– Трепло, – проворчал Шериф. – Не умолял я тебя, не ври. Просто назвал тебя птенцом желторотым и трусливым пьяницей, если ты допускаешь, чтобы девушка, которая спасла тебя когда-то из тюрьмы, сама теперь сидит в подземелье, а ты пальцем о палец ударить не желаешь, чтобы выручить ее оттуда. А еще я написал, что надеюсь, что в ближайшем будущем Сториан исправит нашу с тобой историю, и тогда все узнают, кто ты такой на самом деле. – Фу, как неучтиво это было, – поморщился Робин. – Ну да ладно. Наплевал я, разумеется, на письмо Шерифа, выкинул его, но тут за меня Марианна взялась. Что, говорит, ты бы делал, говорит, если бы твою дочь Райен в подвал упрятал? И кто, говорит, если не Дот, имеет больше всего прав твоей дочерью называться? Ну, что уж там, Марианна точно знает, как заставить меня своими булками шевелить. – Да и меня тоже, – пробормотал Шериф. – Сказала, что, если я не отправлюсь на помощь, не пустит меня больше в «Стрелу». А она такая, моя Марианна, уж если сказала, то не пустит, это точно. Короче говоря, присоединился я к Шерифу и поскакал вместе с ним в Камелот. Послал Гин цветок лотоса, чтобы она знала, что мы едем. – А я приколола его к своим волосам, этот цветок давал мне надежду, – вздохнула старая королева. – Но когда мы приехали в Камелот из Ноттингема, то услышали о том, что Дот и еще кто-то из пленников сбежали из тюрьмы, – подхватил Шериф. – Но я, даже узнав об этом, не собирался все это спускать с рук мерзавцу Райену. В наших Лесах должен царить закон и порядок, и я поклялся, что не остановлюсь, пока не насажу на пику отрубленную свиную голову этого негодяя. – Вот почему мы сейчас не за столиком в «Стреле Марианны», а во дворце какого-то Тель Шорта, и молимся о том, чтобы он помог нам, – невесело закончил Робин Гуд. – А если он вдруг не поможет? – начала Агата, но тут раздался резкий вопль трубы, заставивший ее подскочить на месте. Из темноты появился и встал рядом с троном гном в сверкающем голубом колпачке, приталенном, расшитом золотом, мундире и с позолоченной трубой в руке. Распорядитель, наверное, или как их там еще называют… герольд? шталмейстер? – Добро пожаловать, наши смертельные враги – люди! – высоким голоском прокричал он. – Вы находитесь здесь по приглашению нашего милостивого императора Тель Шорта. Прошу встать, чтобы приветствовать его императорское величество! Светлячки на стенах и в люстре оживились, направили свои лучики на трон, окружив его оранжевым сиянием. Агата и все ее друзья поспешно вскочили на ноги. – Послушай меня, – шепнула она, обращаясь к Робину. – Гномы давно имеют зуб на короля Артура за то, что тот изгнал их из Камелота, а значит, что и против… – Меня, – закончил Тедрос, наклоняясь сзади над их плечами. – Агата права! Что будет, если император Тель Шорт узнает о том, кто я такой? Что, если после этого он ко всем нам как к врагам начнет относиться? Свяжется, например, с кем-нибудь из правителей, которые за мной по всем Лесам гоняются, и тогда нам крышка. Отсюда убежать труднее, чем из подземелья Райена. – Ну, крышка так крышка, – угрюмо ответил Робин. – Но ты пока что встань хотя бы подальше от трона, за спинами нашими укройся, понял? – проворчал Шериф. У Агаты похолодело в животе. И без того большой золотой трон показался ей сейчас вообще громадным, как гора. Каким же должен быть император, для которого такой трон сделан? И какими же должны быть у него ручищи? Такому и связываться ни с кем из лесных правителей не нужно, сам их всех словно комаров прихлопнет. А они-то, они-то тоже хороши! Сами в эту мышеловку залезли! Нужно срочно придумать, как теперь выбраться отсюда, причем немедленно… Снова взвыла труба, и гном-герольд зачастил: – Его величество, всемилостивый, всемогущий, премудрый и благородный, лучезарный, основатель подземной державы, отец родной… – он долго еще говорил, просто Агата его больше не слушала, – император Тель Шорт! Сначала ничего вроде бы не происходило. А затем Агата увидела. В глубине зала появилась тень и направилась к трону – медленно, плавно, словно плывя в воздухе и даже не касаясь пола. Агата выпрямилась, расправила плечи, готовясь принять любой удар судьбы. Тень приближалась… приближалась… И вот наконец император Тель Шорт вышел на свет, показался во всей своей красе. Софи выронила свой стакан. Тедрос от неожиданности отпрянул назад. Все, кто был в зале, повернули головы и уставились… Нет, не на императора Тель Шорта, а на Агату. А у нее перехватило дыхание. Агата глазам своим не верила, потому что… Потому что правителем Гномии, их последним шансом на спасение и единственной надеждой найти союзника в борьбе против всех Бескрайних лесов оказался… Кот Агаты. Потрошитель. 