Заговорили два пулемета – очень Шахра-бек грустил, что больше прикупить не получилось, у него бы эти твари кровью умылись! Но и так хорошо! Падали солдаты в серых шинелях, падали, окрашивая кровью исконную ферейскую землю, падали… вы сегодня уйдете несолоно хлебавши, собаки! Русины упрямо шли вперед. Шахра-бек понимал, что одними пулеметами сыт не будешь. Рано или поздно кончатся патроны, их тоже не так много. Подвела фереев гордость! Привыкли, что к ним в горы никто не приходит, расслабились. Сами-то они грабили, то дело другое, а вот на их скалы никто не забирался. Но Валежный быстро разъяснил им всю глубину заблуждений. Будь у Шахра-бека чуточку больше времени! Получил бы он из Чилиана и патроны, и еще пулеметы… но ты протащи все это зимой да по горам! Время нужно. Время, которое Валежный давать им не собирался. А снайперы… да не успеют они стрелять с такой скоростью! Сомнут их, в землю втопчут… надо вводить в бой свои силы… Постепенно схватки вспыхивали и там, и тут, разгорались… Хрипя, словно дикие звери, крича нечто нечленораздельное, кидались в драку фереи. Русины! Исконный древний враг, пришедший на их землю! И такой же ненавистью в глазах, такими же глухими, подсердечными криками отвечали им русины. Чья там земля – еще вопрос! Но мрази, которая на людей для своего удовольствия охотится, которая ловит их, как скот, продает, в рабство угоняет, – ни на какой земле места нет! Им тоже было что припомнить. Валежный чутко отслеживал бой. И дал отмашку, когда Шахра-бек ввел в игру все свои схроны. Вверх взвилась красная ракета. И с Проклятой скалы хлестнули пулеметные очереди. Казаки тоже не сидели сложа руки. Это пока бой не начался, шуметь не стоило. А когда пошло веселье, можно стало на скале хоть что делать. Они и делали. Приметили несколько удобных мест подъема-спуска, подтащили туда пирамидки из камней. Вдруг гости пожалуют? А у них и гостинчик уже готов! Получше обустроили пулеметные гнезда, по ним ведь тоже стрелять будут! Надо укрываться… Даже пристрелялись чуток, в суматохе-то боя… Валежный обстреливал, ну и они… буквально пару пуль. Чтобы знать, куда целиться. Поди там разбери в горячке боя, откуда тебе прилетело. Чем только не станешь заниматься, лишь бы… Не свой бой страшен, страшно видеть, как идут в атаку твои товарищи, друзья, с которыми ты вчера сидел у одного костра, и гибнут, гибнут… а ты и сделать-то ничего не можешь… Хелла, если это твоя скала – так помоги! Сегодня в твою честь прольется много крови! А когда вверх взлетела красная ракета… Со скалы полоснули пулеметы, выкашивая схроны, снайперские позиции, давя, пригибая к земле… Фереи не дрогнули. Нет. Они были храбрыми, дети гор, они готовились стоять до последнего. Но – они не ожидали. Не страх. Но замешательство, которое использовали и казаки, и Валежный. Плотный пояс обороны, выстроенный Шахра-беком, был разорван в нескольких местах, а восстановить его сразу не удалось. Да и со скалы давили, давили огнем… Стрелял, казалось, каждый камень. И каждый камень оскаливался клинками и окрашивался алой кровью. Русины шли. И за ними оставались кровавые следы. На черном кровь – красная… и на белом снегу, который лежал в горах, – тоже. Плата за нефть? Плата – за жизнь! * * * – Откуда они стреляют?! – С Проклятой скалы! – Так пошлите туда людей!!! – Шахра-бек едва не орал в бешенстве. Еще чуть-чуть… пока еще у них есть шансы. Но промедлить еще час – и их сломают! У Валежного людей все же больше, у него – меньше. – Слушаюсь, командир… Фереи знали короткие дороги на Проклятую скалу. Истинно Проклятую – надо было сделать все, чтобы туда никто не прошел! Но кто мог подумать?! Кто мог ожидать такого от этих червяков с равнин? Две сотни фереев бросились к скале. И их встретили. Двенадцать казаков продолжали вести обстрел. Выметали стальной метлой схроны и засады, давили очаги сопротивления. А три десятка встретили врага на подходах. Им нельзя было пропустить противника к снайперам. И они встали стеной. Сбрасывали камни так, что до вершины добралась лишь половина фереев. Стреляли, спихивали их вниз, но даже тех, кто смог пройти, оказалось более чем достаточно. Закипела резня. Страшная, безжалостная. Но пулеметы стреляли. Они стреляли, когда казаков уже почти не осталось. Они стреляли, когда упал последний защитник, и один из пулеметчиков развернул оружие, стараясь не подпустить врага к своим товарищам. Они стреляли… На той вершине легли сорок человек из сорока двух добравшихся. Но пулеметы не замолкали ни на минуту. Русины шли по улицам селения – и стреляли. В них стрелял, казалось, каждый камень, они щедро поливали чужую землю своей кровью, падали, но за ними шли другие. Шли по колено в крови, шли, стреляя во врага, не просили пощады и не давали. Началась резня. Остервенелая, беспощадная… Пощады не просил никто. Но вечером по улицам селения шел генерал Валежный. Победителем. За селение заплатили страшную цену, больше тысячи русинов полегло в этот страшный день. Валежный понимал, что все правильно, все так и должно быть… но как же ему было горько! * * * – Тор генерал, к вам парламентер. – Кто? Валежный искренне удивился, хотя и постарался не подавать вида. – Говорит – посланец от Совета Кланов. Валежный хотел сначала распорядиться, чтобы пригласили, но потом передумал. – Сейчас выйду. Они стояли рядом с палаткой. Валежный принципиально не останавливался в домах фереев – не хотел заходить в дом врага. Кстати, сами фереи об этом знали и даже немного уважали своего врага. А сейчас стояли и ждали… Старики – уже глубоко в возрасте, с длинными белыми бородами. Трое… и двое помоложе – то ли для охраны, то ли для помощи. Старики были такими ветхими, что, казалось, дунь – и сейчас рассыплются. В белых одеждах… Символ мира? Валежный воспринимал это иначе. Когда на его людях запыленные мундиры, когда редко на ком нет крови и грязи…