Тедроса швырнули на колени, грубо прижали шею к деревянной плахе, оставили его руки связанными сзади, а Тиаго сорвал с него железный ошейник. Все это произошло так быстро, что Тедрос не успел оказать ни малейшего сопротивления. У меня остановилось дыхание. Время стремительно утекало. Я замерла, не в силах сдвинуться с места, совсем как те бараны внизу, под эшафотом. Райен наклонился над Тедросом и заговорил: – Трус. Предатель. Мошенник. Любой другой король убил бы тебя, не раздумывая. Но я не такой, как другие короли, а значит, я готов дать тебе шанс, Тедрос из Камелота, – он приподнял голову Тедроса, взяв его за подбородок. – Присягни мне на верность, и я пощажу вас. Сохраню жизнь тебе и твоим дружкам. Будете до самой смерти тихо гнить у меня в подземелье. Ну, давай, покайся, поклянись, сдайся, и Львиная Грива золотом напишет твои слова на небе, чтобы все могли их прочитать. Тедрос внимательно посмотрел в глаза Райену. Предложение было не издевательским, серьезным. И то сказать, склонившийся перед ним враг был ценнее для Райена, чем враг казненный. Если Райен помилует Тедроса, то прослывет милосердным королем. Добрым королем, хорошим. Помилованный Тедрос сделает Райена в глазах Бескрайних лесов еще более благородным Львом. Король и принц скрестили свои взгляды. – Можешь забрать мою голову, – ответил Тедрос и сплюнул на сапог Райена. Хороший мальчик. Король побагровел и коротко бросил палачу, выпрямляясь: – Убей его. Палач вышел вперед, держа обеими руками рукоять своего топора. Кожаный фартук трепыхался на ветру, обнажая толстый волосатый живот. Я лихорадочно, мучительно соображала, что же мне сделать, чтобы спасти Тедроса, но меня отвлекла молоденькая служанка. Она поставила перед плахой пустую корзину, куда должна была скатиться голова Тедроса, затем отошла назад и встала рядом с Гиневрой и остальными служанками. Тедрос нашел взглядом свою мать, но та, казалось, не видела его, такими пустыми, мертвыми были ее глаза. Гиневра стояла как изваяние, только пульсирующая жилка у нее на шее говорила о том, что она еще жива. Палач наклонился над Тедросом, а Райен начал произносить свой приговор: – Тедрос из Камелота, ты обвиняешься в государственной измене, узурпации власти, растрате королевской казны, тайных связях с врагом и в том, что ты выдавал себя за истинного короля… – Это все твои преступления, – прохрипел Тедрос. Райен ударил его носком сапога в губы, затем прижал щекой к плахе и закончил: – Каждое из этих преступлений карается смертной казнью. Отрубить тебе голову – это самое малое из того, что ты заслуживаешь. Палач в кожаном капюшоне провел своими жирными пальцами по шее Тедроса, оттянул вниз воротничок его рубашки (точнее, то, что от него осталось). На обнаженную кожу принца упали солнечные лучи. Палач приложил лезвие топора к шее Тедроса и с плотоядной ухмылкой примерился к будущему смертельному удару. В этот момент Тедрос нашел меня своим полным горечи и отчаяния взглядом. Он понял, что я солгала и что не было той необоримой силы, что может спасти его в решающий миг. Понял, что сейчас он умрет. У меня оборвалось сердце, камнем полетело в пятки. Я подвела, я обманула Тедроса. Я всех нас подвела. Палач отклонился назад, высоко поднял над собой топор, который затем пришел в движение, начал падать вниз… Неведомо откуда появившаяся ворона клюнула палача в темечко, выбила его из равновесия. В толпе зрителей закричали. Палач повернулся на крик, повернулся туда и Райен. Толпу прорезал, пулей пролетел сквозь нее, раскидывая в стороны королей и королев, демон. Ударил Райена в лицо, повалил с эшафота, вместе с ним покатился вниз по травянистому склону холма. Время замедлилось, словно во сне. Мне вдруг почудилось, что Тедрос уже мертв и все дальнейшее происходит лишь в моем воображении. Краснокожий демон, дикой кошкой вцепившийся в лицо Райену. А теперь еще и этот странный, повисший над эшафотом, волшебный ковер-самолет. Впрочем, какой еще ковер, скорее плохо зашитый мешок, на котором стоят двое… Шериф из Ноттингема. И… Робин Гуд? Вместе? Ну, это уж точно мне привиделось. Робин тем временем улыбнулся мне – о, я сразу узнала, сразу вспомнила эту дерзкую ухмылку, она всегда появлялась у