Репа. Точнее, перевернутая вверх дном репа, с двумя моргающими глазами и открытым наподобие буквы «О» ртом. – Кто сказал «гномы»? Это вы сказали «гномы»? – спросила репа. – Нет здесь никаких гномов. Это теперь незаконно. Гномам запрещено находиться в Камелоте. А я не гном. Я овощ. Овощи в Камелоте никто не запрещал. Так что я ничего не нарушаю, а вы идите, идите себе. Лесом… – Тель Шорт, – оборвала ее Софи. – Прошу прощения? – стрельнула в ее сторону глазами репа. – Тель Шорт, – повторила Софи. – Ну, в таком случае… – прокашлялась репа и опять нырнула внутрь пня. Затем что-то щелкнуло, скрипнуло, и верхушка пня поднялась наподобие крышки, а под ней обнаружилось широкое отверстие. Звук копыт приближался. – Давайте за мной, – сказала Софи. Она перекинула ногу через край пня и спрыгнула внутрь. Агата оглянулась. За деревьями металось целое море огней, и они приближались. Тедрос устремился к отверстию в пне, таща за собой свою принцессу… Агата повалилась головой вперед в темноту, и наверху за ней с грохотом захлопнулась крышка пня. Пока Агата могла, она летела, вцепившись в руку своего принца, но потом все же выпустила ее, и дальше они падали порознь, крутясь во все стороны, словно две крупинки в песочных часах. Затем что-то ухватило Агату за ногу, падение замедлилось, и она медленно поплыла, как в невесомости. Загорелся золотистым огнем палец Тедроса, высветил его плавно опускающийся вниз силуэт. Агата зажгла свой палец и повела им вокруг, желая осмотреться. Тедроса, как лассо, обвила за талию пышная зеленая лоза. Такая же плеть держала за ногу Агату. На этих стеблях они медленно опускались вниз через заброшенную станцию Цветочного метро, мимо гниющих мертвых поездов, сваленных в кучу возле стен. Некогда яркие экспрессы, каждый цвета той линии, которую он обслуживал, стали одинаково коричневыми, утратили часть своих увядших лепестков и листьев – на их месте теперь темнели дырки. В нос Агате ударил запах гнили, за ноги, за руки, даже за уши цеплялись липкие нити паутины. Единственными, кто подавал здесь признаки жизни, были стебли, которые несли Агату и Тедроса. Среди печальной, напоминающей кораблекрушение картины бросалась в глаза лежащая на полу старая вывеска с выцветшими буквами на ней: Стебли, которые несли на себе Агату и Тедроса, неожиданно засветились, их зеленая поверхность начала потрескивать от скопившихся на ней электрических зарядов. Затем стебли туже затянулись вокруг принца и принцессы, словно ремни безопасности… И Агата с Тедросом снова полетели вниз, еще быстрее, чем в начале. Агата, прищурившись, пыталась высмотреть Софи, но смогла увидеть только стремительно приближающееся дно впадины. Стебли внезапно отцепились, и дальше принц и принцесса полетели совершенно самостоятельно, прямо на темную, кажущуюся твердой почву. – Тедрос! – взвизгнула Агата. – Аааааа! – завопил Тедрос. Они упали, пробили насквозь оказавшуюся мягкой грязью пленку и благополучно шлепнулись прямо на заднее сиденье повозки-рикши. Тедрос приземлился первым, Агата свалилась ему прямо на колени, а на сиденье уже сидела, благоразумно прижавшись в уголок, Софи. – Теперь-то ты понимаешь, почему от меня грязью пахнет, – сказала Софи. – А где еще пассажир? – весело спросил чей-то мелодичный голос. Агата и Тедрос подняли головы и увидели сидящего на сиденье прикрепленного в передней части ярко-оранжевой рикши-велосипеда юного гнома. Он (что совершенно неудивительно) не сводил при этом своих восхищенных глаз с Софи. Гном был очень смуглым, в блестящей синей шапочке-колпачке и элегантном, в тон ей, костюме. – Мне сказали, что с вами будут еще трое, – сказал гном, обращаясь к Софи. – Нет, это все, – сглотнула она. – Отлично. Тогда вперед, нельзя заставлять нашего императора ждать, – кивнул гном и протянул Софи сложенное одеяло. – Прошу пристегнуть вашу змеиную кожу и приготовиться к отправлению. Софи развернула одеяло – оно оказалось сделанным из прозрачных чешуек – и с головой накрыла им себя и своих друзей. Одеяло было холодным и скользким на ощупь, оно плотно облепило и щеки Агаты, и сумку, которую она, как всегда, держала на руке. – Эта кожа сделает вас невидимыми до тех пор, пока мы не прибудем во дворец императора. Вас никто, никто не должен увидеть, иначе