— Я только что заметил, что на мне нет моих очков. Как-то странно. Я же их никогда не снимаю. Может кто-то из местных хулиганов стащил. Пойду возьму запасные, — и вышел. Стянув с себя одежду за приготовленной ширмой, при этом оставаясь в одном белье, я вошла в это чудо внеземной техники. Этот куратоскоп представлял собой капсулу в человеческий рост. Изнутри он был обшит множеством кнопок и проводов. Одна из медсестр подошла и прицепила провода к ране и нажала на пару кнопок. — Не волнуйтесь. Это не больно, вы даже ничего не почувствуете, — и нажала кнопку закрытия двери. Когда двери сомкнулись на верху и внизу капсулы вспыхнул свет и загуднл прибор. Не знаю сколько времени я тут провела но рану стало жечь. И с каждой секундой все сильнее. — Эй! — закричала я. — Что происходит? Но меня никто не услышал. А терпеть боль уже не было сил. Запахло паленым мясом. От боли в плече я дернулась. Из-за своего опрометчивого поступка я получила сильный удар током, что вынудило меня громко закричать. Но меня все равно не услышали. Я почувствовала, что по коже бежит теплая струя. Кровь сочилась из раны, и что еще хуже с гноем. От боли подкосились ноги, а грудь разрывало от горячево воздуха. Больно было даже дышать. Из глаз потекли слезы. Дверь со скрипом отворилась и чьи-то сильные руки выдернули меня из куратоскопа. Эти же руки укутали в какую-то ткань. Легкий ветерок коснулся лица и что-то невесомое пощекатала нос, заставив чихнуть. Сквозь пелену слез я рассмотрела встревоженное лицо Нокта. Знакомы голос лекаря отдавал какие-то приказы, но я не смогла разобрать ни слова. — Менто ре тунве до, Настя? — произнес Нокт. Голос меня не слушал. Тело тоже. Казалось, что оно отделилось от головы. — Реве, Настя? Реве?! — Я тебя не понимаю, — с трудом и тихим шепотом произнесла я. Лицо Нокта побелело. Он повернулся к лекарю и опять что-то произнес. Встревоженное лицо Нокта заменилось хмурым лекаря. Перед глазами замельтешил маленький луч света, резанув глаза. Лекарь сново произнес что-то на своем шипящем языке, а сильные руки Нокта подхватили меня и понесли за лекарем. Мне удалось рассмотреть комнату: она была запачкана кровью мертвых медсестр. Они лежали на полу со вспоротой грудной клеткой и смотрели пустыми глазами. А я провалилась в спасительный обморок. *** Мне снился кошмар. Один из тех что приходили ко мне в сиротском приюте. И все время о родителях. О их смерти. С каждым кошмаром, раз за разом, опять переживая тот момент. Я сидела с пожилой соседкой, Людмилой Митрофановной, которая приглядывала за мной пока родителей не было. Своих внуков у нее не было, а ей хотелось посидеть с маленьким ребенком. После очередной попойки отца мама договорилась с ней, что я буду сидеть у нее, когда возвращался пьяный отец. Но в тот вечер все было по-другому. Отца хотели вернуть на работу. И он пришел с цветами для мамы и подарком для меня. И рассказал про эту радостную новость. Мама сказала отцу, что сегодня должно состояться родительское собрание и моего отца хотели бы видеть на нем. Отец сразу же согласился. Через некоторое время они уехали. А баба Люда, как она просила себя называть, принесла пирожки, специально испеченные для меня. Пока я уминала за щеками угощение, она включила телевизор. А там как раз городские новости показывали. Репортаж прервали срочные новости. И показали тот ужасный перекресток. Перевернутая машина всмятку, три окровавленных тела. Корреспондент говорил в камеру какие-то слова: "Личности пострадавших были установлены. Ими являются водитель такси, а также Наталья и Владимир Лукины." Я тогда замерла с пирожком в зубах, а баба Люда выронила кружку из ослабевших рук. Схватившись за сердце она что-то причитала. А я… так и сидела на стуле и ничего не понимала. Вдруг к нам в дверь постучали. Баба Люда побежала открывать дверь. Я хвостиком за ней. В квартиру зашли трое мужчин и одна женщина в строгих костюмах. Мадам мне не понравилась сразу. Чопорная, перекрашенная, со скрипучим голосом, и необхватной талией. А на лице было написано: "Что я делаю в этом гадюшнике". Баба Люда поинтересовалась кто они и что им здесь нужно, на что мадам грубо ответила: — Новости смотрели? Родители девочки сдохли в автокатастрофе. У девочки более родственников нет, поэтому мы ее забираем в приют! После этих слов пол под ногами ушел. Не хотелось верить этой страшной женщине. Она врала! Глаза защипали слезы. Я заревела в голос. На мои крики сбежался весь подъезд. Жильцы думали, что опять папа пришел и хотели нас с мамой защитить. Но перед их носом захлопнули дверь. — Как в приют? — баба Люда схватилась за сердце. — У нее же я есть. — А вы ей кто?! Бабушка? — Нет, я соседка… — Тогда не лезьте не в свое дело! Я больше ничего не хочу слушать! Берем ребенка и уходим уже поскорее. Я упиралась ногами, кусала дядек за руки, а баба Люда молила, чтобы меня оставили ей. Но мадам была непреклонна. Позже я узнала, что эта мадам директриса сиротского приюта, куда меня и повезли. Баба Люда все хотела забрать меня, собрала все необходимые документы, но ей отказывали. Последний поход