– Почему же? Представляю, – машинально ответила девушка. Она встала, прошлась по каюте, снова подошла к окну, всмотрелась в Шайен. Ей показалось или она увидела вспышку в атмосфере планеты? Его собьют ракетами… – План был гениален, – донеслось до нее. – «Червяка» внедрили в дроида, при подключении к системе корабля вирус попадает в систему, потом, по достижении верхних слоев атмосферы, он заблокирует сканер и сделает пилотник неуправляемым. Его собьют. А узнав о смерти единственного сына, маршал подаст в отставку… Анна-Бель обернулась. Посмотрела на расплывшегося в кресле мужчину. Сейчас особенно были видны одутловатость его лица, дряблость щек, второй подбородок. Толстыми пальцами, напоминающими сосиски, он сжимал ножку бокала, собираясь сделать очередной глоток коньяка. Теперь вдруг она поняла, что это был тост за смерть ее мужа. – Иди сюда! – Богарне похлопал себя по ляжке, словно подзывал домашнее животное. Анна-Бель сверкнула глазами, затем тут же прикрыла их ресницами, понимая, что не должна выдать себя. В ее душе не было ничего, кроме ярости и жгучей ненависти к человеку, погубившему ее любовь. Теперь она точно знала, что любила Джерри, но было уже поздно… Стараясь сдержать рыдания, девушка прикусила губу. – Я сказал – сюда! – Голос Богарне стал резче, он отдавал ей команды, словно хозяин грифону. Девушка еще раз посмотрела на своего врага, пытаясь понять, что ей делать. Он отставил бокал на стол, намереваясь встать и заставить капризную девчонку подчиняться: Шоули предупреждал, что его дочь с норовом. Тем интереснее будет заставить ее слушаться хозяина. В том, что он будет ее хозяином и господином, Богарне не сомневался. Рука с бокалом дрожала, хрусталь задел полупустую бутылку. Раздался звон. Анна-Бель посмотрела на столик. Решение пришло почти сразу. Оно было рискованным, но единственно верным. Стиснув зубы, она подошла к Богарне, послушно села ему на колени. Он обхватил ее своими толстыми руками, попытался поцеловать в губы, но девушка чуть запрокинула голову, усмехнувшись, и мужчина поцеловал, вернее, обслюнявил пухлыми губами шею, спускаясь все ниже к видневшейся в вырезе платья груди. Ткань начала мешать ему, и Богарне недолго думая рванул ее. Пуговицы со стуком посыпались на пол, шелк соскользнул, обнажая белоснежную кожу с голубыми прожилками вен. Дождавшись, пока Богарне вновь склонится к ее груди, Анна-Бель оглянулась, схватила бутылку и со всей силы опустила ее на голову своего врага. Раздался глухой стук, мужчина охнул и обмяк. В каюте резко запахло коньяком и еще чем-то, солоноватым с металлическим привкусом. Не заботясь о том, что это может быть, девушка оттолкнула обмякшее тело и встала. Платье было безнадежно испорчено, на коже виднелась кровь. Анна-Бель вытерла ее покрывалом с кровати, с каким-то наслаждением заметив, что на небесно-голубой ткани расплываются бурые пятна. Платье застегнуть не удавалось, тогда она подошла к шкафу, достала одну из мужских рубашек – из настоящего хлопка, с монограммой на кармане, – и надела сверху. Затем вытащила пару шелковых галстуков и опасливо подошла к Богарне, все еще лежавшему в кресле. Сейчас его голова была откинула назад, а на волосах расплывалось темное пятно. Анна-Бель не стала проверять, кровь это или коньяк, лишь крепко связала руки и привязала ноги мужчины к резным ножкам кресла. Затем, подумав, все-таки наклонила голову пленника набок, чтобы он не задохнулся. Сняла с его руки браслет-функционал и вышла, заблокировав двери. Яхта была небольшой. Элитное космическое судно для избранных. Всего три спальни и кают-компания, где можно было приготовить самый простой перекус. Сейчас там, за барной стойкой из настоящего дерева, отполированного до блеска, находился один стюард, Анна-Бель слышала, как он напевает себе под нос какой-то незамысловатый мотив. Рубка управления была наверху, и девушка надеялась, что, как это принято везде, пилотам запрещено спускаться в пассажирский салон. Спокойно застегнув на запястье браслет – он оказался велик и норовил соскользнуть с руки, – Анна-Бель прошлась по коридору, прислушиваясь к тому, что творилось за каждой из дверей. Раскатистый храп безошибочно подсказал ей каюту отца. Девушка