Добрые люди, заботливые друзья! Настоящие! И сейчас вот это краснорожее, наглое, полупьяное, нависало над сестрой милосердия. – Да я вас… Что уж там сделала Берта? Или чего не сделала? Ида раздумывать не стала. Огляделась. Вот как не надо – тут всегда медбратья пробегают. То поболтать, то еще что… Стас им мигом работу находит, но ведь появляются! А сейчас словно все вымерли… Пьяное чудовище замахнулось рукой на женщину. Позади ахнула вышедшая из операционной Леона. – Взять! – негромко скомандовала Ида. Полкан размышлять не стал. И раньше бы кинулся, но ему же сказали – ждать! Он и ждал! Ему не говорили – охранять, это вообще не его человек. Он и не вмешивался. Лежал тихо, между столом и стеной, имитировал коврик. А тут коврик словно взлетел. И оказалось, что у него есть масса. И зубы есть, которые ловко перехватили замахнувшуюся руку и вежливо сомкнулись. Пока – не до крови. – Ой, – сказал матерщинник. – Гр-р-р-р-р, – сказал Полкан. Разные языки не стали причиной непонимания. Наоборот, все мужчина отлично понял. Иначе почему под ним лужа начала расплываться? – Что здесь происходит!? Стас, легок на помине… видимо, выходил во двор. Была у него такая привычка, после операции пару минут побыть на свежем воздухе, просто прикрыть глаза – и постоять, помолчать. И чтобы никто не лез, не трогал, вообще на глаза в эти минуты не попадался. В госпитале знали и относились с пониманием. Вот, явился. Ида вздохнула и приготовилась получать трендюлей, как это называли в отделении, но не успела и слова сказать. Берта шагнула вперед. – Жом Станислав, простите! Это пьяное чудовище меня попыталось ударить, а собака защитила! Иди сюда, хороший мой, дай я тебя поглажу… Стас сморщил нос. – Ладно. Тогда выгонять не буду. Что это за чудовище такое? Эй, ты! А ну отвечай, чего явился?! – Бок боли-и-и-ит, – проныло «оно», успевшее опуститься на пол. – И рука… собаками рабочего человека травите! Стас насмешливо сощурился. – А раз человек рабочий – вставай давай! И не ври – крови на руке нет. Скажи песику спасибо, мог и в горло вцепиться. Или куда пониже, чтобы ты детей только пальцем делал. Мужик побледнел. – Да я… Стас ответил каким-то выражением, которое прозвучало в рифму. Ида не поняла, что оно означает и при чем тут голова, но сестры милосердия захихикали. – Давай поднимайся. И в операционную, посмотрим, что у тебя там болит. Леона, за мной. Ида, успокойте свое чудовище. И пол вымойте! Ида вздохнула. – Хорошо, жом Стас. – И объясните собаке – у нас так не поступают. В следующий раз пусть загрызает насмерть! Кровь ототрем, труп отдадим родственникам, – добил Стас и скрылся в операционной, куда проследовал и побелевший скандалист. Ида фыркнула и погладила Полкана. – Ты мое солнышко, ты моя умничка… так их всех! – Ида… спасибо. Берта. Ида посмотрела на коллегу по работе. Нельзя сказать, что сестры милосердия приняли ее с распростертыми объятиями. Так… Шляются тут всякие, ни толку, ни проку… а ее учи! Время трать, силы… еще и шавка тут! Еще и жом Станислав этой пигалице внимание уделяет! А он ведь мужчина! Неженатый! Доктор… Читай – объект охоты. И тут такое… Так что шипели сестры милосердия на Иду, не принимали в свой круг, пакостей не делали, но это пока. А тут вдруг… признали. Зинаида улыбнулась – и тоже сделала шаг навстречу. – Все в порядке. Ты в следующий раз меня не жди, сама командуй. – А он послушается? – Конечно! Ида в этом сомневалась, но – кто знает? Что собаки умнее многих людей, она уже на своем опыте убедилась. Ей-ей, половина императорского дворца была тупее, чем Полкан. А вторая если и не тупее, то точно не намного умнее. И кто мог бы подумать, что в собаках столько благородства, воспитанности, обаяния? Это не придворные моськи, это – Полкан! И этим все сказано. – Спасибо. Можно его погладить? – Конечно. Полкан, свои. Берта принялась гладить барбоса. Ида вздохнула – и пошла за ведром и шваброй. Что ж, сломанный лед в отношениях стоит небольшой уборки. Не так ли, торы? * * * У буяна и матерщинника оказалось воспаление и нагноение. И в воспитательных целях жом Станислав чистил ему рану без наркоза. Нельзя. На пьяного не подействует, сам виноват. А ждать, пока ты протрезвеешь, – к тому времени поздно будет. Помереть можешь… Пьяницу проняло. Так что Стас безжалостно вычистил все «на живую», напугал дурака последствиями, выписал капли (запивать будешь спиртным – помрешь!) и выставил за дверь. Обойдешься! На моих сотрудников руку поднимать – и я тебя в отделении держать буду? Скажи спасибо, ничего не сломал! А барбосу надо колбасы купить, что ли… Хорошая собака. И хозяйка у него неплохая, чего уж там. Станислав свои ошибки признавать мог. И понимал – Зинаида не стала для госпиталя обузой. Училась она старательно, что ей говорили – делала тщательно, с врачом не пререкалась, а что еще надо? Еще и специальная успокоительная собака. Тоже плюс в копилку. Так что оставляем их при госпитале. Пусть помогают. Хорошая девочка. И симпатичная… так, это у него мысли не туда пошли. Но ничего. Работа быстро вернет их в нужное русло. Что там у нас? Ампутация? Вот и отлично. Но колбасу Полкану Стас все-таки купил.