Когда поверенный прибыл, первыми словами Квиллера были: — До меня только что дошли плохие вести о Натане Ледфилде. — Да, их домоправительница позвонила мне сразу после тебя. Это конец целой эпохи… О каком документе ты говорил? — Сперва присядь и позволь мне угостить тебя чашечкой кофе. Исполнив долг вежливости, Квиллер сказал: — Если не ходить вокруг да около, я имею сильные подозрения, что Ледфилдов убили. Барт едва не подавился кофе. — Это умозрительная теория или у тебя есть доказательства? — Я получил письмо от подруги Клариссы Мур, журналистки, недавно принятой в штат «Всякой всячины». Девицы подружились в Калифорнии. Особа, написавшая мне письмо, прилетела сюда в прошлый уик-энд для того — хочешь верь, хочешь нет, — чтобы купить котенка на аукционе, где продавали животных из приюта. — Который ты провёл весьма эффектно, как мне говорили, — вставил Бартер. Квиллер скромно кивнул. — Я не встретился с молодой леди, но она оставила для меня записку, которую, на мой взгляд, тебе следует прочесть. В письме, отпечатанном на серой бумаге, говорилось следующее: Дорогой Квилл! Жаль, что не смогла повидаться с Вами. Кларисса много мне о Вас рассказывала. Не говорите ей ничего об этой записке. Вы сами поймете почему. По выходным мы вчетвером катались на лыжах: я, Кларисса, Харви Ледфилд и мой приятель Грет. Нам всегда было о чем поговорить. Я как раз проходила заочные курсы для начинающих детективщиков. В каждой истории об убийстве должен быть мотив, возможность и способ. И я поделилась с приятелями мыслью, что самое трудное — придумать необычный способ убийства. Сегодня никто уже не клюнет на дворецкого, который отравил суп. Кларисса, которая, выполняя задание преподавателя, изучала свойства плесени, сказала, что плесневый грибок, которым поражены многие старые дома, способен вызывать заболевания — порой смертельные для немолодых людей. — так, может, мне стоит использовать это в своей истории? Грег, который работает в строительном бизнесе, добавил, что грибок может распространяться по системе вентиляции здания. Я ответила, что попытаюсь использовать плесень в своей истории и, если сумею продать сей опус, поделюсь с ними гонораром. (Историю я написала, но покупателя на нее не нашла.) А если не получится, придется вернуться к яду в супе. Скверная шутка, если учесть, что произошло в Старой усадьбе. Если вы не знаете, Харви и Грег прошлой зимой посетили богатого дядюшку, чтобы выпросить денег на лыжную базу, и Харви получил суровый отказ. Заплатить за обучение в колледже? Пожалуйста. Дать денег на строительство лыжной базы? Никогда! Но Харви не сдался. Он наведался в Старую усадьбу во второй раз — с папкой для набросков и Клариссой. Когда он упомянул лыжную базу как выгодный объект для вложения капитала, дядя Натан опять наложил вето на проект. Как говорят, Харви это взбесило настолько, что он отказался воскресным утром отправиться вместе со всеми в церковь. Что он делал, пока остальные распевали псалмы? Я думаю — и Грег со мной согласен, — что Харви запустил грибок в вентиляционные ходы. Грег утверждает, что черную плесень можно соскрести со стен старых домов, отыскать под обоями или в чуланах. Уж он-то знает, что говорит: его специальность — реставрация старых зданий. Так или иначе, после визита в Старую усадьбу Кларисса и Харви расстались. Она получила работу во «Всякой всячине», а дядя и тетя Харви заболели. «Аллергия», — твердят они. А я очень беспокоюсь. Не правда ли, это похоже на сюжет криминальной истории, Квилл? Или на что? Вики Квиллер изрёк: — Меня занимает вот что: какова последняя воля Натана? — Успокойся, Квилл. Натан обо всем позаботился сразу после того, как Харви нагрянул