18 Тедрос Решающая миссия Тедрос ошеломленно потряс головой, ему казалось, что все это происходит во сне. Однако это был не сон, нет. Потрошитель – живой и настоящий – сидел на позолоченном троне, его покрытое голой, морщинистой кожей тельце казалось еще более тщедушным и жалким в сочетании с криво сидящей на голове короной. Одним своим глазом кот пристально и сердито смотрел на принца, а Агата не отрываясь смотрела на кота, открыв свой рот от удивления. Из темноты появились еще два стражника-гнома с ятаганами и встали по бокам трона, а гном-распорядитель с трубой остановился возле двери. Тем временем резные буквы на спинке трона задрожали и волшебным образом поменялись местами. Было – О.П.И. Тель Шорт Стало: ПОТРОШИТЕЛЬ У Тедроса дыхание перехватило. Потрошитель сел на свои задние лапы и громко мяукнул в окутавшей тронный зал тишине. Принцесса Ума раздвинула первокурсников, вышла вперед и сказала: – Да, ваше… э… величество? Потрошитель снова мяукнул. Принцесса Ума приблизилась к трону. Кот Агаты что-то прошептал принцессе Уме на ухо. Ума кивнула и приставила свой загоревшийся палец к горлу кота. – Нет, это невозможно, – простонала Агата. – Тут, очевидно, какая-то ошибка… – Никакой ошибки нет, – звучным, глубоким голосом произнес кот. – Ты просто была недостаточно внимательна ко мне. – Так ты еще и говорить умеешь? – ахнула Агата. – Вообще-то я нахожу человеческий язык убогим и уродливым, но благодаря заклятию Умы могу теперь какое-то время общаться с вами, – сказал Потрошитель, после чего перевел взгляд своих ярких желтых глаз на Тедроса и продолжил: – А тебе, Тедрос, повезло, что я до сегодняшнего дня не мог разговаривать на твоем языке и не мог сказать, что я о тебе думаю, когда ты называл меня сатаной и швырял в унитаз. И заметь, что при этом я всегда оставался твоим верным другом, когда тебе это было нужно. – Он посмотрел на Агату и добавил: – Когда вам обоим это было нужно. – Но… но… – затрясла головой Агата. – Ты же… мой кот! – Я кот твоей матери, – поправил ее Потрошитель. – И если бы ты была немного умнее, то поняла бы, что это – первая подсказка к тому, что я кот из Бескрайних лесов, а не кот из-за Дальнего леса. Что же касается моего положения здесь, то дело вот в чем. Гномы, видишь ли, уверены в том, что если посадить на трон кого-то из «своих», это означает открыть шлюзы для зависти, алчности, кумовства и коррупции. Если бы Гномией правил гном, порядка здесь было бы не больше, чем в ваших лесных королевствах. Вот почему с самого начала гномы начали искать короля «на стороне». Им был нужен правитель, который понимал бы их образ жизни и традиции и не пытался бы силой изменить их. Выбор, как вы понимаете, был очевиден. Коты и гномы, по сути, родственные души. Они могут испытывать к людям дружеские чувства, но при этом оставаться как бы сами по себе. Кроме того, коты также очень замкнутые, любящие уединение существа с крайне невысокими запросами – им, по сути, нужна всего лишь миска молока да теплая постель. Таким образом, король-кот – это идеальный выбор для гномов. По существу, он будет делать для них все, что в его силах, и в то же время не помешает им жить своей собственной привычной жизнью. – Но это бред какой-то! – выкрикнула Агата. – Ты жил со мной! В моем доме! – И я там тоже был! – добавил Тедрос, вставая рядом со своей принцессой. – Сколько недель я провел вместе с тобой на том кладбище? То, что ты говоришь, лишено всякого смысла, и… – Я был правителем Гномии пять лет, и на протяжении этих пяти лет я то приходил к тебе, то уходил когда хотел, – пояснил Потрошитель, игнорируя Тедроса и обращаясь к Агате. – Когда я был нужен гномам, я был вместе с ними, когда я был нужен тебе, был рядом с тобой. При этом ни ты, ни гномы, никто из вас даже не догадывался о том, что я веду двойную жизнь. Будь я собакой, ты заметила бы мои отлучки, поскольку собаки – жалкие, зависимые и мерзкие твари. Но коты… Мы появляемся в вашей жизни и исчезаем из нее словно старые воспоминания.