— Да, товарищ командир? — вихрастая голова снова просунулась в приоткрытую дверь. — Зови сюда Званского, Федорчука и Михно, — сказал он. — И быстро! Чтобы одна нога здесь, другая там, понял? — Есть, товарищ командир! — вихрастый Кирюха скрылся. Потянулись долгие минуты молчания. Наташа присела на чурку у самой стены. Хайдаров сверлил глазами то меня, то командира, то Наташу. Его лицо от шевелящихся в голове подозрений стало похоже на резиновую маску. Командир не смотрел ни на кого. Опустив голову, разглядывал свои пальцы. Наконец, дверь снова распахнулась, и в землянке сразу же стало тесно. Бородатый здоровяк, весь перемотанный пулеметными лентами, худощавый дядька с забинтованной головой и совершенно седой, но явно еще не старый мужик с прямой, как доска, спиной. — У меня для вас две новости, товарищи, — Слободский поднял лицо и посмотрел на своих подчиненных. — Обе плохие. Фрицам известно расположение нашего лагеря. В нашем отряде предатель. Все трое заговорили разом. Говорили разными словами, но примерно одно и то же — что они бы ни в жисть, и что за ребят своих ручаются. — Тихо всем! — рявкнул Хайдаров и грохнул ладонью по столу. — Вот сейчас и будем разбираться. Воцарилась напряженная тишина. Такая, что было слышно, как за стенкой крот ворочается. Но взгляды были очень даже красноречивые. И командир, и пришедшая троица избегали смотреть на Хайдарова. Ох, похоже, не любят тебя в отряде, хорек, не умеешь ты с людьми ладить… — Михно, ты третьего дня должен был вернуться со своими до рассвета, а пришел только за полдень, — процедил Хайдаров, сверля глазами бородатого. — Так я же сразу доложил, — «борода» побледнел. — Там колонна грузовиков фрицевских на дороге застряла, не высунуться было… — Предатель должен был появиться в отряде совсем недавно, — сказал я. — Уже после того, как я ушел. — Это ты с чего это взял? — прищурился в мою сторону «хорек». — Он доложил о месте вашей дислокации фрицам, передал им фотографии Слободского и Наташи. Но не знал, в кого она должна была стрелять. Про меня вообще ни слова. Кто-то из вас разве не знал, зачем в Псков направилась Наташа? Снова повисло молчание, но на этот раз было слышно, как облегченно выдыхают все собравшиеся. Включая даже Хайдарова. Не совсем же он идиот, чтобы не понимать, что очень скоро и его персону начнут разбирать по косточкам. А достал он тут всех, похоже, изрядно… — А может это кто-то из тех? — седой мотнул головой в сторону двери. — Неделю назад прибились, красноармейцы, что из окружения вырвались… — У одного еще вальтер трофейный, говорит, что патруль голыми руками положил, а сам мозгляк! — подхватил бородатый. — Чьи ребята сейчас ближе всех к землянке? — резко сказал Слободский и подался вперед. — Мои, — подал голос забинтованный. — Только пришли, им на кухне поесть оставили. — Кликни кого-нибудь по-тихому, пусть возьмут красноармейцев, — тихо приказал командир и посмотрел на меня. Хотел что-то сказать, но промолчал. Скрипнула дверь, забинтованный вышел. Хайдаров поднялся со своего места, вынимая из ножен нож. Медленно, как бы нехотя двинулся ко мне и перерезал веревку, связывающую мне руки. — Здесь сиди, — буркнул он. — Под ногами не путайся. Ну да, не очень-то и хотелось… Держался я уже, если честно, из последних сил. Раненое плечо саднило, бессонная ночь тоже давала о себе знать. Не двадцать уже все-таки… Я оглянулся на Наташу. Та выглядела не лучше. Ободряюще подмигнул. Снаружи раздались звуки возни, крики. Выстрел, затем второй. Хайдаров и Слободский ринулись туда. Бородатый и седой тоже. В землянке остались только мы с Наташей. В пепельнице дымился незатушенный окурок Хайдарова. — Ты как? — тихо спросил я. — Справлюсь, — сжав зубы, ответила она. — Спасибо тебе. — Не за что, — я покачал головой. — Если бы не ты, то Шалтай меня бы убил, — медленно проговорила Наташа. — Не стал бы он так рисковать. — И что тогда было бы с отрядом? — спросил я. Хотя понимал, что она права. Пожертвовать одним партизанским отрядом или глубоко законспирированным разведчиком? Раз у него на пальце «мертвая голова», значит внедрили его уже больше трех лет назад. Выбор очевиден. Бл*ха… Как и у меня тогда в Сирии, один в один. — Но все обошлось, — натянуто улыбнулся я. — Да, — устало кивнула Наташа. Шум снаружи на какое-то время прекратился. Было слышно голоса, но слов за закрытой дверью было не разобрать. Потом грохнул одинокий выстрел. — Что там? — заерзала на чурке Наташа. — Стреляют? — Да сиди ты, товарищ сержант, — я подошел и легонько обнял ее. — Без тебя разберутся. — Скажи, Саша, — пробормотала девушка, задрав голову и заглядывая мне в глаза. — Кто ты? — Свой, — пожал я плечами. — Знаю, что свой. Как в себе уверена. И Шалтай тебе доверился. Хотя он мало кому доверяет. Я задумался. Возможно, Юрген меня собирался завербовать, чтобы иметь выход на комендатуру. Присматривался ко мне. А тут, бац! И вербовать не надо, я оказался своим. Интересно, какая у