вы, считай, покойники, – сказал гном, начиная вращать педали и выворачивая на единственную темную дорогу, которая своими крутыми поворотами, подъемами и спусками напомнила Агате американские горки на ярмарке в Гавальдоне. – Не-гномам находиться в Гномии запрещено под страхом смертной казни. Этот закон был принят после того, как король Артур изгнал нас из Камелота. Так что любой гном, который вас застукает, имеет полное право всадить вам ножик в глаз. Этот закон на всех не-гномов распространяется, не только на людей. К нам тут недавно белка какая-то по глупости заскочила, и что? В тот же вечер из нее барбекю сделали! Софи плотнее подоткнула себе под бок край змеиной кожи. – Император Тель Шорт послал меня за вами, – продолжал трепать языком гном. – Как это понимать? Его величество позволяет людям прятаться в Гномии? – он скептически присвистнул и покачал головой. – Или ему нужно что-нибудь от вас? А может, он просто решил казнить вас, чтобы у остальных не-гномов и в мыслях не возникло желания попытаться сунуться к нам? Впрочем, вам, по-моему, быть казненными не грозит. Почему, вы спросите? Да потому, что вы ну никак не похожи на членов семьи короля Артура или его приближенных. Агата и Софи не сговариваясь, одновременно стрельнули глазами в сторону Тедроса. Тедрос глубже забился под накидку. – Если честно, я даже не уверен в том, дома ли его величество император. Этого никогда нельзя знать наверняка. – Понес их дальше гном-рикша. – Он у нас то появляется, когда захочет, то потом может так же неожиданно исчезнуть. Иногда даже на несколько месяцев, вот так. Впрочем, мне именно из дворца передали, что возле нашего пня в лесу топчутся люди, ищут, где им укрыться, ну и, значит, чтобы я поехал и привез их к императору. Так что, наверное, он все же на месте. Он сильнее нажал на педали, потому что дорога довольно круто пошла вверх. Разогнавшись, болтливый гном снова обернулся назад и сказал Агате и Тедросу, указывая рукой на Софи: – Сначала доставил одну вот эту блондиночку, потом забрал ее вместе с группой Шерифа, а теперь вот меня снова назад послали, на этот раз опять встретить ее, но теперь уже вместе с вами. Ну, а ту группу Шерифа я переправил во дворец. Точнее, одного Шерифа, но у него с собой был волшебный мешок, а в нем люди. Приятели Шерифа, надо полагать. Были набиты в мешке как кильки в банке. Я поговорил со знакомыми гномами, мы все просто ума не приложим, как работает этот трюк. Ну, а вы-то не в мешке едете, так что давайте следите сами, чтобы у вас из-под змеиной кожи руки-ноги не высовывались. У нас в Гномии людям не место, не забывайте! – тут он добрался до вершины подземного холма и с такой скоростью погнал вниз по почти отвесному склону, что змеиная кожа всплеснула и едва не улетела прочь, как простыня в одной хорошо известной детской сказке. Агата и Софи лишь в самый последний момент успели удержать ее. А гном тем временем заложил такой крутой вираж, что Агату швырнуло в сторону, и она шмякнула Тедроса тяжелым хрустальным шаром, да так сильно, что едва не вышвырнула бедного принца из рикши. – Да, я забыл представиться, – как ни в чем не бывало продолжил гном, оглянувшись на своих пассажиров. – Меня зовут Сабраманьям, я паж при дворе его императорского величества Тель Шорта, Основателя Подземной империи Гномии. Ну, не всегда, правда, паж, – Сабраманьям окутался облачком пыли, а когда оно рассеялось, на переднем сиденье рикши сидела девушка-гном. – Вот такие дела. А кем мне остаться на всю жизнь, я окончательно решу только в мой тринадцатый день рождения. Пожалуй, парнем останусь, потому что большинство моих приятелей собираются стать девушками, так что сами понимаете… – Сабраманьям вновь превратился в юношу-пажа и с ухмылкой заметил: – Готов спорить, что вы завидуете сейчас, что мы, гномы, способны на такое, а вы, люди – нет. – Нет, пожалуй, – в один голос откликнулись Софи, Тедрос и Агата. – А вообще, зовите меня просто Сабби, – сказал Сабраманьям, вновь поворачиваясь вперед и с новой силой нажимая на педали. – И не волнуйтесь, никто из тех, кто за вами гнался там, наверху, здесь вас не найдет. Сами подумайте, как можно кого-то найти в государстве, про которое ты даже не знаешь, что оно существует? А теперь внимание! Самый лучший вид