него на лице, когда он пытался избежать заслуженного наказания. Затем Робин поднял свой лук и выпустил стрелу… Она попала прямо в глаз палачу, и тот упал замертво, выронив топор, просвистевший в сантиметрах от головы Тедроса. Прилетела новая стрела, пронзила державшего меня пирата, и его кровь забрызгала мое платье. Время пришло в себя и вновь понеслось вскачь. Из мешка появилась целая армия – Агата, Хорт, Анадиль, Эстер, Дот и другие. Вооруженные, похожие на явившихся с неба ангелов-воителей, они посыпались на пиратов, охранявших на помосте приговоренных к смертной казни узников. Без оружия была только Агата, у нее при себе была лишь старая холщовая сумка, в которой, судя по очертаниям, лежал мой тяжелый хрустальный шар. В считаные секунды стоявшие на эшафоте пираты были сметены, веревки на руках Николь, Уильяма, Богдена, Айи и Валентины разрезаны, и приговоренные к смерти пленники оказались на свободе. А Софи тем временем задрала подол своего платья, нырнула со сцены в толпу ошеломленных коронованных зрителей и исчезла в ней. Очевидно, решила, что принимать участие в начавшейся битве она не будет. Я увидела, как пират по имени Тиаго направляется к Тедросу, который все еще был привязан к плахе… Агата налетела на пирата словно пантера, взмахнула, как палицей, своей сумкой, и врезала Тиаго по ребрам моим хрустальным шаром. Пират вскрикнул, ударил Агату ногой в грудь и сбросил ее с помоста. Затем, согнувшись в три погибели, Тиаго поднял саблю над спиной Тедроса, все еще лежащего головой на плахе. – Тедрос! – крикнула Агата, но была слишком далеко, чтобы успеть к нему на помощь… Две бледные руки схватили Тиаго сзади и одним движением свернули ему шею. Сделав это, Гиневра отшвырнула труп пирата в сторону, затем подняла его саблю, сорвала со своих губ скима и с наслаждением изрубила червя в мелкий фарш, который растерла по доскам эшафота ногами. Пока она ловко разреза́ла затем испачканной черной слизью скима саблей связывавшие Тедроса веревки, ее сын и Агата наблюдали за ней широко раскрытыми от изумления глазами. – Я же как-никак жена рыцаря, – усмехнулась Гиневра, заметив это. Тедрос понимающе ухмыльнулся ей в ответ, а затем увидел Райена, который все еще катался по траве, сражаясь с вцепившимся ему в лицо демоном Эстер. Как только мать освободила Тедроса от пут, он, не сводя глаз с короля, подобрался, словно готовящийся к прыжку лев. Но тут же он заметил и Агату, которая поднималась на ноги и, как и принц, не сводила глаз с Райена. Тедрос спрыгнул с помоста, бросился первым делом к своей принцессе, крепко поцеловал ее в губы и сказал, глядя ей прямо в глаза: – Беги куда-нибудь в безопасное место. Поняла? – Это приказ? – спросила она. – Приказ, можешь не сомневаться. – Хорошо. Я приказам никогда не подчиняюсь. Не успев договорить, Агата уже бросилась к Райену, но тяжелая сумка с моим шаром тянула к земле, поэтому Тедрос легко опередил ее, крикнув: – Он мой! Тедрос налетел на короля, отодрал от его лица демона Эстер и сам, кулаком, сильно ударил Райена в зубы. Райен замычал от боли, потянулся за своим мечом, но Агата была уже тут как тут, расстегнула пояс короля и отшвырнула его вместе с Экскалибуром далеко в сторону, а Тедрос тем временем продолжал молотить Райена. Я вышла из оцепенения и сообразила, что мои руки по-прежнему остаются связанными за спиной, а значит, я лишена возможности магическим образом вмешиваться в ход событий. Впрочем, мы и без этого были на пути к победе, почти со всеми головорезами Райена к этому времени было уже покончено. Я осмотрелась по сторонам… Робин спокойно, как в тире, расстреливал пиратов стрелами, а Шериф подбирал их тела и запихивал в свой волшебный мешок. Николь соорудила с помощью заклинания грозовое облако над головой Уэсли. Оно поднатужилось, выстрелило молнией и оглушило пирата. Затем к Уэсли подошел Хорт и накинул на него ржавый ошейник, тот самый, в котором вели на эшафот Тедроса. На другом пятачке помоста показался пират, который бросился на Эстер, размахивая боевым топориком. Эстер с помощью заклинания подбросила пирата вверх, Анадиль, в свою очередь, подняла – тоже с помощью заклинания, разумеется, – в воздух тяжелую плаху, а затем ведьмы