– Конечно, люблю. Особенно хот-доги. – Вы хотите попасть на матч какой-то определенной команды? – Да, какой-нибудь команды в конце турнирной таблицы. Я люблю болеть за проигравших. Вернувшись в номер шесть, чтобы дать котам кусок индюшатины с гарниром из рокфора, Квиллер увидел картину невероятной красоты. Комната превратилась в произведение искусства. Коты нашли клубок серой шерсти, принесенный Розмари, и сплели паутину, которая оплетала каждый предмет в комнате. Они прокатили шерстяной шар по полу, вокруг ножек стола и стульев, затащили его на стол, обвили пишущую машинку, спустили вниз, опутали нитями медвежьи зубы, после чего повторили все сначала с некоторыми вариациями. Теперь, неподвижные, как статуи, они сидели на книжном шкафу, наблюдая творение лап своих. Квиллеру доводилось видеть в музее композиции из пересекающихся нитей и проволок, куда менее замысловатые, нежели эта кошачья. Ему очень не хотелось разрушать ее, но, к сожалению, отсутствовала малейшая возможность передвижения по комнате в каком-либо из направлений. Он нашел конец и смотал клубок. Атлетическое упражнение заняло полчаса и стоило ему унции веса. После этого он положил клубок в ящик стола. На ужин он пошел один. Ресторан «Телячьи нежности» был расположен на пересечении Стейт-стрит, Ривер-роуд и железнодорожного пути. Это было здание девятнадцатого века, где когда-то находилось трамвайное депо. Теперь оно светилось изнутри золотом, как новая золотая монета. Золотая парча в качестве стенной обивки, золотые шелковые абажуры настольных ламп, украшенные орнаментом золотые рамы картин, написанных маслом. На полу лежал толстый ковер из золотого плюша, такой толстый, что в нем можно было свернуть ногу. В разных местах на нем были вышиты золотой ниткой телята. У двери главного зала Квиллера приветствовал Макс Сорэл. Он прижимал руку к сердцу, абсолютно правильной формы голова была только что побрита. Темный костюм и полосатая рубашка хрустели, как кукурузные хлопья. – Вы один? – спросил хозяин ресторана, сверкнув профессиональной улыбкой и источая мятный запах зубной пасты и жидкости для ополаскивания рта. – Повесьте пальто в гардеробе. Сегодня там никого нет. – Он посадил журналиста за столик около входа. – Я хочу, чтобы вы пообедали сегодня за счет заведения. Понимаете? – Нет, пусть «Дневной прибой» платит за меня. – Мы поговорим об этом позже. Вы не против, если я присоединюсь к вам, пока нет посетителей? В обычный вечер их не так много, и я могу себе это позволить. Владелец ресторана сел на место, откуда он мог наблюдать за входом с надеждой, что появятся посетители. Тридцать столиков, накрытых золотыми скатертями с золотыми салфетками, аккуратно свернутыми и вложенными в подставки из черного дерева, тоже их ожидали. – Сколько людей вмещает ресторан? – спросил Квиллер. – Двести, считая также отдельные залы наверху. Что вы будете пить? – Томатный сок. Сорэл позвал официанта: – Томатный сок, водку с содовой, Чарли, и, пожалуйста, стакан для меня. – Он взял подставку, на которой капля моющей жидкости оставила пятнышко. – Если на свете есть что-либо, чего я не выношу, – сказал он Квиллеру, – так это пятна на стеклянной посуде. Что вы будете есть? Я рекомендую жаркое из молочной телятины. – Прекрасно! – сказал Квиллер. – Но я должен буду взять остатки домой для кошек. Я на диете. – Какую закуску? Анчоусы? Селедку со сметаной? – Пожалуй, полгрейпфрута. Квиллер достал трубку. Сорэл пододвинул к нему пепельницу из черного стекла, предварительно посмотрев, нет ли на ней пятен. – Знаете, как мы здесь чистим пепельницы? Влажными пакетиками со спитым чаем. Это лучше всего… Извините, я на минуту. В пустой зал вошла пара. У обоих были какие-то смущенно-испуганные лица. – Вы заказывали столик? – нахмурившись, спросил их Сорэл. Он заглянул в журнал, что-то вычеркнул, что-то записал и потом с выражением великодушия на лице и масляной улыбкой, предназначенной для леди, пригласил их за столик перед большим окном с видом на улицу. Убирая со стола золотую табличку с надписью «зарезервирован», он сообщил единственным посетителям, что еще не закончился футбольный матч, поэтому, мол, в зале пока так пусто. Когда подали грейпфрут, Сорэл принялся наблюдать, как Квиллер его чистит. – Вы чем-то расстроены? – спросил он журналиста. Квиллер вопросительно на него посмотрел. – По тому, как вы едите грейпфрут, я могу судить о вашем настроении. Вы чистите его против часовой стрелки. Вы когда-нибудь видели, как люди едят грейпфруты? Счастливые чистят их по часовой стрелке. – Любопытное наблюдение. – Вы, наверное, тайком двигаете пальцами ног, когда едите что-нибудь вкусное. – Не знаю, да, пожалуй, и не хочу знать. – Я многое могу сказать о людях по