на Гномию будет открываться справа. Учтите, что движение сейчас плотное, час пик, так что не высовывайтесь из-под змеиной кожи, ладно? Агата повернула голову направо и от удивления сжала коленку Тедросу. А справа открылось широкое, уходящее куда-то в бесконечность шоссе, по которому катили сотни ярко-оранжевых рикш и велосипедов, на них ехали гномы, то и дело громко трубившие в клаксоны. Странные звуки были у этих клаксонов, прямо один в один кошачье мяуканье. Вскоре это безумное, не перестающее мяукать на разные голоса шоссе влилось в раскинувшийся по обеим его сторонам город. Это была столица, Гном-Сити, громадный, залитый неоном мегаполис, связанный в единое целое светящимися зелеными стеблями. Офисные здания, частные дома, какие-то странные башни, торговые центры не просто были связаны друг с другом этими стеблями, но, похоже, еще и питались от них энергией, словно от электрической сети. Сабби влился в общий трафик и, не сбавляя скорости, катил вперед, ловко лавируя между велосипедистами и набитыми гномами рикшами, за что на него со всех сторон выливались потоки сердитого мяуканья из клаксонов. Приближался деловой центр Гном-Сити, мелькали стоящие вдоль улиц рестораны («Кафюшечка Маленького Пита», «Крошка эльф», «Ням-нямка»), магазины и салоны («Фруктики-продуктики», «Все для деточек», «Салончик красоты братьев Берд»). А еще спортивный зал «Крепышок», городская «Больничка» и «Веселая лужица» – открытый аквапарк с бассейном литров на пять воды, не больше, и с такими крутыми горками, что прямо на глазах у наших путешественников какой-то гном-малыш вылетел с такой горки на проезжую часть улицы, задел их экипаж и, отскочив от него рикошетом, приземлился прямо на колени водителя соседней рикши. И на каждом здании, на каждом жилом доме красовалась надпись «Любой не-гном будет убит!», а где-нибудь рядом с этим предупреждением – маленькая эмблема, вероятно, герб Гномии, похожий по форме на отпечаток кошачьей лапы: Такой же точно отпечаток лапы красовался над козырьком входа в «Музейчик», в котором, судя по вывеске, проходила выставка «Золотой век Тель Шорта». От входа тянулась длинная очередь гномов, желавших попасть в музей. Чуть дальше показался Храм Тель Шорта, на паперти которого толпились благочестивые гномы. Они молитвенно тянули руки к небу, а гном-жрица благословляла их кошачьей лапой, погружая ее в сосуд с золотой пыльцой, а затем ставя отпечаток на лоб каждого прихожанина. Имя Тель Шорта встречалось здесь на каждом шагу, например на указателях – «Проспект Тель Шорта», «Дворец Тель Шорта», «Шоссе Тель Шорта», «Парк Тель Шорта». Даже сами гномы, как могла заметить Агата, при встрече говорили друг другу не «Добрый день!», не «Здравствуйте!», а «Слава Тель Шорту!» – Не знаю, кто такой этот Тель Шорт, но он тот еще диктатор, это уж точно, – прошептала Софи, глядя на все это. – И это говорит мне девушка, покрывшая всю Школу Зла своими скульптурами и фресками, – ехидно заметила Агата. Софи сделала вид, что не расслышала. Наконец показался и королевский дворец – ярко-голубой, обвитый стеблями, сверкающий, как елочная игрушка, окруженный на каждом углу ярко освещенными минаретами. Возле ворот на парящих над землей листьях кувшинок стояли гномы-охранники в таких же, как у Сабби, конических синих шапочках. На поясах у них висели громадные – по сравнению с ростом самих охранников – кривые ятаганы. Подъезжая к дворцу, их рикша катила мимо новых любопытных строений. Проплыла с правой стороны школка, в открытых окнах которой были видны крохотные гномики, у которых был урок древней истории Гномии. Затем, уже с левой стороны – «Театрик под открытым небом», на сцене которого сейчас шел детский спектакль-утренник «Приключения Гномика», за театром – странное, вытянутое снизу вверх на стебле поле для гольфа, по которому расхаживали гномы в ботинках-липучках и с клюшками в руках. И снова все внимание направо, там мимо рикши проплывает здание редакции газеты «Новостюшечки». По крыше здания бежали электрические буквы: Новостюшечка дня. Фатима победила в конкурсном диктантике! Она единственная, кто правильно написал словечко «БУАЙБЕС»! Все это настолько захватило Агату, что она даже забыла на время обо всем, что ей довелось пережить сегодня там, наверху. – Совершенно