– Ага. Гаррет хлебнул воды из фляжки и посмотрел на небо, нет ли драконов. – А каким богам поклоняются на твоей родине? – спросил Джолан, делая глоток из своей фляги. – Мне боги ни к чему, – буркнул Гаррет, уклонившись от прямого ответа. – Как-то это одиноко… Я знаю, что боги – выдумка, но, по-моему, в ней есть определенный смысл. – Какой еще смысл? – проворчал Гаррет. Поразмыслив, Джолан ответил: – Вот посмотри… – Он указал на желтую бабочку, присевшую на голову черепахи. – Мотылек пьет черепашьи слезы, потому что в них есть необходимая ему соль. А сам он такой невесомый, что черепаха его даже не замечает. На этом холме тысячи различных тварей живут вместе, к взаимной выгоде. – Ну и что? – Альмирцы лепят глиняных истуканов, поклоняясь безымянным лесным богам. Возможно, на самом деле никаких богов не существует, зато есть связи между всеми живыми существами. И смысл в том, что эти связи надо уважать. Пряча флягу в котомку, Гаррет сказал: – Знавал я всяких алхимиков, но они ничего подобного не говорили, а занимались поиском редких растений и животных. – Это потому, что легче всего зарабатывать деньги, продавая целебные отвары и обезболивающие настои, а не заниматься исследовательской работой. Морган всегда говорил, что только ленивые пользуются дарами мироздания, не понимая их сути. На самом деле алхимия гораздо сложнее. Мой наставник учил меня не просто накапливать знания, но и отыскивать связи между явлениями. Одно дело – знать названия лесных грибов, но куда важнее понимать, как эти грибы влияют на окружающую их среду. Они двинулись дальше, карабкаясь по замшелому откосу, распугивая оранжевых пауков и небольших желтых ящерок. – Раньше я думал, что понимаю, как устроен мир. Оказалось, что я был не прав. В Выдрином Утесе у меня на глазах произошло то, чего я не в силах объяснить. Местные жители назвали бы это бесовским мороком, вот как очистку воды. Но тут случилось нечто особенное. – В каком смысле? – Я знаю, как очищать воду. А то, что я видел… просто невозможно. Я должен разобраться, что к чему. – Зачем? – спросил Гаррет, не проявляя ни малейшего любопытства к тому, что именно видел мальчишка. Джолан задумался. – Я всю жизнь лечил больных. Есть болезни, которые можно вылечить, а есть такие, которые не поддаются лечению. И не потому, что мне не хватает знаний и опыта. Морган пять лет искал лекарство от чумы, распространяемой красными улитками, но так ничего и не нашел. А я видел то, что может все это изменить. Спасти тысячи жизней. Десятки тысяч. – Как-то не верится. – Ну, тебе не понять. Ты же не видел. – Тоже верно. Но если ты видел эту непонятную другим вещь в Выдрином Утесе, то зачем бродишь по лесам? – Драконьи логовища в Дайновой пуще – единственное место в Альмире, где растет божий мох. В нем-то все и дело. – Опять этот божий мох? По-моему, ты просто хочешь срубить деньжат. – Нет, – поморщился Джолан. – Дело не в этом. Божий мох – такое ценное лекарство, что никто даже не задумывается, как еще его можно применять. Но я во всем разберусь. Гаррет покосился на Джолана. Судя по всему, мальчишка говорил искренне. Они пошли дальше. Гаррет, вообще-то, не любил людей. Именно поэтому он так хорошо исполнял свою работу. Но этот мальчишка его не раздражал. Не часто встретишь чистосердечного человека, который к тому же не полный идиот. Спустя три дня они добрались до реки Горгоны – неумолимого потока в широком русле, местами больше лиги от берега до берега. Течение было не столь бурным, как в Атласе, но опасностей здесь было не меньше. Тучи мошкары, беспрестанно носясь над водой, набивались в глаза и рты путников. Были здесь и звери побольше: гибкие хитрые ягуары, злобные крокодилы и огромные речные драконы, по местным поверьям – защитники духа реки. За рекой начиналась Дайновая пуща – сплошная темная стена непроходимых джунглей. – Что это? – спросил Гаррет, указывая на громадные корявые стволы у берега напротив; он никогда в жизни еще не видел таких могучих деревьев. – Это дайны, – ответил Джолан. – Они только здесь растут. – Он на миг умолк, но, как обычно, вскоре продолжил: – Дайн – очень любопытное дерево. Его корневая система… – Джолан, помолчи. Давай обойдемся без лишних подробностей. Мальчишка смущенно кивнул, а потом посмотрел на реку и вздохнул: – Я в первый раз вижу Горгону. О боги, какая красота. – Ну, это ты сейчас так говоришь. Погоди, вот доберемся до середины… – Но здесь же нет переправы, – недоуменно сказал Джолан. – Верно, переправы здесь нет. – Тогда зачем здесь переправляться? Не ответив, Гаррет забрел в воду. – Эй, ты, вообще-то, понимаешь, что это очень опасно? – крикнул Джолан ему вслед. Гаррет остановился и обернулся к нему: – Ты сказал, что Заповедный Дол – к югу отсюда, но ближайшие переправы в пятидесяти лигах к западу и к востоку. Я не собираюсь терять три дня ради того, чтобы перебраться через реку, не замочив сапог. – Один дракон тебя уже укусил, – напомнил ему Джолан. – Тебе хочется повторения? Если тебя съедят, то помочь я ничем не смогу. Мальчишка был прав. – И что ты предлагаешь? – Я могу построить плот, – сказал Джолан. – За час. Гаррет снова посмотрел на реку. Шагах в пятнадцати от берега над водой торчал чешуйчатый горб. Судя по всему, неведомая зверюга была в три раза длиннее дракона, который укусил Гаррета. – Ладно. Даю тебе час. Джолан отправил Гаррета собирать бревна, а сам принялся вить веревки. Мальчишка неуклюже ходил по лесам, но пальцы у него были ловкие, и дело двигалось споро. Через час плот был готов, вместе с веслами, сделанными из прочных ровных ветвей. Гаррет хотел было столкнуть плот в воду, но Джолан присел на корточки и начал лепить глиняного божка. – Ты чего? – спросил Гаррет. – А кто мне рассказывал, что все боги – выдумка? – Боги – выдумка, но нам удача не помешает, – сказал Джолан, вставляя божку две черничины вместо глаз. Гаррет пожал плечами. Один его знакомый, сержант баларской армии, никогда не подтирал задницу перед битвой, утверждая, что вонь отпугивает вражьи стрелы. В сущности, глиняные божки были таким же суеверием. Только чище. – Можно еще и вот этим украсить, – посоветовал Гаррет, указывая на прибитые к берегу рыбьи чешуйки. – Тоже верно, – улыбнулся Джолан. Птичьи крики и жужжание мошкары внезапно смолкли на середине реки. Джолан оцепенел, широко распахнув глаза. В зеленой водной глубине скользила против течения огромная извивающаяся тень. Речной дракон был в десять раз шире хлипкого плотика. Как только дракон исчез из виду, Гаррет с Джоланом лихорадочно погребли к берегу. Никто не произнес ни слова, пока не уперлись сапогами в вязкий прибрежный ил. – А что это за дракон такой огромный? – спросил Гаррет. – Вот видишь, не зря мы связали плот и слепили истукана, правда? – с улыбкой заявил Джолан. – Это была альмирская речная грымза. Вот бы увидеть ее на поверхности! – Да? А посреди реки тебе не особо хотелось увидеть ее на поверхности. – Ну, тебе тоже было страшно, – сказал Джолан. – А теперь выбирай – меняем повязку или проверим, не пристанет ли к тебе еще какая-нибудь зараза? В воде полно звериного дерьма. Гаррет поморщился, но закатал рукав. – А с чего ты так торопишься в Заповедный Дол? – спросил Джолан, роясь в своей суме. Гаррет не ответил. – Ох, ты хуже Моргана! – вздохнул Джолан. – В каком смысле? – У тебя одни секреты. Как у алхимиков. Они не любят говорить об истории, и о ядах тоже. А особенно о драконах. Мой наставник не имел права мне о них рассказывать, пока я не стану подмастерьем… – Джолан осекся и начал перевязывать рану. – Драконьи логовища – самый большой секрет. Но Морган о них никогда не распространялся. – Некоторые секреты опасны для здоровья, малец.