прикоснулась к сканеру браслетом Богарне и задумалась, перед тем как ввести команду, блокировавшую дверь. Там был ее отец. Мужчина, глава семьи. Человек, который дал ей жизнь и который вместе с Богарне пытался отобрать жизнь Джерри и искалечить судьбу единственной дочери. Анна-Бель нерешительно смахнула прядь со щеки, задела пальцами скулу, та заныла, напоминая о пощечине. Человек, который спал в каюте, не заслуживал снисхождения. Не колеблясь более ни секунды, она заблокировала дверь и направилась в кают-компанию. Стюард, молодой смуглый парень в ослепительно-белой униформе, встретил ее настороженно. Наверняка он, как и все, видел, как Богарне вносил девушку на корабль. Заметив на Анне-Бель рубашку хозяина, стюард выдохнул и понятливо заулыбался. Крошка наверняка обиделась из-за какой-нибудь ерунды, а мистер Богарне проявил строгость. Но теперь, судя по всему, они нашли компромисс, поэтому он обратился к Анне-Бель с вежливой улыбкой: – Чем могу быть полезен, мэм? – Сделайте, пожалуйста, чай, – попросила она, опускаясь на диван. События последних минут были достаточно напряженными, а ведь еще предстояло решить, что делать дальше. Самое простое решение – лететь на Креолу – она отмела сразу. И у отца, и у Богарне слишком много друзей, и там ее никто не станет слушать. К тому же путь туда долгий, отец наверняка проснется, поднимет шум, и тогда все вновь вернется на свои места. Можно попробовать через функционал связаться с Шайеном, но диспетчер вряд ли станет вникать в перипетии, просто сочтя ее истеричкой. Да и пилоты яхты не согласятся повернуть обратно без личного приказа хозяина. Значит… Значит, надо искать ту планету, которая не вызовет у них подозрений. Анна-Бель потерла виски, пытаясь унять головную боль. Ей надо было выбраться с корабля, пока члены экипажа не сообразили, что с хозяином что-то не так. Выбраться, а потом… Она не хотела думать, что же будет потом. Богарне говорил слишком уверенно, значит, Джерри… Девушка прикрыла глаза ладонью, чтобы никто не заметил ее слез. В любом случае надо дать показания против тех, кто устраивал диверсии: против Богарне, отца и Сент-Джонса. Мысль о том, что убийцы Джерри отправятся на каторгу, придала сил, хотя бы ради этого надо было выбраться с яхты. Стюард принес чай, поставил чашку на небольшой мозаичный столик перед диваном. Анна-Бель потянулась к тонкому расписному фарфору и заметила, что руки дрожат, – запоздалая реакция на события дня. Девушка беспомощно взглянула на стюарда, тот улыбнулся: – Может быть, вы желаете что-то покрепче? Например, коктейль? – Нет, спасибо, – улыбнулась она и, стараясь держать чашку ровно, поднесла ее к губам. Все равно несколько капель пролилось на белый хлопок. Проследив за ними взглядом, Анна-Бель вспомнила, что она все еще в рубашке Богарне. Вслед за этим моментально вспомнились его слюнявые поцелуи, гадкое мычание, и снова стало мерзко. Захотелось сорвать с себя одежду, зайти в душ и долго оттирать кожу, чтобы смыть всю эту грязь, но она решила, что подумает об этом позже, как и о смерти Джерри. Сейчас главное – выбраться с этой яхты до того, как корабль достигнет Креолы. – Скажите, а здесь есть женская одежда? – спросила девушка стюарда. Парень задумался, затем покачал головой: – Простите… – Ничего, это не ваша вина. – Она устало взмахнула рукой. Каждое движение давалось с трудом. Девушка еще раз потерла виски, затем вновь посмотрела на невольного свидетеля. – Мы же можем сделать остановку где-то по пути, верно? Я не взяла вещи, а платье… – Она постаралась улыбнуться как можно более застенчиво. Губы дрожали, и улыбка вышла жалкой. Впрочем, парень клюнул: – Хотите, я уточню у пилотов? Это был шанс. – Да, пожалуйста. Стюард побежал исполнить поручение. Как только он скрылся, Анна-Бель суетливо достала браслет, нашла на экране значок внутренней связи с пилотами и набрала сообщение, приказывающее сделать остановку на Лафьете – искусственной планете, расположенной неподалеку от Шайена, полностью состоявшей из бутиков, магазинов и ресторанов. Она едва успела свернуть экран, когда стюард вернулся с известием, что через двенадцать часов яхта остановится на Лафьете. Анна-Бель постаралась скрыть