тому, как они едят. Как разламывают булочки, наливают суп, режут мясо, даже по тому, как жуют. – Как вы оцениваете пеструю компанию в «Мышеловке»? – спросил Квиллер. – Интересный букет. Хикси очень эффектная женщина, но очень неуравновешенная и часто впадает в панику. Она самым банальным образом хочет выйти замуж. Розмари выглядит образцовой леди, но не будьте в этом слишком уверены. Уильям… в нем есть что-то хитрое. Он не так прост. Я могу сказать это по тому, как он держит вилку. А вы что о нем думаете? – Вполне нормальный, забавный малый со здоровым любопытством. – Я бы не сказал вам, – признался Сорэл, – ибо не люблю, когда возникают дополнительные проблемы. Но я видел, как он с воровским видом проник в вашу комнату вчера вечером, часов в восемь. Вы разрешили ему входить к вам? – Как вы его увидели? – поинтересовался Квиллер. – Я думал, вы каждый вечер работаете. – У нас на кухне случилось маленькое происшествие: на мою рубашку пролился коктейль, и я поспешил домой переодеться… Извините меня. Владелец ресторана вскочил, чтобы усадить четверых посетителей, очевидно туристов, а Квиллер спросил себя, неужели у такого чистюли, как Сорэл, не было под рукой запасной рубашки? Когда подали жаркое, которое высилось как над морем скала, Квиллер заметил: – Вы знаете, что Джой Грэм оставила своего мужа? – Нет! Когда это случилось? – Вчера рано утром. – Они разводятся? – Не знаю. Она никому ничего не объяснила. Просто пропала. – Я ничуть не удивлен, – сказал Сорэл, – я не виню ее за то, что она бросила эту обезьяну. У нее своя голова на плечах. – Его глаза заблестели от гордости за нее. – Я не большой сторонник брака. Есть варианты в жизни и получше. Люди женятся, разводятся, женятся, разводятся. Это как-то несолидно. – Вы когда-нибудь видели, как она работает с глиной? – Я? Нет, сэр! Я никогда и ногой не ступлю в их мастерскую. Однажды увидев эту пыль и грязь, я понял, что это не для меня. – Выражение отвращения на его лице сменилось одобрением. – Значит, маленькая обманщица сбежала? Замечательно! – Для меня остается загадкой, почему она уехала среди ночи в ужасный дождь? – сказал Квиллер. – Вы, конечно, не хотите жареной картошки с луком и со сметаной? – неуверенно предложил Сорэл. – Нет, спасибо… И еще одна загадка, – продолжал Квиллер. – Непонятно, что случилось с ее котом. Это был длинношерстный, породистый кот. Такие не слоняются по окрестностям. Они мобильны немногим более, нежели диванные подушки. Вы не знаете, что с ним случилось? Сорэл на секунду стал цвета борща, и у него на виске набухли вены. – Что случилось? – спросил Квиллер встревоженно. – Вам нехорошо? Владелец ресторана вытер лоб золотой салфеткой и понизил голос: – На секунду я подумал, что вы издеваетесь надо мной. Это как раз та история, которая ходит обо мне по городу. – Он устало посмотрел на журналиста. – Вы не слышали? Квиллер покачал головой. – Меня преследуют. Грязные слухи. Они крайне мешают моему бизнесу. В четверг вечером этот зал должен быть заполнен на три четверти посетителями. Посмотрите! Их шесть! – Что за слухи? Сорэл поморщился: – Например, что я использую кошачье мясо в качестве филе, и все в том же роде. Я мог бы вам рассказать самое худшее, но это испортит вам аппетит. Почему они не придумали, что я держу игровой притон в задней части здания или девочек наверху? Это бы я выдержал. Но они бьют туда, где больнее. Меня, человека, у которого самая чистая кухня в городе. – Вы догадываетесь, кто распространяет эти слухи? – спросил Квиллер. – И каковы могли быть причины? Сорэл пожал плечами: – Я не знаю. Кажется, и никто не знает. Но выглядит все так, будто кто-то заранее планирует. Особенно после того, что случилось во вторник ночью. – А что случилось? – Моя кухня загорелась в середине ночи. Мне позвонили из полиции, и я приехал сюда. Это, видимо, был поджог. Я не оставляю жира открытым, не использую самовозгорающихся веществ… Скажу вам откровенно: если что случится с моим рестораном, мне… Я люблю «Телячьи нежности»! Шторы здесь стоят сорок долларов за ярд, ковер сделан по заказу. Вы еще где-нибудь видели ковер, на котором были бы изображены телята? Квиллер признал, что покрытие на полу действительно необычное. – Кто-нибудь имеет на вас зуб? – На меня? У меня миллион друзей. Спросите любого. Ни одного врага не могу назвать – хоть убейте! – А люди, которые работают на вас? Может быть, вы уволили кого-нибудь и этот человек захотел вам отомстить? – Нет, я всегда поступаю справедливо с персоналом, и они, надеюсь, любят меня. Спросите любого. Спросите Чарли. – Официант принес кофе. – Чарли, я хорошо к тебе отношусь? Скажи ему, скажи, он из газеты. Скажи, я ко всем отношусь хорошо? – Да, сэр, – бесстрастно ответил тот.