И тут она все поняла. Ну, конечно, ведь это было платье любимой матери Райена и Яфета. Иными словами, платье Эвелин Садер. Ну а что она умела творить с платьями, известно. Это и живое платье из синих бабочек, которое носила сама Эвелин, и живой костюм из червей-скимов на ее сыне, ну и вот это белое платье, оно тоже было живым. Само по себе, и себе на уме. А внизу, под деревом, Яфет так сильно придушил Шерифа, что лицо у того покраснело, как спелая вишня, набухли синие вены на горле. Шериф поднял свою огромную дрожащую ладонь… И изо всей силы влепил Яфету пощечину. Змей оторопел, разжал от неожиданности руки, и Шериф, издав боевой клич, вскочил на ноги, а затем, не медля ни секунды, разъяренным носорогом бросился на Змея. С костюма Яфета сорвался острый, как скальпель, ским, но Шериф поймал его прямо в воздухе и ударил им Яфета в ребро. Остальные сидевшие на Змее скимы дико завизжали, потом сорвались с места, повалили Шерифа, распяли на грязной земле, пришпилив к ней своими черными ножами его запястья и лодыжки. Шериф рычал от боли, затем закатил глаза и, тяжело дыша, принялся кусать себе губы. Сама пришпиленная платьем к дереву, Софи отчаянно пыталась зажечь свой палец, но он, как и все ее тело, был скован черным платьем. Еще никогда Софи не чувствовала себя такой раздавленной и взбешенной. Ведь там, внизу, погибал отец Дот. Бывший злодей, перешедший на сторону Добра. Он не заслуживал того, чтобы умереть. Не сейчас, во всяком случае, и не так. Но он погибал, и Софи ничем не могла ему помочь. Ничего не могла для него сделать. Яфет поднялся. Лицо его превратилось в кровавое месиво, стало бесформенным и ужасным. Змей поднял с земли тяжелый сук, переломил его о свое колено, отчего обломленный конец стал острым словно пика. Затем Змей подошел к распятому на земле Шерифу, встал над ним, уставился ему в лицо своим пустым, холодным взглядом. – Тебе… никогда… не победить… – прохрипел Шериф. – Кажется, ты то же самое говорил еще до того, как мы с тобой начали, не так ли? – спокойно возразил Яфет. Софи едва сдержалась, чтобы не закричать в голос… Кол пробил Шерифу грудь, прошел сквозь его сердце. Софи отвела свой взгляд в сторону, из глаз у нее ручьями текли слезы, щеки противно щекотала своими листьями какая-то не к месту подвернувшаяся ветка. Даже закрыв глаза, Софи слышала, как Яфет ворочает тело Шерифа, ищет его кольцо. Дыхание Змея становилось все громче, его движения все более нервными. Но он не мог найти кольцо. А затем вдруг стало тихо. Софи осторожно перевела взгляд вниз и увидела Яфета, стоящего на коленях у тела Шерифа. Змей не шевелился. Он думал. – Спорю на свои сапоги… – пробормотал Яфет. Посмотрел на ноги Шерифа. Стянул с него один грязный сапог. Затем второй. На мертвом почерневшем пальце сверкнуло серебряное кольцо. При виде его сверкнула и улыбка на изуродованном лице Змея. Сняв кольцо, Яфет вразвалочку удалился в Бескрайние леса, насвистывая что-то себе под нос, блестя в лунном свете своей обнаженной молочно-белой кожей. Отойдя на довольно большое расстояние, он оглянулся и жестом руки позвал своих верных слуг – скимы поднялись в воздух и помчались вслед за своим хозяином, бросив лежащее в грязи тело Шерифа. А на вершине дерева черное платье Софи снова сделалось белым, отлепилось от коры и осторожно, по-дружески даже, начало опускать ее. Мелькнули мимо лица ветки и листья, и Софи опустилась на землю, свалившись прямо на тело Шерифа. Глаза его были открыты, он еще дышал, изо рта тянулась ниточка крови. – Скажи… Дот… – Тсс! Я сейчас гномов позову. Приведу помощь, – сказала Софи, поворачиваясь к пню… Шериф не дал ей уйти, поймал за руку и прошептал, выдувая кровавые пузыри на губах. – Скажи Дот, что я и ее мать… Это была… любовь… Сердце Шерифа остановилось Медленно закрылись его глаза. Державшая Софи рука разжалась и безжизненно упала на землю. – Нет… – прошептала Софи. Всхлипывая, она склонилась над телом Шерифа, пачкая свое белое платье его кровью. Она должна была спасти его. Должна была остановить все это. Она же была Ведьмой из-за Дальнего леса, черт побери! Она должна была вырвать сердце из груди Яфета и скормить его собственным червям! Должна была жизнь свою отдать за то кольцо, чтобы защитить Леса и своих друзей. Если бы только ей выдался шанс сделать это! Софи принялась яростно рвать на себе белое платье, пускать по ветру его лоскуты, но они тут же возвращались и прирастали на место, все так же испачканные кровью Шерифа. При этом с каждым таким возвращением платье волшебным образом становилось все прочнее, все жестче, начинало облегать Софи, словно рыцарские латы. Софи перестала воевать с платьем, вытерла слезы, глядя на загорающуюся над лесом зарю. В бедро ей уперлось что-то твердое, лежавшее в кармане. Кристалл. Тот самый, что заставил ее бросить своих друзей и сбежать сюда. Тот самый кристалл, что показал ей, как нужно действовать. В лесу послышался цокот копыт, грохот колес экипажа. Софи обернулась. За деревьями показались и приближались навстречу ей огни горящих факелов. «Делай, как показано в кристалле, – подумала Софи, прищурившись. – Действуй по сценарию». Шериф будет отомщен. Расплата близка. И для Яфета, и для его брата. Софи поспешно оттащила тяжелое тело Шерифа за деревья, туда, где его не будет видно в первых лучах утреннего солнца. Затем прошлась вокруг пня, шаря взглядом вокруг. Ни Кико, ни Беатрисы, ни Рины. Никого. И ни Потрошителя, ни гномов. А ведь ей нужно связаться с Агатой, задать ей вопросы, на которые необходимо получить ответ… Да, но как? В голове внезапно всплыли слова Кико: «Эти светлячки все видят и постоянно передают картинку…» Стук колес приближался, свет факелов становился все ярче… И вот уже показалась сине-золотая карета с вырезанным на дверце гербом Камелота. Огонь осветил Софи, кучер притормозил лошадей. За окном кареты Софи увидела парня, лицо которого оставалось в тени. Дверца открылась. Осветив опустившиеся ступеньки розовым светом своего загоревшегося пальца, Софи забралась внутрь и захлопнула за собой дверцу. Парень повернул к Софи свое лицо, показалась квадратная челюсть, красиво вылепленные скулы, слегка раскосые глаза. – Райен увидел твое сообщение, – сказал Кей и показал Софи знакомый ей листок. Письмо Артура к леди Гримлейн. «Дорогая Гризелла!