сюда прошлой зимой. Он все оставил городу. Но я покажу это письмо прокурору. Харви должен быть задержан по подозрению в убийстве. Пока Ледфилды с домочадцами молились в воскресенье утром, Харви заражал грибком вентиляционные ходы в хозяйских комнатах, подумалось Квиллеру. Коко с самого начала знал, что Харви — убийца, вот почему он обрушился на голову этому малому, а прежде ни с кем себе такого не позволял. К утру вторника Мускаунти гудел слухами. Два представителя почтенной семьи убиты, а их племянник препровожден из Калифорнии и взят под стражу по подозрению в убийстве. Люди не отходили от радиоприемников в ожидании сводки новостей, мельница сплетен работала сверхурочно, кофейни были переполнены, слухи носились в воздухе. — Пусть скажет спасибо, что его не линчевали! — А разве он не сын своего непутевого отца? — Позарился на их деньги. Чего-чего, а денег у них хватало. — Но они никогда не скупились. — Бездетные. — Вы знаете, что Натан играл на скрипке? А его жена — на фортепьяно. И очень даже недурно, как говорят. — Сколько им было? — Ещё не старые. Моя сестра виделась с ними в церкви. — Моя соседка работала у них. Говорит, славные люди. Миссис Ледфилд помнила даже, когда день рождения у моей сестры, представляете? — Плохо, что у них не было детишек. — А что будет с их большим домом? — Кто-нибудь превратит его в гостиницу. — Нет! Только не в таком месте. С ума вы сошли, что ли? Телефон Квиллера звонил непрестанно, но все звонки переключались на автоответчик, а потом уж он решал, ответить или нет, предпочитая хранить молчание. Среди тех немногих, которым он перезвонил, оказался Джуниор Гудвинтер. Молодой главный редактор сказал: — Как тебе это понравится? Ни одна газета не вышла сегодня! Только наш специальный «ураганный» выпуск! — Как насчёт того, чтобы состряпать специальный «убийственный»? — предложил Квиллер насмешливо. — Ты это серьезно? Мы готовим ко вторнику специальный раздел в память о Ледфилдах. Ты не подсуетишься со статьей о «великих ушедших»? Любые предложения будут приняты с благодарностью. — Мэгги Спренкл была их ближайшим другом. Она много чего тебе расскажет — и в самом лучшем вкусе. — Ты ей не позвонишь? Похоже, ты любимчик Мэгги. Квиллер фыркнул в усы. — Каков крайний срок? Мускаунти приходил в себя. Хотя шторм закончил свою грязную работу и в небесах сияло солнце, с лиц людей ещё не сошло обиженное выражение наказанных без вины. Глава восемнадцатая Во вторник вечером пикакское радио будоражило слушателей туманными новостями об убийстве. Утром в среду вышел экстренный выпуск «Всякой всячины» с объявлением о смерти Натана и Дорис Ледфилд и бюллетень о том, что наследник Ледфилдов арестован в Калифорнии. Тираж разошелся за два часа. И остаток дня все телефонные линии округа были заняты. Квиллер в эти дни писал в своем дневнике так много, что ему пришлось съездить в канцелярский магазин за новой тетрадью. Не классической, в матерчатом переплете, которую не стыдно хранить в Библиотеке Конгресса. Не с мелованными листами, на спиральной пружине. За обычной школьной линованной тетрадью в отвратительно коричневой клеенчатой обложке. За канцелярским магазином располагалась типография, которой позволено было воспроизводить мудрые изречения Крутого Коко на карточках размером восемь на десять, удобных для окантовки в рамку. Выручка шла на корм животным. (Стоит отметить, что изготовителю удалось продать в Мусвилле больше рамок восемь на десять, чем во всем штате.) Последнее изречение гласило: «Крутой Коко говорит: "Хорошенько подумай, прежде чем прыгнуть на кухонную плиту"». Далее Квиллер направился в универмаг Ланспиков купить пару носков, которая была ему остро необходима.