Жом Тигр не знал ответа. Но почему-то ему хотелось еще раз увидеть Яну. Еще разок… и дел по горло, и спишь по четыре часа в сутки, иногда и того не достается, и под смертью ходишь, а все равно. Повидаться бы… Хоть ты и вправду молись… Но освобожденцы уже сказали, что Творец – это выдумка. И Хелла – выдумка. И храмы ни к чему… поддерживать своих конкурентов они не желали. А то дай волю этим служителям культа – они все под себя подгребут, еще и Освобождение благословлять начнут… Так что – это всего лишь… как Яна сказала? Лохотрон? Забавно, но определение емкое… Хелла, да что ж такое?! Опять Яна… Жом Тигр застонал и даже легонько (полировку было жалко) приложился лбом к столу. И тут же выругался. Ага, биться головой – оно, конечно… и вдохновенно, и возвышенно… только вот лист с кляксой сначала бы убрать. А то… интересно, чем можно оттереть чернила с носа? И нужно ли? А то они едкие… отойдут только со шкуркой, а та пока еще отрастет. Интересно, что хуже: нос черный – или он же, но красный? Может, подраться с кем? Пойти и набить морду Пламенному. Ну, хоть помечтать! Анна, Россия – Хорошо тебе, у тебя юбка длинная. – Кира, ты чудесно смотришься… – Я не привыкла ходить как чмо! – В храм не ходят в короткой юбке, – надменно проинформировала Лиза. Да, ехать пришлось в одной машине, потому как дама нагрянула с утра. И пожелала ехать «по-семейному». Правда, на Анну посмотрела как на врага народа. Ее высочество взгляд проигнорировала. Вот в Зараево – там ей было страшно. А эта девица… и что ты мне сделаешь? Рожу скорчишь? Лиза, кстати, была одета в духе времени. Юбка длинная. В обтяжку и с разрезом сзади, а то как в ней передвигаться? Кофта глухая, с воротничком. Но полупрозрачная, так, что все было видно. Полувидно. Словно под покрывалом тумана. А черный кружевной платочек на ее волосах стоил явно, как «Жигули»-шестерка. Анна могла это оценить. А еще, поскольку обувь не регламентировалась, Лиза нацепила умопомрачительные шпильки. Кажется, даже от какой-то невероятной фирмы… Анна так и не поняла, почему это важно. Ей лично было все равно. Она – великая княжна, она останется княжной, даже если ее раздеть догола. И одежда ничего для нее не поменяет. Для Лизы это важно? Пожалуйста… лично Анна надела простую юбку и блузку. Кира ворчала и пыхтела, но согласилась сходить с Анной в ближайший магазин, и там они выбрали подходящую одежду. То, что Кира сможет надеть и потом. Длинную джинсовую юбку на пуговицах, с кучей карманов, наклеек, заклепок… симпатично. Против джинсовых вещей в храмах ничего не имели. И против белых свитеров тоже. Довершила ансамбль белая дубленка, удачно обнаруженная в Кирином гардеробе. И платок на волосы. Кстати, как объяснила Кира, – мода эта пошла потому, что Библия писалась для другой страны. Для другого климата. А живи ее создатели в России – первые бы приказали бабам в штанах ходить! Чтобы не морозить размножалку. И толку с тех платков зимой? Шапки надо! Ушанки! Анна пожала плечами. У них, кстати, такого не было. Храмы Творца были намного менее формализованы… это же – Творец! Он мир сотворил, а может, и не один, он планетами вертит, он людей создал… и после этого он бросит все дела и будет смотреть, в чем человек в храм ходит? Ну и самомнение ж у вас, батенька! Не говоря уж о том, что мода на протяжении веков меняется, а в разных странах она и вовсе разная. В храмах Творца не регламентировали одежду. Могли не пустить пьяного – ты в каком виде к Творцу приперся?! Могли не пустить с похмелья, но одежда?! Везде свои игрушки… Вот и ограда… а неплохо тут с утра