— Все нормально, — ответила она бесцветным голосом. Несмотря на его появление, она не испытывала радости. Сейчас и он был размыт туманом. — Я хотел спросить, когда ты освободишься? Я бы за тобой подъехал… — Не знаю, — все так же равнодушно сказала Таня. — У нас проблемы. Я не знаю, когда я освобожусь. Он не стал спрашивать, какие проблемы, а Таня не стала распространяться по этому поводу. — Тогда до завтра? — До завтра, — уронила слова в беспросветность тумана Таня и повесила трубку. Глава 5 Притихший монстр устроился на диване, вытянув свои ножки потрясающей кривизны, и, озабоченно скривив губы, пыхтел, как сломанный паровоз. — Значит, вот оно как… — пробормотал он, выслушав рассказ Анастасии Михайловны. Вика, высказав свое мнение на его счет, снова погрузилась в презрительное молчание. Монстр буравил меня недобрым взглядом, словно я вошла у него в число первых подозреваемых. А может, ему просто не понравилась моя куртка, хотя грязные разводы на ней теперь напоминали узор на форме десантника, и я не видела в этом ничего предосудительного. В конце концов, неодобрительно подумала я, рассматривая фигуру «безутешного папеньки», его носки с золотыми шнурками тоже не отвечают моему эстетическому вкусу. — Ну, и что будете делать? — осведомился папаша. С ума сойти! Поистине — этот тип потрясал меня так, как никому досель не удавалось! «Что будете делать…» — А что будете делать вы? — нахально спросила я, глядя в его злобные глазенки. О, как много эмоций вызвал у него мой ответ! Сначала его глаза округлились, потом выпучились, потом вернулись назад, а из ноздрей его вырвалось оглушительное сопение. То есть, как я поняла, сопение у него было вместо огня. Мог бы — выпустил на меня струю дыма, ей-богу! Весь его вид теперь выражал безграничное потрясение. Как? Она умеет говорить? — То есть? — свирепо пропыхтел он. — Что вы имеете в виду? — Ну, я так думаю, мужчина-то тут все-таки вы, вам и надо действовать, — ласково пропела я. Конечно, я так не думала. Вряд ли его можно было обозначить мужчиной! Скорее уж ему подходило звание племенного самца с единственным недостатком — отсутствием всякой породы. — Мы решили отдать им деньги, — вступила Анастасия Михайловна, опасливо посмотрев на Лямина, как будто она боялась, что, осознав свою принадлежность к сильному полу, этот новоявленный мужчина выкинет что-нибудь не очень-то пристойное. — Это хорошо, — кивнул он. — Деньги у вас есть? И тут Вику прорвало! И как — черт возьми! До этого момента мне еще не доводилось слышать такого совершенного владения нашим трехэтажным! Высказав все, что она думала о нем, Вика тут же перевоплотилась из «биндюжницы» в величественную Афродиту и, указав рукой на дверь, холодно закончила свою речь коротким, но весомым словом: — Вон! Он с покорной поспешностью вскочил и бросился к дверям, бурча себе под нос всяческие непотребности в наш адрес. Большинство непотребностей адресовалось Вике. Но Вику это нимало не взволновало. Она стояла, гордо выпрямившись, и ее лицо пылало. Дверь захлопнулась. Мы услышали быстрые шаги. Я посмотрела в окно и увидела нашего «супружника» уже влезающим в машину, причем — я была готова в этом поклясться — в машине находилась какая-то дама приличных размеров. — Видите, Саша, — привлекла к себе мое внимание Вика. — Нам не на кого рассчитывать, кроме как на самих себя! И что могут сделать три женщины, скажите мне? Да много, хотела сказать я, но не стала разворачивать перед ними всю картину моих былых подвигов. — Ну, двое мужчин у нас есть, — успокоила я их. — А если постараться, можно привлечь и третьего. Так что, я думаю, мы сможем справиться! Хотя и без них вполне смогли бы, самонадеянно подумала я. Женщины в состоянии сами справиться с проблемами, но… Я себя не обманывала. Положение было настолько сложное, что могла понадобиться и сила, а… С сомнением оглядев хрупкие фигуры обеих дам, я вздохнула. У меня тоже нет крутых бицепсов, и дерусь я из рук вон плохо. В основном выезжаю на психической атаке. Работаю же больше головой, но драться головой опасно — можно получить сотрясение мозга, который мне иногда бывает необходим. Так что придется нам все-таки взять в компанию Ларчика и Пенса! * * * К концу нашей беседы мой блокнот напоминал японско-русский словарь, столько в нем появилось маленьких иероглифов, галочек, крошечных бубликов, рогаликов и прочих загогулин, которые были понятны только их автору — то бишь вашей покорной слуге. Я уже поднималась по лестнице в нездоровом стремлении отяготить лариковскую голову полученной информацией, и в этот момент меня осенила мысль, которую я сначала, нахмурившись, попыталась откинуть, но потом все-таки решила, что эта гипотеза тоже имеет право на жизнь. И, следовательно, я обязана ее проверить. Поэтому я уселась на ступеньку и пополнила «собрание иероглифов» новыми закорючками. — Работы, Саша, у тебя внезапно оказалось очень много, — вздохнула я. — И самое главное, работу эту надлежит выполнить в сжатые сроки, поскольку незачем ребенку долго находиться в обществе деклассированных элементов. Помимо психики, могут пошатнуться нравственные устои, а ты, как дочь педагога, не имеешь права этого допускать! После этого я поднялась на наш родной этаж и нажала раз десять на звонок. Когда дверь открылась и Лариков наконец-то предстал перед моими глазами, я выдержала паузу, во время которой он успел пробормотать: — Как ты долго… Пройдя в комнату, я лениво опустилась в кресло и потребовала травяного чаю. — Может, кофе? — О нет! — взмолилась я, основательно напугав своим воплем несчастного Ларчика. — Полцарства за глоточек чая! — Полцарства у тебя нет, так что можешь меня не обманывать бесплодными обещаниями, — рассудил Лариков. — Придется дать тебе глоток чая просто так. Бескорыстно. Хотя непонятно, почему у тебя на кофе такая отрицательная реакция… Я привык к тому, что ты пьешь кофе лошадиными дозами. Наверное, с тобой произошло что-то экстраординарное. Ты правда совсем не хочешь кофе? Уж кофе мне точно не хотелось. За те два часа, которые я провела в обществе Аржановых, я умудрилась выхлебать его столько, что была уверена: в ближайшие сто лет я буду избегать этого напитка! — Правда не хочу! И давай не будем вспоминать это ужасное слово «кофе» хотя бы несколько часов! — Значит, действительно мир незаметно для меня перевернулся, — задумчиво молвил Ларчик и отправился за чаем. Вскоре он вернулся, и я, как божественной амброзии, глотнула чая с мятой. — Восхитительно, — проговорила я, закрыв глаза. Пока я наслаждалась моментом, мой босс терпеливо ждал, когда я вернусь из заоблачных высей на грешную землю. Наконец его терпение иссякло. — Ну, и что мы имеем? — скромно поинтересовался Лариков. О, нежданная радость! После ляминского «Что вы будете делать?» Андрюшенькино милое «мы» показалось мне настолько отрадным, что я не смогла удержаться от благодарной улыбки. Не все рыцари перевелись в нашем лучшем из миров! Парочка еще осталась, и по счастливому стечению обстоятельств именно мне выпала удача находиться в их обществе… Однако мне пришлось обрушить на голову одного из доблестных рыцарей недобрые вести.