– Я дорча, – насупился парень. Вот только выглядело это неубедительно. – Это я по маме… – Сходи, – оборвал его Остах. Наставник, как и все вокруг, был в приподнятом настроении. С чего бы это? – Бери брата и шуруйте к ним. Вдруг знакомцев встретите. – А как же Олтер? – спросил Йолташ. – А я на что? И из имения мы сегодня ни ногой, – махнул рукой дядька. – Идите уж. И радостные братья ломанулись к калитке. Ну чисто дети! Следом за братьями засобирались и Фиддал с Оттаном. А с ними и Либурх. Дойдя до калитки, старый библиотекарь обменялся странными переглядами с моим наставником. – Оли, проводи Либурха, – предложил Остах. – Если ты и вправду хорошо себя чувствуешь, – быстро добавил старик. – Конечно, провожу! «Должен же я понять, что вы затеяли?» Мы вышли из калитки и отправились в сторону архива. Старик шел неторопливым прогулочным шагом, щурился на яркое солнце и улыбался. – Знаешь, Оли, ты очень странный мальчик, – сказал библиотекарь. «Сегодня день открытий, что ли? Начало учебного года только послезавтра! – подумал я. – Неужели и Либурх в своих книгах про дваждырожденных вычитал?» – И ничего я не странный, – буркнул я. – Странный, странный, – продолжил улыбаться Либурх. – То смотришь – мальчишка мальчишкой. А стоит тебе задуматься – сразу и взгляд взрослый, и речи умудренного годами… Помолчали. – Меня Мать Предков спасла, – против желания сказал я. Либурх перестал улыбаться. – И я в Лоне Матери лежал… Не знаю, рассказывал тебе Остах? – Немного, – осторожно кивнул библиотекарь. – И пока я лежал… Горел весь. А в голове – словно хоровод какой-то: все ходят друг за другом. Какие-то воины, битвы, дороги. – Я затряс головой, словно отгоняя неприятные воспоминания. Старик вдруг обнял меня и погладил по голове. – А после этого я другим стал. Странным, – закончил я свой рассказ. И не врал почти! – Воля богов неподвластна человеческому разумению, – прошептал старик. У двух огромных кустов сирени дорожка сделала поворот. Перед нами выросла махина архива, заросшая со стороны сада девичьим виноградом, и мы отправились к знакомому крыльцу. – А это единственный вход? – поинтересовался я. – Что? – оторвался от своих размышлений Либурх. – Только отсюда можно войти в библиотеку? – переспросил я. – Нет, конечно. Это служебный вход. Ну, и для жителей имения. – И для школьников? – И для школьников, – кивнул старик. – Только обычным ученикам с головой хватает того, что им на уроках дают. Что им тут делать? – Значит, дедушка Эндир был необычным учеником? – поинтересовался я. Библиотекарь покосился на меня и хмыкнул: – Я думал, он будет самым необычным учеником в моей жизни. Но, глядя на тебя, начинаю сомневаться. Мы приблизились к крыльцу. – Тут, в архиве, работают много разных людей, – сказал Либурх. – И с одним из них я хочу тебя познакомить. Я представил себе писца-крючкотвора с испачканными чернилами пальцами и неохотно кивнул. – Да не бойся ты! – рассмеялся Либурх. – Он очень странный и сам людей боится. Но что-то мне подсказывает, что тебе он понравится! Старик мне подмигнул и легонько подтолкнул к двери. Зайдя в библиотеку, я огляделся вокруг. Книги, свитки, карты, альбомы – на столах и стеллажах до потолка. Как же это хорошо – найти интересную книгу, забраться в потайную каморку – и читать, читать, читать! – Уважаемый Либурх, – понизив голос, я повернулся к библиотекарю. – Я еще не шибко хорошо читаю, но очень люблю это делать. Можно иногда приходить сюда и читать в закутке, где раньше жил дядька Остах? – Тебе – можно, Оли, – кивнул старик. – В любое время. Хранитель знаний немного помялся, слегка нагнулся ко мне и добавил: – Если дверь будет заперта – то дальнее окно, что у ограды, не закрывается. Твой дед с Остахом, негодники, частенько им пользовались, чтобы попасть прямиком в каморку, – и старик вновь озорно мне подмигнул. Мы прошли через читальный зал. Выйдя через широкий проход с распахнутыми створками, старик свернул налево. Мы прошли по коридору с рядом неплотно прикрытых дверей. Оттуда слышались негромкая речь, покашливания, звуки шагов. – Это архив? – шепотом спросил я. – Это писари, – отмахнулся Либурх. Он подошел к неприметной двери и толкнул ее. Когда я зашел внутрь, мне показалось, что я вновь в библиотеке, только миниатюрной. Вот только книги покоились не на стеллажах, а лежали высокими стопками – выше человеческого роста – прямо на полу. Рядом со входом размещался крепкий топчан с широким столом в изголовье. Над столом на стене висело бронзовое зеркало, тусклое и запыленное. Подойдя к столу, Либурх зашуршал свертками. Прихватив пару из них, он сунул их мне в руки. – Поможешь старику. – Что это? – спросил я. – Хлеб, брынза. Овощи какие-то, – рассеянно ответил Либурх. И кивнул на дверь. – Идем, идем. Вскоре мы подошли к эркеру с широкими окнами, свет из которых освещал гладкие ступени винтовой деревянной лесенки, ведущей вверх. Вдоль стены тянулись прочные перила. Старик взялся за поручень, тяжело вздохнул и сказал: – Столько лет я меряю шагами эти ступени! Сорок три ступени вверх и столько же вниз! Сколько всего? – спросил вдруг Либурх. – Восемьдесят шесть, – особо не задумываясь, ответил я. Библиотекарь замер на ступеньке с поднятой ногой. Он покачал головой и пробормотал: «Удивительно! Никогда не встречался с подобным» – и продолжил восхождение. Я пошел следом. Поскрипывали ступени, пыхтел Либурх, я барабанил пальцами по перилам, – в сопровождении такой незатейливой музыки мы поднялись наверх и оказались на чердаке. Под крышу старик не пошел, а толкнул кособокую дверцу. В нос шибануло острой вонью, послышалось хлопанье крыльев. – Колум! – позвал мой спутник. – Колум! Я огляделся. На широких полках вдоль круглых стен стояли плетенные из лозы птичьи клетки. В них гулили, ворковали, распушивали перья или молча сидели, выкатив на нас оранжевые глаза-бусинки, голуби. Множество голубей и голубок. – Мы на голубятне? – зажав нос пальцами, гнусавым голосом спросил я очевидное. – Где же еще? Колум, где ты, несчастье мое? – Иду, – издалека раздался кашель. – Иду, чернильная твоя душа. Вскоре показался хозяин голубятни. Весьма колоритный старик – с огромной нечесаной бородой, со спутанными патлами на голове, в испачканной белым пометом хламиде. – Ты мне поесть принес? – жалобным голосом начал он, но увидел меня и остановился. Подозрительно осмотрев, он уставился на свертки в моих руках. Подошел вплотную и выхватил их, а затем уселся прямо на пол. Достав снедь, голубятник жадно набросился на еду. – Кто это? – спросил он с набитым ртом у моего спутника. – Это наследник Олтер из гор Дорчариан. Странный старик выпучил глаза и покраснел. Громко сглотнул застрявший в горле кусок, шумно отдышался и схватил стоящую рядом птичью поилку. Не обращая внимания на плавающий пух, выхлебал воду и спросил меня: – Гораха знаешь? Я отрицательно помотал головой. – Гони его в шею, – пробурчал чудак, обращаясь к Либурху, выбирая из бороды куски сыра и хлеба. – Из гор Дорча, как же. А Гораха не знает. – В нем и впрямь течет кровь данов дорча, Колум, – мягко возразил ему библиотекарь. – Не все же должны знать имена тамошних голубятников. – Да? – задумался старик. – Правильная кровь – хорошая вещь. Правильная кровь – главное дело для хорошей породы. Он с громким кряхтением поднялся и спросил меня: