке, то они потеряют много времени, но другого выхода не оставалось. Почти все утро они шли вдоль хребта, а к полудню Вира внезапно остановилась и сказала: – А ты больше не хромаешь. – Чего? – Бершад обернулся к ней. – Тебе же стрела пробила ногу. Вчера ты хромал, – недоуменно сказала Вира. Бершад посмотрел на свое бедро и потер его. Рана затянулась даже без помощи божьего мха, гораздо быстрее, чем у обычного человека. – Я привык к боли. – Нет, тут дело не в этом, – возразила Вира. – Стрелу выпустили ярдов с пятидесяти, она вонзилась глубоко в мышцу. Бершад пожал плечами. На самом деле стрелу выпустили с тридцати ярдов. – Ты вообще не смог бы ходить. – А я могу, – ответил Бершад. – И хорошо, что могу. Иначе тебе пришлось бы меня нести. О том, как быстро заживают его раны, до сих пор не знал никто, кроме Роуэна. Бершад сообразил, что ему следовало бы быть осторожнее. Вира продолжала удивленно смотреть на него. – А какая у тебя была самая тяжелая рана? – Знаешь, сейчас не время это обсуждать.