Позвонила Хикси Райс: — Рада, что ты перебрался в Деревню, Квилл. Мы-то в основном пересиживаем ненастье в Гольф-клубе. «И видимо, уже промокли до нитки», — подумал Квиллер. — За парад обидно, — сказал он. Потом позвонила Полли и сказала, что, кажется, ветер стал потише. Квиллер передал ей хорошие новости про Данди. — Погоди-ка! Кто-то умер… По радио передают сообщение. — Через минуту она вновь взяла трубку. — Сегодня скончалась Дорис Ледфилд! Респираторная инфекция. Я перезвоню, если они начнут передавать подробности. Однако её опередила Мэгги Спренкл: — Квилл, я чувствую себя ужасно! Вчера после аукциона я была в таком приподнятом настроении, а теперь чувствую себя просто ужасно! Сначала услышала по радио о бедной Дорис и просто не могла поверить! Никто и не подозревал, что она так серьезно больна! Но когда я позвонила туда поговорить с Натаном, сиделка ответила по телефону, что он и сам очень болен и ни с кем не может разговаривать! — Мэгги всхлипнула. — Может быть, и не стоило тебе всего этого рассказывать, Квилл, но мне же нужно с кем-то поделиться! — Я понимаю, Мэгги, — сказал он. — Я же свой человек. Ещё немного поплакав, она нашла в себе силы продолжать: — Мы были очень близки — Спренклы и Ледфилды, — и однажды, когда Дорис расхворалась, Натан сказал нам с Джереми в нашем розовом саду: если что случится, он не сможет жить без нее. Жизнь просто лишится всякого смысла. Он не сможет один. Мы, конечно, стали бормотать что-то утешительное, но воспоминание о том разговоре все время преследует меня. И сейчас я беспокоюсь, не совершит ли он чего-нибудь… безрассудного… — И она снова зарыдала. — Это всё так понятно, Мэгги. Ты правильно сделала, что поделилась со мной. А сейчас выпей чашку чаю и подумай о том, что сказал бы Джереми. — Ты прав, Квилл. Спасибо большое. — Она повесила трубку, и тут Квиллер услышал скорбный вопль. В продолжение всего разговора Коко метался по комнате и ворчал, а потом запрокинул голову и издал свой зловещий крик. В эту ночь до самого утра у Квиллера не умолкал телефон: друзья считали своим долгом информировать его о происходящем. — Транспортная комиссия просит водителей не выезжать на шоссе. — Хуже всего у моста через Кровавый ручей. Сколько лет они будут его ремонтировать? — Уже пять несчастных случаев на этом участке. Сколько ещё должно произойти, чтобы власти взялись за дело? За что, спрашивается, я плачу налоги? — Это был Джуниор Гудвинтер. Телефон Квиллера звонил беспрестанно. Всем хотелось поговорить. Даже кошки ужасно нервничали. Позвонил Уэзерби: — Слышал о несчастном случае на мосту через Кровавый ручей? Имени пострадавшего не упоминают. Я позвонил на радиостанцию, и один из приятелей назвал мне имя водителя… Лиз Харт! — Дерек был с ней? — Они ездят на разных машинах. И работают в разное время. После ночной работы Дерек иногда отсыпается в ресторане, так что на следующее утро может рано съездить за покупками. — Но она-то что делала на мосту через Кровавый ручей? Это севернее нас? — спросил Квиллер. — Вопрос, конечно, интересный. — А как сказали в новостях: машина ехала в северном или в южном направлении? — Они никогда не сообщают подробностей. Квиллер стал рассуждать: — Если она ехала на север, то, наверное, к Ланспикам. Они живут в Хаммоке, и они крестные родители как Дерека, так и Лиз. А у Дианы Ланспик Лиз, возможно, лечилась… Если мы и дальше не услышим подробностей, то можно обратиться к ним, Джо. — Я думаю, Лиз все тебе расскажет, Квилл. Она говорит, что ты спас ей жизнь на Гранд-Айленд и что благодаря тебе она приехала в Мусвилл и познакомилась с Дереком Каттлбринком. Я так понимаю, она происходит из очень состоятельной чикагской семьи, но рада была уехать от родни. К счастью, у нее имелись деньги, которые оставил ей отец. — Правда? — пробормотал Квиллер, хотя на самом деле знал больше, чем Уэзерби. — Лиз как-то подарила мне антикварный стул, который раньше принадлежал её отцу. Считалось, что, сидя на нём, ты становишься умнее. — Мне бы такой не помешал, — заметил Уэзерби. — Что это? Похоже, ветер опять разошелся не на шутку. Пожалуй, пойду подержу бедного Джет Боя за лапу. Глава семнадцатая После ужасной ночи Квиллер готовил завтрак для двух нервных, невыспавшихся кошек. Они лежали приткнувшись друг к другу, поджав под себя лапы. Собирая им поесть, Квиллер развлекал их некоторыми наблюдениями Джерома К. Джерома, который привык довольствоваться уютным домом, скромными радостями, немногочисленными