молятся. Сплошные иномарки. В этом Анна тоже уже разбиралась с легкой Кириной руки. Да и Янина память помогала. – Мы тут пока погуляем, – решила Кира. – Может, попробуешь с нами сходить? Хотя бы на начало службы, а потом выйдешь, если не понравится? Борис Викторович не стал бы спрашивать. Но Анна его вчера очень просила дать дочери выбор. И сказать именно так. Пусть девочка поймет, что она решает. Что все добровольно, а не принудительно. Тогда она сама пойдет. И с Кирой провела работу – не отказываться сразу. Не из-за церкви – Анне было безразлично, хоть она под землю уйди. С ее-то посвящением Хелле… – Хорошо, я схожу, – согласилась Кира. И накинула на голову легкий газовый палантин. Анна даже залюбовалась. Легкая ткань окутала девочку голубой дымкой, сделала огромными глаза, подчеркнула свежесть красок юного лица… и рядом с ней Лиза вдруг показалась нелепой раскрашенной куклой. Дешевой куклой. Борис Викторович нахмурился. Анна ответила невинным взглядом, но подозревать диверсию мужчина не стал. И направился в церковь. «Девочки» висели на нем с двух сторон. Лиза что-то щебетала. Кира остановилась, перекрестилась… Лиза этого, кстати, не сделала. Анна насмешливо улыбнулась. Пусть Кира поточит зубки. Девочке нужен опыт, девочке нужно тренировать свои навыки – почему бы и не здесь? А сама Анна погуляет по аллеям, благо рядом есть парк. Сидеть холодно будет… Было еще темно. Она медленно шла по дороге – и молилась. За отца, за мать, за сестер. За Русину… она никогда ее не увидит. Но… вдруг ее молитвы будут услышаны? Хотя Хелла ее наверняка слышит… – Вы не заблудились? Мягкий голос прервал ее раздумья. Анна повернулась. – Добрый день… – Здравствуйте. С вами все в порядке? Анна пожала плечами, разглядывая неожиданную собеседницу. Монахиня. Так это здесь называется. Среднего роста, крепкая, в черном платке и рясе. Рядом с ней вьется по снегу черная кошка. Гибкая, грациозная, с умной серьезной мордочкой… смотрит серьезными глазами. Не шипит. Но Анна не сомневалась – видит. Кошки – мудрые существа. – Добрый день. Да, спасибо. – Вы не идете в храм. Хотя выглядите… соответственно, – подобрала подходящее слово монахиня. – Мне нельзя, – коротко ответила девушка. – Это… бывает. Но Господь милосерден. Вы приехали с кем-то? – Со спутниками, – согласилась Анна. – Жаль, что вам сейчас нельзя в храм. У нас чудесная роспись. И иконы есть древние, намоленные. Еще пятнадцатого века. Вам наверняка понравится. Анна вздохнула. Она бы с удовольствием. Но… – Мне нельзя. – Возможно, вы приедете к нам еще раз, – предположила женщина. И столько участия было в ее лице, столько… добра! Есть люди, которые лезут тебе в душу и делают это из любопытства. По углам пошарить, коврики всем на обозрение вытрясти… Есть люди, которые пытаются помочь. Не всегда ведь можно разобраться самому, иногда под ношей тяжелой и падает человек на колени… ну не под силу женщине разобрать на кирпичики гараж, разве что взорвать его к чертям! Вот сейчас Анне предлагали именно такую помощь. Поддержку, участие… Выговориться – это немного? Смотря как и для кого. Для Анны так очень много. Она не привыкла быть одна. Раньше рядом с ней были мать и сестры, потом Илья, потом опять родные, а сейчас… Сейчас – никого. И Анна чувствовала звенящую пустоту – не спрятаться, не скрыться… и никому не открыться. Кире? Отцу? Сыну? Ни на кого она не взвалит этот груз. Да никто ей и не поверит. И даже сейчас… – Мне нельзя в храм потому, что я посвящена другому богу. И я не знаю, как она отреагирует на мои молитвы. Монахиня чуточку нахмурилась. – Вы не христианка.