«мы с ним» или «он и я»? Спрашивайте об этом миссис Бабьи! Её колонка начинает выходить во «Всякой всячине» на этой странице со следующей недели. Она с вниманием отнесётся ко всем вашим вопросам и исправит ошибки. — Вот это сюрприз, чтобы не сказать больше! — заметил Квиллер. — Читатели требовали комментария редакции по поводу небрежного разговорного английского, на котором изъясняются в Мускаунти, но нужно ещё как следует подумать, сможет ли посвященная грамматике колонка что-нибудь улучшить. А вы, Элизабет, как считаете? — Честно говоря, я думаю, что люди, которые больше всего в этой колонке нуждаются, читать её не будут. Более того, они не видят ничего дурного в том, как говорят. Местный говор они переняли от родителей, и, скорее всего, их друзья говорят точно так же. — Интересно знать, кто ведёт эту колонку? — проговорил Квиллер. — Возможно, Джил Хендли или какой-нибудь учитель английского на пенсии. Впрочем, это вопрос к Джуниору Гудвинтеру. Поживём — увидим. Перед тем как вернуться домой, Квиллер ещё раз поехал в Фишпорт. Кусок мешковины по-прежнему закрывал вывеску на лужайке, но полицейских машин на дорожке не было. Квиллер решил, что постучит в дверь и по-дружески спросит, как дела. Вопрос «Не могу ли я чем-нибудь вам помочь?» всегда был ключом, открывающим путь к доверию. Квиллер постучал, но никто ему не ответил. Он постучал снова. Было слышно, что кто-то бродит по дому — но явно не хочет, чтобы его беспокоили. И Квиллер уехал. Глава шестая Прежде чем поехать обедать, а потом отправиться в театр, Квиллер накормил кошек и почитал им вслух. И на этот раз они наслаждались книгой об овцах, «Вдали от безумной толпы». Обычно все трое сидели на веранде: Квиллер — в шезлонге, Юм-Юм — у него на коленях, Коко — на спинке кресла, заглядывая чтецу через плечо. Когда Квиллер читал на разные голоса, Коко приходил в возбуждение и немного наклонялся вперёд, так что усы кота щекотали ухо человека. Эпизод, который Квиллер читал сейчас, как раз и вызвал щекотание уха — трагическое событие, сделавшее роман таким знаменитым. Неопытная овчарка совершила фатальную ошибку. Её отец, старина Джордж, был мудрым ветераном овцеводства, а молодой пёс проявлял чересчур много прыти и слишком мало ума. Его Делом было гонять овец, и он гонял их. Как-то тёмной ночью фермера встревожило звяканье колокольчиков на шеях бегущих овец. Он кликнул собак, но отозвался только Джордж. С криком «ови! ови! ови!» человек побежал к холму. Овец нигде не было видно, а молодой пёс стоял на краю мелового утёса и смотрел вниз. Он гнал стадо до тех пор, пока овцы не прорвались сквозь живую изгородь и проволочный забор и не рухнули с утеса вниз. Погибло двести маток и двести ягнят, которых они должны были родить. Фермер был разорён, несчастного пса пристрелили. Квиллер захлопнул книгу. Он читал с чувством, и слушатели ощущали в его голосе напряжение. Хоть в книге описывалась ферма девятнадцатого века в вымышленном графстве Уэссекс, всё это живо напоминало Мускаунти, где многие семьи разводят овец. На веранде воцарилась гнетущая тишина — и тут зазвонил телефон. — Извини, пожалуйста, — проговорил Квиллер, снимая Юм-Юм с колен. Звонила Сара Пленсдорф, ответственный секретарь редакции «Всякой всячины». — Прости, Квилл, что беспокою на отдыхе, но меня просила сообщить твой номер телефона одна женщина, которая показалась мне очень молодой и невероятно робкой. Я посоветовала ей написать тебе письмо, но она заявила, что у неё для тебя срочное сообщение. Я взяла её номер телефона и пообещала с тобой связаться. Она звонила из Фишпорта. — Давай номер, я позвоню, — сказал Квиллер. — Ты совершенно верно поступила, Сара. — Спроси Дженелл. Квиллер набрал номер, и ему неторопливо ответил негромкий голос: — Пансион «Тихая пристань». Секунду он вспоминал. Дом для вдов рыбаков? Потом проговорил: — У вас есть женщина, которую зовут Дженелл? — Это я… Дженелл, — произнесла она нерешительно. — А вы… мистер Квиллер? — Да. Вы звонили в редакцию? — Её медленная речь заставляла его говорить отрывисто. — У вас срочное сообщение? — От одной из наших пансионерок… вдовы Праймеса Хоули. Она приготовила вам… очень симпатичный подарок. Квиллер фыркнул в усы. Должно быть, свекровь Дорис Хоули. Она что-то вышила для него… вероятно, «Дом полная чаша» в венке из роз. Квиллер посмотрел на Коко, который сидел у самого его локтя и слушал. — Очень мило с её стороны, — произнёс он. — Вас не очень затруднит… приехать к нам? Ей девяносто лет. Она будет… с нетерпением ждать вас. Коко уставился на лоб хозяина, и Квиллер услышал свой голос: — Ничуть не затруднит. Я испытываю огромное уважение к рыбакам. Этой весной я написал в газету статью о молитвах за ушедших в море. — Я знаю! Она висит у нас в гостиной… в красивой рамке! — Как-нибудь на следующей неделе я заеду. — А вы не могли бы… сделать это раньше? — спросила Дженелл застенчиво, но настойчиво. — Ну хорошо, в понедельник во второй половине дня. Наступило молчание. — А раньше? — Ладно! — произнёс Квиллер с раздражением. — Завтра после полудня. Опять пауза. — Вы не могли бы сказать точнее? Ей нужно… днём поспать. Пообещав приехать в два часа, Квиллер повесил трубку и с удивлением увидел, что Коко кругами носится по комнате. — Если бы ты умел водить машину, — сказал он коту, — я бы отправил за подарком тебя! Когда Квиллер вошёл в ресторан «У Оуэна», первое, что он заметил в маленьком фойе, была зажженная люстра из сверкающего резного хрусталя. Он поискал глазами карточку с надписью: «Любезность Арнольда», но ничего подобного не нашёл. В остальном интерьер был выдержан в белых тонах, с пятнами розового и жёлтого, повсюду — комнатные растения в горшках и подвесных кашпо. С первого же взгляда он сообразил, что их привезли из оранжереи в Локмастере, заведения, которое давало напрокат искусственные цветы для любых случаев. В целом все выглядело неплохо: большие створчатые окна были открыты, а белые присборенные гардины, висевшие по краям, придавали помещению весёлый вид. Половина столиков была занята, и в зале стоял возбуждённый гул: здесь сидели те, кто собирался пойти на первое представление открывающегося театра. Для жителей прибрежного городка одеты все были очень прилично, и Квиллер порадовался, что на нём полосатый костюм из индийской льняной ткани. Пока он ожидал в фойе, несколько голов повернулось в его сторону и несколько рук замахало, приветствуя его. Загорелый Оуэн Боуэн вышел вперёд и так нахмурился, что на гладком лбу собрались морщины. — Столик заказан? — Увы, нет. Хозяин окинул взглядом зал. — Сколько человек? — Один. Это потребовало ещё раз оценить ситуацию. — Курящий или нет? — Нет. После мучительного размышления Боуэн отвёл Квиллера к маленькому столику и спросил: — Что-нибудь из бара? — Только воду «Скуунк» с лимоном. — Что это такое?