перемигнулись и столкнули летевших на большой скорости плаху и пирата, от которого после этого мало что осталось, разве что упавший на помост топорик, да и его Дот моментально превратила в шоколад. Кико сражалась по-своему. Она могрифицировала в скунса и брызнула струей едкой вонючей жидкости в глаза Бибе, и та, ослепнув, отлетела назад, прямо в веревочную петлю, заботливо приготовленную для нее Беатрисой и Риной. Раван и Мона отодрали от помоста доску, поставили ее на попа, Валентина забралась по ней наверх и принялась оттуда разить пиратов своими заклятиями. Даже Уильяму и Богдену удалось поймать «своего» пирата, связать его и отправить в мешок Шерифа. А вот Софи участия в схватке не принимала. Я вообще Софи нигде не видела. На секунду я даже подумала, что, может быть, правдой было то, что сказал Райен, что Софи предала Тедроса, чтобы спасти свою жизнь, что она все-таки перешла на сторону наших врагов… – Внимание, опасность! – раздался крик Айи. Я обернулась и увидела катящуюся к эшафоту лавину – это были способные драться правители из Бескрайних лесов и подоспевшие из замка и от ворот Камелота гвардейцы. И все они спешили на помощь Райену. Что ж, правителей можно было понять. Если они хотели убедиться в том, что студенты нашей Школы – террористы, мы дали им эти доказательства. Сами дали, на блюдечке поднесли. Гигант из Ледяных равнин схватил Агату и Тедроса своими громадными голубоватыми кулачищами и закинул их назад, на эшафот, сбив при этом, словно кегли, Робина и Шерифа. За спиной гиганта на колени пытался подняться с травы Райен, все его лицо превратилось в бесформенную кровавую маску. Эстер, Анадиль и Дот хотели второй волной навалиться на короля, даже пальцы свои уже зажгли, но Ледяной гигант заметил их, повернулся и схватил за ногу демона Эстер, готовый разорвать его пополам. Эстер побледнела и остановилась, Анадиль и Дот тоже затормозили. Ледяной гигант вытянул свой палец, полыхнул голубым огнем и превратил ведьм в три ледяных куба. Затем заморозил и демона тоже и швырнул его рядом с ними. Райен тем временем пришел в себя и, прихрамывая, побрел к лежащему на траве Экскалибуру. На помосте фея-королева из Гилликина стащила с головы свою корону, из которой выпорхнул рой фейри с ядовитыми хвостиками, которыми они принялись жалить Робина и Шерифа. Обездвижили их, затем подняли в воздух и швырнули в волшебный мешок Шерифа. Пираты связали Беатрису, Рину и Кико-скунса. Хорт зажег свой палец, хотел могрифицировать в человеко-волка, но не успел, его сбил с ног король-эльф из Лэдлфлопа и повалил на землю рядом с Николь, которую он уже успел связать перед этим. Я заметила лежащую на помосте саблю – ее выронил кто-то из пиратов – и подползла к ней на коленях, надеясь разрезать о ее лезвие веревки, которыми у меня до сих пор были связаны руки… И тут на меня обрушилась волна пахнущих дорогими духами гусиных перьев. – Ваши бандиты напали на мой замок, а вы надеетесь ускользнуть под шумок от ответа? – проблеяла императрица из Путси, хватая меня за горло. – Не мои бандиты, а Райена… – прохрипела я, но она меня не слушала, продолжала давить. Лицо императрицы покраснело от натуги, ее дыхание пахло колбасой. Пока она душила меня, я продолжала тянуться к сабле, лежавшей в каких-то сантиметрах от меня, но уже задыхалась, потому что императрица оседлала меня, усевшись на мою грудь, и все сжимала, сжимала мне горло, царапая его своими ногтями. До сабли я все же добралась, принялась тереться об нее веревкой, которая стягивала мои запястья. Мои и без того слабые от болезни легкие горели огнем, я задыхалась, у меня начинало темнеть в глазах… – Вы и моего Питу не захотели принять в свою школу, – все сильнее бесновалась императрица. – А мой Пита – настоящий принц, не чета вашему самозванцу Тедросу! Но вы не взяли, не приняли его! А все потому, что всегда защищали своего любимчика, Тедроса, вы и сейчас его выгораживаете… Веревка на моих запястьях лопнула. – Я не приняла в школу вашего сына потому… – прохрипела я, глядя прямо в глаза императрице, – потому что он дурак. Набитый. Я вытянула палец, выстрелила вспышкой света, и императрицу как ветром сдуло с меня, она с визгом покатилась вниз по склону холма.