досаду. – Почему так долго? – Мы же под парусом, скорость небольшая, – пояснил парень. – Может быть, можно попросить пилотов перейти на двигатели? – Она умоляюще посмотрела на стюарда. – Простите, что заставляю вас бегать, но… вы же понимаете, что мне несколько некомфортно… – Никакого беспокойства, мэм, – уверил ее стюард и снова вышел. Наверное, пилотам тоже надоело тащиться под парусом, и они обрадовались возможности все свалить на гостью. Во всяком случае, яхта вновь замерла, а потом задрожала, словно породистый грифон перед забегом. – Пилоты просили передать, что все займет не более трех часов, мэм. – Парень вновь появился в кают-компании. Девушка радостно кивнула, затем смущенно посмотрела на него, словно решаясь. – Знаете, я бы хотела вас попросить об одолжении… – Взмах ресниц, умоляющий взгляд, рука смущенно теребит расстегнутый ворот рубашки, о, Анна-Бель прекрасно овладела наукой выглядеть беспомощной. – Видите ли… Жюстьен и я… в общем, будет не очень прилично, если я выйду из корабля в этой рубашке, верно? – Да, мэм. – Парень глупо смотрел на нее. – Скажите, а может быть, у вас есть подходящая куртка? Просто мистер Богарне такой большой… – Она лукаво улыбнулась, понимая, что сказала двусмысленность, и опять умоляюще посмотрела на мальчишку. Стюард покраснел, кивнул и спешно прошмыгнул наверх, где размещались каюты экипажа. Вскоре он вернулся, неся в руках совершенно ничем не примечательную темную куртку на магнитной молнии. Анна-Бель видела такие в одном супермаркете. – Спасибо, – мило поблагодарила девушка окончательно засмущавшегося стюарда, забирая из рук куртку и кладя ее рядом с собой на диван. – Я обязательно вам ее верну. – Рад помочь! – кивнул парнишка. – Может, все-таки коктейль? – Нет, не стоит… – Она допила чай и встала. Подойдя к огромному окну, потеребила бархатные портьеры, потом прошлась по кают-компании, совершенно не зная, чем себя занять. Идти в каюту, даже в пустую, было страшно. Почему-то Анне-Бель казалось, что здесь, в присутствии мальчишки-стюарда, она будет в большей безопасности. Погруженная в свои мысли, она не заметила, что парень как-то жалобно поглядывает на нее. – Простите, мэм, – наконец осмелел он. – Да? – Вы не возражаете, если я… В общем, сейчас же ночь… – Он красноречиво посмотрел в сторону дверей. Анне-Бель хотелось закричать и умолять его остаться с ней, но она лишь натянуто улыбнулась: – Да, идите, конечно, вам же надо поспать. – Спасибо! – горячо поблагодарил он. – Просто сегодня целый день… и… вы понимаете… – Идите уже. Упрашивать его не пришлось. Анна-Бель осталась одна. Тишина пугала. Каждый шорох заставлял вздрагивать и всматриваться в тускло освещенный коридор, опасаясь, что кто-нибудь из ее пленников вырвется из каюты. Это сводило с ума. Наверное, она все-таки задремала, потому что очнулась от того, что стюард аккуратно потряс ее за плечо: – Мэм, пилоты просили передать – мы прибываем. – Спасибо, – пробормотала девушка. – Можно попросить вас приготовить кофе? – С удовольствием, лишь извещу мистера Богарне. При упоминании о хозяине яхты девушка побледнела и торопливо поднялась, одергивая сбившуюся на плечо рубашку. – Не стоит его беспокоить, – торопливо сказала она. – Готовьте кофе, я сама схожу, заодно и переоденусь. Не дожидаясь ответа, она подхватила куртку с дивана, вышла в коридор, прикрыв за собой дверь. Прислушалась к тишине в каютах, затем торопливо натянула куртку поверх рубашки – руки дрожали, и застегнуть ее удалось не сразу, – после чего вернулась в салон, ослепительно улыбаясь: – Он спит. Сказал, чтобы я сама занималась этой ерундой. Стюард обеспокоенно посмотрел на девушку: – Но мистер Богарне запретил выпускать вас одну. Дыхание перехватило, в голове зашумело. Корабль подрагивал, явно швартуясь к шлюзу. Анна-Бель кинула взгляд, полный отчаяния, в сторону выхода и упрямо вскинула голову, стараясь говорить как можно более надменно: – Милейший, только что ваш хозяин дал мне понять, что он не собирается «таскаться со мной по бутикам», а я не желаю совершать путешествие в порванном платье! Или вы хотите, чтобы я в таком виде вышла на Креоле, опозорив своего жениха? Что скажут люди, увидев меня рядом с ним в таком виде?