него цель? И знает ли он, что по его душу приехал Алоиз. Злата говорила, что он примчался из Германии за одним важным человеком, которого выслеживал много лет. Наверняка это Юрген. Все сходится. Чертов гестаповец выслеживает Юргена. Надо бы его предупредить. — Почему молчишь? — Наташа уставилась на меня пытливым взглядом, будто учительница на школьника, не выучившего урок. — Я пока не могу сказать, кто я… — я хитро прищурился. — И тебя тоже не спрашиваю. Ведь ты тоже не просто обычная партизанка. Так? Девушка опустила глаза, собиралась, что-то сказать, но дверь землянки распахнулась и ввалились трое. Командир, Хайдаров и красноармеец Федорчук. — Убежал, ссука! — выдохнул особист, заталкивая пистолет в кобуру. — Вы не взяли предателя? — насторожился я. — Неделю назад, — начал рассказывать Слободский. — К нам прибилось двое. Сержант и рядовой. Сказали, что вышли из окружения, якобы мотались по лесам почти неделю. Заплутали и на наш расчет напоролись. Документы у них в порядке. Сами, видно, что лиха хлебнули. Одежда изодрана, худющие и голодные. Лица закопчённые, будто только из боя. Ну не скажешь, что засланные. — Мы даже их проверили, — кивнул особист будто в свое оправдание, это ведь он диверсантов прощелкал. — Поставили в дозор ночью и наблюдали. Никто из них не отлучался. Честно отстояли на часах. Думали, если диверсанты, значит схрон у них должен быть с радиостанцией. Но нет… Казалось, обычные парни и морды уральские. Да русские они, и говорок московский. — Русские, — кивнул я. — Сдались в плен, там их завербовали, подготовили и к вам пустили. Говорю же, они ваши фото передали немцам. Вот только где они их взяли? — Так на доске объявлений фотографий не хватает, — вмешался Федорчук. — Мы думали, ветром оторвало, а оно вон как получается. — А как они передали фото в Псков? — спросил я. — Если никуда не отлучались. — Шут его знает, — задумался командир. — Да как же не отлучались. Один уходил на цельный день аж, — опять вмешался красноармеец. — И ты молчал? — рявкнул на него особист, перекладывая с себя ответственность. — Дык, а что? Он же на охоту пошел. Двух зайцев и куропатку притащил. Вы же сами, товарищ младший лейтенант из них похлебку вкушали. — Хреново дело, — присвистнул я. — И где они сейчас? — Одного пристрелили, когда сбежать пытался, — ответил Слободский, — второй сумел смыться. Шустрый зараза. Сейчас его по лесам наши ищут. — Нет времени, товарищ капитан, погони устраивать, — заявил я. — Нужно срочно срываться и менять дислокацию. Лишь только он доберется до немцев, уверен, они перенесут операцию по зачистке с сегодняшнего вечера на время пораньше. — Согласен, — кивнул командир, поглядывая на наручные часы. — Сейчас десять утра. Пока до города доберется, пока начнут. Часов пять у нас есть. — Нет у нас пяти часов, товарищ капитан, — возразил я. — Он не пойдет в город. Долго это и опасно. У него схрон есть и радиостанция, скорее всего. Уходить надо прямо сейчас. — А что же они тогда нас раньше не накрыли? — капнул яда Хайдаров. — Если знали, где мы находимся. — В Пскове работает наша разведка, — многозначительно кивнул я, вспомнив Шалтая. — Возможно, фрицы думали, что вы держите с ними связь, когда отправили в город Наташу. Они не хотел раньше времени спугнуть. Их задача была, взять Сотникову живой и выйти на разведку или подполье. — Так и было, — кивнула Наташа. — Они меня пытали и все расспрашивали о каких-то диверсантах в Пскове. Только я ничего не сказала. Ведь я и правда ничего об этом не знаю. Молодец Натаха, складно лукавит. Конечно, она знала про Шалтая, только не выдала его. Что у них там за делишки? Настолько секретные, что даже командир отряда и особист не в курсе. Ладно… Когда-нибудь сама расскажет. Наверное. — Теперь ясно, — кивнул командир. — получается, что мы под колпаком были все это время. Хайдаров припух. Сидел, опустив глаза. Ведь я только что сделал его работу. Дал весь расклад по последним загадочным событиям. — Федорчук! — гаркнул командир. — Объявляй общий сбор! Через две минуты весь партизанский отряд собрался на «площади» перед землянкой командира. — Слушай, мою команду! — громогласно проговорил Слободский. — По имеющимся данным наше местоположение раскрыто и известно немцам! Разношерстный люд с винтовками и автоматами, в телогрейках и гимнастерках, зароптал. — Разговорчики! — гаркнул Слободский. — На сборы десять минут! Приказываю срочно сменить дислокацию. — Товарищ капитан, виноват, — вперед вышел «вечный часовой» Степан. — Да як же мы за десять минут управимся? Тут скарба на несколько телег наберется. — Отставить! — прервал его командир. — Берем только самое необходимое. Оружие, патроны, медикаменты и продукты. Остальное все бросить, — капитан обвел отеческим взглядом партизан и уже смягчившимся голосом добавил. — Я все понимаю, товарищи. Но времени, правда, нет. Если что, потом отправим расчёт за оставшимися вещичками. Если повезет. Все… Выполнять приказ.