замкнутый мирок, – проворчал Тедрос. – Кафюшечки, новостюшечки! Такое впечатление, что их абсолютно не интересует, что происходит там, наверху. – Конечно, не интересует, – откликнулся Сабби. – После того как Артур выгнал нас из своего Камелота, великий Тель Шорт сказал, что это даже пойдет нам на благо, потому что теперь мы создадим свою собственную подземную империю. Нет, правда, кое-кто из самых упертых гномов все же предпочел остаться наверху, а один из них даже сделался преподавателем в той пафосной школе… ну, вы слышали о ней, наверное. Но подавляющее большинство гномов было, разумеется, на стороне Тель Шорта. Мы создали свою подземную империю и полностью отделили себя от «верхнего» мира. Не обижайтесь, пожалуйста, но вы, люди, почему-то считаете, что все Бескрайние леса только вокруг вас и вращаются. Вы разделили свою землю, понаделали границ и принялись воевать за то, чтобы передвигать эти границы. Можете при этом объявить войну и другу своему, и даже брату. Умора, честное слово! Неужели вы на самом деле такие глупые? Ну, а нам совершенно неинтересно, что вы там вытворяете. Была тут у нас в Музейчике выставка «Обозреньице человеческого мирочка», там можно было увидеть, что в ваших Лесах творится. Выставка-то была, только вот посетителей не было, так и пришлось ее вскоре прикрыть. Нет, вы можете себе представить? Гномы, которые столько веков были самыми верными союзниками людей, больше не проявляют к вам ни малейшего интереса! По большому счету, нам всем теперь наплевать, живы вы там еще или уже перебили друг друга. Правда, вы вот теперь узнали о том, где находится Гномия и как в нее попасть, так что лично я считаю, что император Тель Шорт не захочет, чтобы этот секрет просочился наверх, и потому, уж извините, живыми вас отсюда не выпустит, – хихикнул Сабби. – О, как быстро за разговорами время-то пролетело! Всё, приехали! Гномы-охранники мельком взглянули на Сабби, затем, сверкая ятаганами и глазами, внимательно рассмотрели Агату и ее друзей, явно обнаружив их под змеиной кожей. Затем один из гномов – начальник караула, наверное, – махнул рукой, Сабби нажал на педали, и рикша покатила по золотистой дорожке к сияющему, как голубой хрусталь, дворцу. Это было самое большое сооружение во всей Гномии, достаточно просторное, чтобы вместить нормального человека. У Агаты свело желудок, это было напоминание о том, что она здесь не турист. Где-то наверху за ней и ее друзьями шла охота по всем Бескрайним лесам. Сама же она оказалась под землей и целиком зависела сейчас от милости здешнего императора, ненавидевшего, между прочим, все человечество. Веселый расклад, не так ли? Двое стражников распахнули двери дворца, и Сабби въехал внутрь. – Теперь можете снять с себя змеиную кожу, – сказал он, останавливаясь. Софи уже и так выбралась из-под накидки и с жадным любопытством разглядывала роскошный вестибюль, обрамленный арками из голубого камня. Агата выбралась из рикши следом за подругой и принялась изучать эти арки внимательнее. Они оказались удивительными. По поверхности голубого камня медленно стекали крохотные капельки расплавленной лавы, произвольно менявшие направление и время от времени внезапно взрывавшиеся, превращаясь в облачка красного дыма. Пол вестибюля тоже был выложен голубыми каменными плитками, по которым тянулись следы кошачьих лап, выложенные сверкающими красными блестками. Эти цепочки следов напоминали Агате рассыпанные по ночному небу созвездия. Откуда-то из дальнего угла вестибюля выплыли по воздуху три листа кувшинок. На каждом листе стоял высокий стакан с золотисто-розоватым молочным коктейлем и посыпанные кокосовой стружкой пирожные. Агата, Тедрос и Софи с удовольствием набросились на них, при этом на месте съеденных пирожных волшебным образом появлялись новые, а выпитые стаканы с молочным коктейлем опять наполнялись до краев. Когда путешественники наелись и напились, к ним подплыли три новых листа с горячими, влажными, пахнущими мятой полотенцами – вытереть покрытое грязью и дорожной пылью лицо. Любопытно, что на одном из этих трех листьев приплыла даже чистая рубашка для Тедроса. – Ну, если в этом убежище все поставлено на таком уровне, то я вообще осталась бы здесь и никуда наверх не рвалась, – заметила Софи.