друзьями, трубкой, кошкой, собакой, тем, что у него достаточно еды и питья. Сиамцы вопросительно посмотрели друг на друга. Потом Коко стал нежно покусывать Юм-Юм за шею сзади, ей это нравилось. Зазвонил телефон. На сей раз это была Кларисса: — Квилл, вы слышали новости? Дорис Ледфилд умерла! Я даже не думала, что она настолько серьёзно больна! Я чувствую, что должна что-то сделать, но не знаю что. Квиллеру и самому было неловко и неуютно, но он не смог найти никаких утешительных слов. — Мэгги Спренкл была ближайшей подругой Дорис, — сказал он. — Мэгги в ужасном состоянии. Может быть, позвоните ей и выразите свое сочувствие? Это могло бы помочь вам обеим. Они распрощались, но Кларисса тут же перезвонила: — Забыла сказать, Квилл: Вики звонила сегодня из Калифорнии. Изабелла спала на её подушке! Вики в восторге от этого котенка! Ей очень жаль, что она не смогла познакомиться с вами. Она оставила записку для вас у Полли. «Записка… записка… где же она?» — подумал Квиллер и произнёс: — Я напишу Вики, как только всё это безобразие кончится. После звонка Клариссы он всерьез озаботился поисками записки. В книжном магазине он сунул её в карман пиджака. Возможно, она там и лежит, а пиджак — в платяном шкафу. Шкаф — в амбаре и никуда оттуда не денется. Он сидел за обеденным столом, который служил ему и письменным. Здесь лежали его бумаги. Стоял телефон. А также старая пишущая машинка. И ксерокс. Здесь же внезапно оказался Коко, разом приведший в беспорядок канцелярские принадлежности. «Вон!» — рявкнул Квиллер, и Коко опрометью бросился прочь. Но умный кот достиг-таки своей цели: среди бумаг обнаружилась записка от Вики. Оказывается, Квиллер не оставил её в кармане пиджака, а приобщил к стопке бумаг, которые нужно было просмотреть за день. Во вторник он обычно встречался с поверенным по делам Фонда К. Он позвонил Барту домой. Последовал весьма предсказуемый разговор о капризах стихий. — Ну, как там у вас погода? — спросил Квиллер. — Как дороги? Развезло? — Да нет, ничего. Ручей немного вышел из берегов, и все очень разочарованы, что сорвался парад. Мои дети должны были ехать на одной из платформ, и призовые пионы, выращенные моей женой… Газета завтра выйдет? — Надеюсь. Ты сможешь добраться сюда для нашей обычной встречи? Я в Деревне, не в амбаре. — Буду в десять тридцать. Ты, наверное, уже слышал печальную новость о жене Натана Ледфилда? — Да, ужасно. Я её не знал, но слышал, она была милейшим существом. — Да, и моя жена говорит, что она играла на фортепьяно как ангел! Когда она аккомпанировала Натану, который играл на скрипке, это было… ну, как бы сказать?.. слишком хорошо для Мусвилла. Только не говори никому, что я сказал такое! Впрочем, довольно болтать. Я веду себя так, как будто малость одурел взаперти. А впрочем, возможно, так и есть. Ну, до завтра. Отвернувшись от телефона, Квиллер увидел Коко: кот разбрасывал почту, на которую надо было сегодня ответить. Собственно, его интересовал необычного серого цвета конверт с белой монограммой. В углу конверта уже виднелись следы клыков. «Чем это ты тут занимаешься?» — напустился на сиамца Квиллер, и Коко след простыл. Возможно, Вики пользовалась надушенной почтовой бумагой? Понюхав конверт, Квиллер отмел эту версию. Однако в нём проснулось любопытство. Его раздумья прервал телефонный звонок. Это был Ларри Ланспик. — Квилл, до нас дошли плохие вести о двух пациентах нашей дочери из Пёрпл-Пойнт. Ей не удалось спасти Дорис и Натана. Диагноз один и тот же — осложнения на фоне респираторной инфекции. Всему виной этот сырой старый особняк, в котором они жили. Только не сочти меня бессердечным. Коллега Дианы из Локмастера добился, чтобы провели экологическое расследование. Не знаю, дойдёт ли до такого и здесь. Все слишком заняты сегодня! Что ж, я думал, тебе важно знать это. Квиллер медленно положил трубку на рычаг, поглощенный мыслями о состоятельной паре, столь щедро оделенной всеми житейскими благами, музыкальным талантом и любовью друг к другу — и глубоко опечаленной тем, что у них не было детей. Неожиданно Коко вспрыгнул к нему на колени и уставился на него вызывающе. «Он чего-то от меня хочет», — подумал Квиллер. Взгляд его скользнул по столу и наткнулся на записку Вики. Он открыл конверт и пробежал глазами напечатанный на компьютере текст, затем перечел его во второй раз и позвонил поверенному. — Барт! Ко мне попал документ, с которым ты должен ознакомиться как можно скорее! Дело не терпит отлагательств! Ты должен приехать сегодня днём.