Я знаю, что ты уехала погостить к своей сестре Джемме в Фоксвуд…» Это письмо Софи поднесла к лицу Райена, когда тот лежал в постели. Письмо, которое заставило короля широко раскрыть от удивления глаза. Но не само это письмо так ошеломило Райена. Его потрясли слова, которые Софи успела впопыхах, тайно от Агаты, написать на этом письме кровью самого Райена, в которой она намеренно испачкала пальцы. Она солгала Агате, не посвятив ее в свой план. Она предала своих друзей и все силы Добра. Да, именно так, и никак иначе нельзя подумать, если не знать о том, что увидела Софи в кристалле, который сейчас хранился в кармашке ее платья. Только она видела то, каким на самом деле будет конец этой сказки, она одна. Вскоре Лев и Змей будут мертвы. – Он знает, что я на его стороне, не так ли? Король, я имею в виду, – посмотрела Софи на Кея. Капитан не ответил, даже не повернул головы и продолжал смотреть прямо перед собой. Кучер хлестнул лошадей, карета закачалась на своих рессорах, развернулась и покатила назад в сторону Камелота. 23 Агата Кот в музее Покрывшись потом, Агата стояла на краю бездонной пропасти, в глубине которой пузырилась, переливалась, словно светящееся море, раскаленная синяя лава. К этой лаве на мерцающих зеленых стеблях опускалось мертвое тело Шерифа. За спиной Агаты сотни гномов собрались на Краешке Земли – травянистой площадке, подвешенной на стеблях и украшенной обелиском с вырезанными на нем именами навсегда покинувших этот мир гномов. Гномы стояли в торжественном молчании, сняв шляпы и опустив головы, а тем временем лава, в которой здесь кремировали умерших, приняла в себя тело первого человека, которого хоронили в Гномии. Тело Шерифа исчезло в раскаленных волнах, оставив после себя лишь тонкую струйку дыма. Агата не плакала, глаза у нее оставались сухими. К тому времени, когда она вместе с Тедросом, Потрошителем и Гиневрой сумела обойти стороной выставленный в качестве западни волшебный мешок Шерифа, сам Шериф был уже мертв. Они пытались собрать с пня светлячков, чтобы восстановить с их помощью картину происшедшего, но ничего из этого не получалось, потому что скимы успели уничтожить почти всех светлячков. Впрочем, и того, что сохранилось, было достаточно, чтобы узнать, что Яфет хладнокровно убил Шерифа и забрал его кольцо. То самое единственное кольцо, что стояло преградой на пути Райена к абсолютному владычеству. Как уже было сказано, слез у Агаты не было, но душа ее пылала так же сильно, как раскаленная лава в центре Земли. Яфет убил Чеддика. Яфет убил Миллисенту. Яфет убил Ланселота, Доуви, Шерифа. Все это время Агата занималась борьбой против лживого и жестокого короля, севшего на трон Камелота. А тем временем его брат методично и безжалостно убивал ее друзей. Рядом с Агатой с мрачным видом стояли Тедрос и Гиневра, в их глазах играли отблески подземного огня. – Ваше величество… – раздался негромкий извиняющийся голос. Все они разом повернулись. – Кто-то украл мою рикшу, – с поклоном продолжил королевский паж по имени Сабби. – Угнал ее прямо от дворца… – Мяу, мяу, – раздраженно оборвал его Потрошитель, которому сейчас явно было не до какой-то там рикши. – Я думал, что это был бхут! – продолжил тем не менее паж. – Но это был не наш бхут! Это был человеческий бхут! – Мяу? – заинтересовался кот. – Мяу! – Мою рикшу взял человек, который был здесь, – выпалил Сабби. – И сделал это как раз перед тем, как умер Шериф! Потрошитель больше не мяукнул, но внимательно уставился на пажа – дескать, давай, продолжай. – Я нашел вот это рядом с его телом! – пояснил Сабби. И он показал вещь, которую держал у себя в руках. Все гномы, увидев ее, дружно выдохнули: – О-о-о! Тедрос сверкнул глазами, взглянув на свою принцессу. И Потрошитель сделал то же самое. Агата скрипнула зубами. Даже стоя в нескольких шагах от Сабби, она чувствовала, чем пахнет от развернутой змеиной кожи, которую показывал им паж. А пахло от нее грязью, древесной трухой… И лавандой. * * * Беззубая бабушка-гном сидела, скрестив под собой ноги, на полу и постукивала пальцами по брюшкам разложенных перед ней мертвых светлячков – со стороны могло показаться, что старушка играет на рояле. – Остановите здесь, – сказала Агата. Бабуля перестала шевелить пальцами, размытое изображение на стене тронного зала застыло. Стоп-кадр. Тедрос, Гиневра, Агата и Потрошитель подошли ближе, начали внимательно рассматривать его. – Более четкой картинку сделать никак нельзя? – спросила у старой бабушки-гнома Агата. Беззубая бабуля покачала головой и принялась возиться с мертвыми светлячками – поправляла кончиком пальца их смятые крылышки, пробовала менять местами, чтобы восстановить пробелы в изображении. – Скоро птичка прилетит, ду-ду, ду-ду-ду… – напевала она за работой. И снова, как заевшая пластинка: – Скоро птичка прилетит, ду-ду, ду-ду-ду… Скоро птичка прилетит, ду-ду, ду-ду-ду… С ума можно было сойти от этого бесконечного «ду-ду-ду». – А побыстрее можно шевелиться? – теряя терпение, спросил Тедрос. Бабуля подняла голову, окинула принца мутным взглядом, цыкнула языком, после чего вернулась к своей работе, все так же медленно перебирая мертвых светлячков и монотонно гудя свое «ду-ду-ду». Тогда Тедрос посмотрел на Потрошителя – мол, сделай хоть ты что-нибудь. Кот в ответ закатил глаза, словно говоря: «Ты бы сам попробовал управлять страной, где каждый второй такой тормоз…» – Смотрите! Это она! – воскликнула тут Агата, рассматривая застывшую в полете фигурку Кико, отброшенную от Змея направленной прямо в грудь вспышкой розового света. – Это заклинание Софи. Сама она должна прятаться где-то здесь же, неподалеку.