– У пословицы всегда есть мораль, смысл. А поговорка – просто устойчивое выражение. – Тут есть мораль, смысл и вообще очень глубокая философия. – Но нет урока. – Мне кажется, ты усложняешь. – Я тоже думаю, что ты не прав, Арлен. – Вы упрощаете фольклор, – сказал я. Мы втроем засмеялись. Я, мой лучший друг Андрюша и мой мертвый друг Володя. Володя снова посмотрел на Борю. – Все лучшее, что здесь есть, создал для меня он, – сказал Володя. – Это все так, прихожая. А вообще-то я могу осуществить любую свою мечту, если захочу. Он облизнул губы, а потом сказал: – Но не увидеться с ним. – Эдуард Андреевич сообщил нам, что это принципиально возможно, – сказал я. – Из-за сети, связывающей воедино наших паразитов. Володя улыбнулся мне, чуть вскинул брови, быстро моргнул. Он не верил, но хотел верить. Я сказал: – Если это возможно, то вы обязательно встретитесь. А потом к нам подошел Боря. Он молчал. Володя сказал: – Привет. Выглядело так, словно это Боря на него злится. А потом Боря рухнул перед ним на колени. Володя сказал: – Но ты не виноват. – Но я виноват, – сказал Боря, подался к нему и схватил за руки. – Прости меня, прости меня, прости. Я так хочу увидеть тебя, я так хочу тебя увидеть только еще раз. – Но ты видишь. Смотри. Всё норм. – Я тебя так люблю. Я так сильно тебя люблю. Я так ужасно тебя люблю. – Ну. А я тебя. Это ж никуда не денется. Даже если мы сейчас не вместе. Володя погладил Борю по голове своей исцарапанной рукой, и, хотя они выглядели такими похожими, вдруг все-таки стало заметно, что Боря на год младше. – Ты извини, что я тебе говорю, что я тебя люблю. – Да норм. Батя же не слышит. – Ну просто мы ж мужики. – Ну не, я же умер, значит, как бы можно. Они оба засмеялись, совершенно одинаково: Боря менее безумно, чем обычно, а Володя – более безумно, чем обычно. Мы долго сидели вот так, и я думал: а может ли Володя, который есть его собственные воспоминания, простить Борю, живого Борю, стоящего перед ним на коленях? Я хочу верить, что это возможно. Они долго-долго были вместе, а мы с Андрюшей качались на качелях. Чудная стояла погода – май, любимый Володин месяц, свежо и радостно пахло проснувшимся после зимы чистым городом: зеленью, бензином. Небо было синее, и взмывать в него оказалось невероятно здорово. А потом мы проснулись. Уже рассвело, я открыл глаза и увидел, что Андрюша и Боря тоже не спят. Боря откинул одеяло и посмотрел на свои коленки. Они были разбиты, как и во сне, из-за того, что он со всей силы упал на асфальт. – Ты можешь их залечить, – сказал Андрюша шепотом. – Нет, – сказал Боря. – Я, наоборот, хочу, чтобы они не заживали никогда. Больше мы это не обсуждали, и, я думаю, что так правильно. Только Ванечка проснулся поздно, когда Дени Исмаилович уже пришел поднимать нас на зарядку. – Останешься на упражнения, Иван? – спросил он. Ванечка сказал: – Хитрый вы. Нет-нет-нет, на зарядку я не останусь. Я зарядки совсем не люблю. Он покачался, стоя в дверях, наблюдая за тем, как мы собираемся, а потом сказал: – Боречка, только ты не забудь про меня никогда. А потом Ванечка снова, как давным-давно, после истории с Пиковой Дамой, прижал указательный палец к носу и изобразил свиной пятачок. Дени Исмаилович покачал головой. – Иди к маме, Иван. Ванечка засмеялся, сказал: – К маме, к маме, к маме! – И убежал. Я не знал, что и думать. Я не верил в то, что Ванечка может быть ответственен за эту встречу, мы ведь могли просто видеть одинаковые сны из-за связи, почему нет? Борины коленки? Просто способность к изменению плоти, проявившаяся именно так. Но тогда не стоило и верить в то, что мы видели Володю, или, во всяком случае, то, что от него осталось. Мы с Андрюшей тогда переглянулись, будто пообещали друг другу обсудить ситуацию, но, я думаю, мы ее так и не обсудим. Почему-то мне кажется, что вслух говорить о таких снах не стоит. Запись 138: Неприятная процедура Сегодня Эдуард Андреевич сказал, что девочки и мальчики будут проходить процедуру отдельно. Мы этому очень удивились. Иногда мы ходили в процедурную по очереди, иногда лежали там все вместе, но нам было не совсем понятно, зачем делить нас по половому признаку. Андрюша сказал: – Наверное, мы будем голые. Я сказал: – Не знаю, а зачем? Валя сказала: – Может, это такая процедура, где важен пол. – Да, – сказала Фира. – Например, мальчикам будут давать задания более тяжелые, и Эдуард Андреевич не хочет, чтобы они расстраивались. – Или, – сказал Боря, – он вам объяснит, что вы будете шпионскими межгалактическими проститутками. – Фу, – сказала Фира. – Ты ужасен. Может, он вам объяснит, что в Космосе падение нравов и это вы будете шпионскими межгалактическими проститутками. – Есть вечные ценности, – сказал Боря. – Девки, алкашка, война. Наверняка в Космосе все то же самое. Он развернулся к Вале и, удивительно точно скопировав интонации Эдуарда Андреевича, сказал: – Толмачева, без радости вам сообщу, что ваша работа в Космосе не будет ограничена кровавой резней без разбора. Многие вещи, которые вам придется выполнять, сейчас покажутся вам неприемлемыми, но… Боря осторожно взял ее за талию, и Валя со всей силы стукнула его по руке. – Идиот! – Вот увидите! – Фу, какой ты пошлый, Боренька, – сказала Фира. – Ничего тебе теперь не расскажу.