Папа? Мама? Их не было рядом… Гоша был уверен, они скоро приедут. И Ксюша так говорила. Дед Савва просил пожить в доме, во всем слушаться Ксюшу и ждать родителей. А они обязательно скоро приедут. Гоша тоже это знал. Конечно, приедут! Как же иначе? Родители никогда не бросают детей… или они – не родители. Так, утроба, из которой на свет может что угодно выползти. Впрочем, Гошка об этом не думал. Он твердо знал, что мама скоро приедет. Не мама Ира, нет… он отлично понял, что Змей скушал и ее тоже. Если и бабушку, и деда, и… и, наверное, всех слуг в доме… страшно-то как! А маму Аню не скушал. И мама Аня обязательно приедет и найдет его, надо только немножко подождать. Он сказал об этом Ксюше, и та была полностью согласна. Конечно, приедет. Уже скоро-скоро… надо только быть хорошим мальчиком, кушать кашу, вовремя ложиться спать… Вот с последним были проблемы. Гоша очень плохо спал, просыпался с криком ужаса, и ему чудилось, что Змей летит за ним. Летит, хочет сожрать, ищет, поворачивает громадную голову, и глаза его горят злобными алыми огнями. Ксюша приходила, сидела рядом с ним, гладила по голове, шептала нечто утешительное… он успокаивался и снова засыпал. Но… Гоше так хотелось, чтобы скорее приехала мама! А то город – такая гадость! И гулять тут нельзя. И вообще… Мама, папа, где же вы? Я так соскучился! Глава 10. Выученная наизусть, начатая с азов, этого снега грусть Свободные герцогства Станислав открыл глаза. Творец, как же ему было паршиво… Все тело разламывалось, начиная с костей черепа и кончая костями пяток, болела каждая мышца, тошнило, перед глазами все плыло, а еще, кажется, его поджаривали. Жестоко и равномерно. – Станислав? Холодная ладошка легла на лоб, немножко уменьшая боль. Стас попытался откликнуться, но вместо слова получился стон. – Пить хотите? Стас застонал повторно. Хотите?! ДА!!! Но как об этом сказать? Впрочем, его слова никому не требовались. Женская рука приподняла его голову, поднесла к губам носик поильника, и в горло полилось нечто невероятно вкусное, прохладное, кисло-сладкое… – Клюквенный морс. Вам полезно. И нужно! И важно!!! Станислав глотал и глотал, пока не выпил все до капли и его не опустили на подушку. – Вот так. Как вы себя чувствуете, Станислав? Мужчина попробовал шевельнуть языком. И на этот раз у него даже слова получились. – Плохо… Глаза он открывать даже не пытался. Свет бил так, что больно становилось от одной мысли. – У вас сегодня ночью был кризис. Я забрала вас позавчера из вашей каморки. Надеюсь, вы не в обиде. Стас потихоньку припоминал происходящее. Не в обиде? О, что вы! Он отлично помнил, как лежал больной, как безумно хотелось пить, как он осознавал, что, наверное, тут и умрет. Но сил встать, позвать на помощь, хоть наружу выползти – не было. Вообще никаких сил не было. Но… кто? Голос казался знакомым, но у него так звенело в ушах и шумело в голове… он бы сейчас и мать родную не опознал! – Кто… – Ида, – рассмеялся рядом голос. – Кажется, доктор, я должна обидеться? – Нет… Прохладная ладонь опять коснулась лба. – Не переживайте, Станислав. Я над вами просто подшучиваю. Сейчас придет жом Пауль, он поможет вам с туалетом. Вас нужно обтирать влажной салфеткой, да и оправиться вам не помешало бы. Станислав с этим был полностью согласен. – Ида… – Лежите и не пытайтесь ничего говорить. Вы не один. Рядом с вами постоянно кто-то будет, или я, или жама Эльза, или жама Гертруда – пока вы не сможете хотя бы с кровати встать. Сейчас вы у меня дома. Стасу было так плохо, что он принял это как факт. Дома? Да хоть где! Главное, не умер! Выживем – там посмотрим, и кто, и когда, и что… а сейчас хоть выздороветь бы. Последний раз его так накрывало еще в университете, лет пятнадцать тому назад… или нет! Лет семь тому… как раз с Марией… Сил не было ни на что. Разве что дышать… Станислав покорно принимал заботу, выпил из чашки горячего бульона с кореньями и уснул. Ну хоть что-то хорошее… * * * В больнице Ида отправилась к заведующему клиникой. Жом Рукоцкий ей откровенно не нравился. Тадеус Чеславович был невысок, сед, худ и пах постоянно какой-то пакостью. А еще… Еще он обладал темпераментом мартовского кота и неутомимостью отбойного молотка – в точности как доктор Решье. Судя по сплетням, в которые девушку посвятили Берта и Леона, все существа в юбках, невзначай оказавшиеся в его ведении и в зоне досягаемости, проверялись на устойчивость. А потом еще и расшатывались… Разве можно отказать такому мужчине? Самое печальное, что многие и не отказывали. Кто из страха, кто из желания получить какие-то преференции от начальства, и в результате жом Рукоцкий начал… зарываться. Не дала девушка своего согласия добровольно? И что? Если ей понравилось, значит, это уже не насилие! Ида не удивилась. При дворе она и не такое повидала. Двор императора, знаете ли, не оранжерея для выращивания орхидей. Да, Ида быстро потерялась в обычной жизни! Она не знала, сколько стоит булка хлеба, как снять жилье, как разговаривать с простыми людьми… эти ее пробелы восполнила Анна. А сейчас и жизнь уже своего добавила.