Они останавливаются в коридоре, склонив головы друг к другу и тихо переговариваясь. С эстетической точки зрения они прекрасно смотрятся вместе, её свет и его тьма. Клянусь, вокруг них сияет аура их популярности. Есть в этом нечто, что заставляет тебя продолжать смотреть, даже если ты этого не хочешь. Я никогда не думала, что буду с кем-то вроде Финна. С человеком, который никогда не будет полностью моим. Всегда придется делить его с публикой. И меня это вполне устраивает. Я горжусь Финном. Однако, вид его, стоящего рядом с Бритт, уводит мои мысли на темную, опасную дорожку, чем я не горжусь. Это беспокоило меня и раньше, но сейчас эта старая неуверенность внезапно проявляется во всей своей уродливой красе. Не хочу смотреть на них, не хочу видеть в Финне и Бритт красивую пару. Но не могу отвести взгляд. Все чего я хочу, это снова оказаться в постели, окутанная сексом и Финном, где реальный мир - всего лишь далекий шепот, а настоящее состоит из тепла и удовольствия. Хочу этого так сильно, почти отчаянно. И это пугает. Глава 19 Финн — КОГДА ты собираешься перенести вещи в нашу комнату? — спрашиваю я Чесс, пока она делает макияж в гостевой ванной. Девушка замирает, держа карандаш для глаз в руке, и смотрит на меня в зеркале. — Какая разница, где мои вещи? Мы спим в одной постели. Технически, полагаю, она права. Но прошла уже неделя с тех пор, как мы вернулись из Калифорнии. И назовите меня раздражительным, но всякий раз, когда она скрывается в этой комнате, чтобы одеться, я начинаю волноваться. И сцена с появлением Бритт на пороге совсем некстати. Я боялся, что Чесс взбесится. Но она отнеслась к девушке с пониманием и добротой, успокоив меня. Тем не менее временами она ведет себя отстраненно. Не знаю, из-за переезда Джеймса, или чего-то другого. И это незнание тоже тревожит. — Думаю, это важно, — говорю я ей. — Важно? – девушка с завораживающей точностью проводит по веку карандашом, оставляя темно-зеленую линию. Люблю наблюдать, как она делает что-то личное, что не видит никто другой. И знаю, что ей тоже это нравится. Каждый раз, когда бреюсь, Чесс появляется в ванной и усаживается на стойку, словно готовясь к шоу. — Да, очень важно. — повторяю я. – Можно подумать, у тебя там своего рода личное убежище. Чесс моргает, как будто я говорю на другом языке. Но я уже достаточно её изучил, а это означает, что я знаю, когда она тянет время. Скрещиваю руки на груди и жду оправданий. Девушка медленно опускает карандаш. — Иногда я ненавижу твою проницательность. — Читать людей — моя работа. Чесс поворачивается и прислоняется к стойке. — Ты первый мужчина, с которым я живу. — Для меня это тоже впервые. — коротко улыбаюсь ей. – Если честно, мне это нравится. — «Пещерный человек», — фыркает она смеясь. — Мы уже это выяснили. Чесс озадаченно прикусывает губу. — У тебя когда-нибудь бывали моменты сомнений? Возможно, мне стоило обидеться, но это не так. Мы похожи больше, чем она думает. — Конечно. Я чертовски испугался, когда понял, что мои чувства к тебе выходят за рамки просто влечения или дружбы. Но Декс как-то раз напомнил мне, что на футбольном поле нет места нерешительности, и глупо проявлять её в жизни. — Глупо? — она приподнимает изящную темную бровь. — Ну… — ухмыляюсь я. — Скорее это пустая трата сил, которые лучше направить на что-то другое. Чесс отталкивается от стойки и подходит ближе. Жар скручивает низ живота, мышцы пресса сжимаются откликаясь. Она обвивает руками мою шею и приподнимается на цыпочки. Её поцелуй — томительная ласка и нежная признательность. Скольжу руками к её восхитительной заднице и сжимаю. Чесс издает тихий горловой звук и прижимается теснее, лаская языком мою нижнюю губу, как конфету. Волна похоти проходит через меня, раскаленная и тягучая, но я не могу сдержать улыбку у её соблазнительных губ. — Ты ведь сейчас не пытаешься меня отвлечь, Честер? Она слегка прикусывает мою губу, вызывая отклик в члене, а затем отстраняется, чтобы встретиться взглядом. — Думаю, ты не осознаешь, насколько неотразим, Финнеган. Девушка лениво рисует круги пальцами на моей шее, я прикрываю глаза и тянусь к ней, попробовать её губы снова. Она мурлычет от удовольствия. Мы теряемся в мягких, неторопливых поцелуях, пока она снова не заговаривает. — Скажем так, подобное отвлечение — это дополнительный бонус. Усмехаюсь и легонько шлепаю её по заднице. Чесс взвизгивает и свирепо сверлит взглядом. — Когда-нибудь отшлепаю по заднице тебя, Мэннус, посмотрим тогда, кто будет смеяться. — Извращенка, мне нравится. Чесс кладет ладонь мне на щеку. — Поможешь перенести мои вещи? Широко улыбаясь, я коротко её целую. — Ладно, но сперва, давай хорошенько попрощаемся с гостевой кроватью. — ДУМАЮ, нужно сменить матрас, прежде чем твои родители снова приедут, — говорит Чесс, вешая черное платье. – Как-то неправильно, что они будут спать там, после того, чем мы только что на нем занимались. Усмехаюсь и ставлю на пол корзину с её одеждой. — Не знаю, вообще я собирался установить там памятную доску. «На этом самом месте Финнеган Мэннус подарил Честер пять оргазмов и довел её до слез экстаза». — Я думала, это ты рыдал. — Это был эмоциональный момент. Она забирает у меня корзину. — Какие ящики мне занять? Помещение гардеробной имеет форму квадрата с полками на двух стенах, подвесными стеллажами на двух других и массивным комодом высотой по пояс в центре. — Я занял левую сторону. Почему бы тебе не взять правую? Просто позволь мне убрать кое-какие старые вещи из ящика. — Звучит неплохо. Достаю из верхнего ящика пачку старых корешков от билетов и программ студенческих игр, ностальгическое дерьмо, от которого никак не могу избавиться, и кладу их на комод. — Думаю, нам стоит поставить здесь зеркало. Знаешь, такое перед которыми женщины надевают серьги и прочую фигню? У моей мамы есть такое в гардеробной… Чесс издает тихий звук, и я оглядываюсь. Но она даже не смотрит на меня. Её взгляд прикован к комоду, а лицо бледное, словно девушка увидела привидение. Мне требуется секунда, чтобы понять, на что она смотрит, но, когда до меня доходит, сердце болезненно сжимается. Среди вороха бумажек лежит УЗИ-снимок с надписью «фасолинка», нацарапанной сверху ярко-красной ручкой. Воздух в комнате становится разреженным. Слышу, как колотится сердце, чувствую, как оно рвется из груди. Но не могу пошевелиться. Ладонь Чесс скользит в мою. — Финн. Пальцы конвульсивно сжимаются, сдавливая крепче.