в приют закончился для бабы Люды инфарктом. *** Очнулась я в больничной палате в окружении медицинских инструментов, приборов. Возле моей кровати на стуле полусидя, оперевшись на мою кровать, дремал Нокт. Волны его белых волос разметались на моих ногах. Дотянувшись до его головы, я накрутила один локон себе на палец. От моих действий обладатель этой шикарной шевелюры, которой бы позавидовала бы любая земная девушка, вскинул голову и посмотрел на меня сонными глазами. Нокт протер заспанные глаза и сел ровно на стуле. Все еще отходя от состояния дремы, он потянулся, разминая затекшую от неудобного положения спину. — Доброе утро, — пошутила я. — И тебе того же. Как спалось? Ты плакала во сне. — Мне кошмар приснился. В мое уже очнувшееся сознание рванули обрывки недавнего происшествия. Но для целой картины все еще недоставало пазлов. Боль в висках мешала собрать мысли в одну кучу. — Что произошло? — полушепотом спросила я. — Кто-то повредил куратоскоп, — хриплым ото сна голосом ответил Нокт. — И что еще хуже — починить его будет невозможно. Материнская плата и провода перегорели, а достать новые невозможно — их производят на засекреченном заводе, местоположение которого нам не известно. — Ты же улетал в свой лагерь. Как же ты оказался в лечебнице? — Я и летел туда. Но по дороге заметил, что в заброшенном районе лежит чей-то труп. Труп оказался женским. Но это точно была не Воительница. Её личность сейчас устанавливают. Поскольку я не успел далеко улететь от лечебницы, я услышал сигнал тревоги и помчался обратно. Когда я вернулся, куратоскоп уде плавился. Я еле успел вытащить тебя. Еще бы чучуть и сгоревший чип в твоей уничтожил бы твой мозг. И из-за его поломки ты не понимала нас. Мы вставили тебе новый. А того кто испортил аппарат разыскивают, но еще даже следов не нашли. Такое ощущение, что работал профессионал, — Нокт посмотрел мне в глаза. — У тебя есть хоть какие-нибудь мысли? Я задумалась. Но ничего в голову не приходило. Хотя… В тот момент, когда мы с лекарем зашли в помещение, мне что-то не понравилось. И это что-то сейчас мне не дает покоя. О чем я и сообщила Нокту. — Когда ты выносил меня из комнаты в ней лежало только два трупа медсестер. А тела медбрата я не видела. — Подожди! — нахмурился Нокт. — Медбрат? Ты уверена? На тот момент из мужчин только я и лекарь находились в городе. Я задумалась. Тогда Я не обратила на него внимание, только мельком взглянула на него. И те же медсестры как будто не замечали его. Неожиданно стук в двери прервал поток моих мыслей. В больничную палату вошел коренастый варгалл в строгом мундире. — Разрешите доложить! — произнес он. — Докладывай, — вяло ответил ему Нокт — В помещении, где стоял куратоскоп, была обнаружена пыльца вердэнского цветка. Также установили личность мертвой женщины — это была третья медсестра, обслуживающая куратоскоп. Следов преступника все еще не обнаружено. — Так ищите! — отрезал Нокт. — Есть! — и удалился. Со стоном Нокт опустил голову на сложенные руки. — Час от часу не легче, — тихо сказал он. — Теперь все сходится. Пыльца этого цветка отравляет разум и живое существо не фокусируется ни на чем. А когда заработал куратоскоп, заработали и вентиляторы и помещение начало проветриваться. Пришедшие в себя медсестры заметили лишнего и хотели забить тревогу, но их убили раньше. На лекаря пыльца не действует, но он был без очков. Ньер Ленгри слеп, как крот. Так что и он преступника не заметил. Повисло гробовое молчание. Я чувствовала себя виноватой перед ним — Нокт спасает меня уже не в первый раз. Аки принц на белом коне. Тьфу ты, на белом крыле. — Слушай, — смущенно произнесла я. — Ты много раз спасал мне жизнь: рассказал про тот проход, поймал во время падения, забрал с перестрелки, с тем салатом, считай, спас. Ну и с куратоскопом. А я была тебе обузой. — Не смей так говорить о себе! — прервал меня Нокт. — Если бы ты тогда не остановила Владыку, он бы меня избил, а я бы обессилел и не слез бы с крюков. И был бы казнен на рассвете. Так что мы в расчете. — Спасибо тебе. За все. Его пухлые губы растянулись в мягкой улыбке. Поймала себя на мысли, что любуюсь чертами его лица. Прямоугольное лицо с чуть раскосыми глазами, блуждающими по моему лицу, мясистый нос с пластырем на горбинке и его манящие губы. Его лицо становилось все ближе и ближе, пока кончик его носа не коснулся моего. Сердце стучало все сильнее. Жар его тела я чувствовала даже через одеяло. Теплая ладонь коснулась моей щеки, поглаживая большим пальцем скулу. Прикрыв глаза, Нокт медленно потянулся своими губами к моим. Еще немного и его мягкие губы коснуться моих засохших. Резкая боль в висках заставила вскрикнуть и откинуться головой на подушку. Мягкие подушечки мужских пальцев легли на пульсирующее место и медленно его массировали. Постепенно боль начала отходить. — Может, позвать лекаря? — все еще массируя виски, спросил Нокт — Да, — со стоном ответила я. Налив встакан воды, Нокт помог мне принять положение полусидя на кровати. Со словами: "Пей, я сейчас вернусь.", Нокт скрылся за дверью. Вот что сейчас за облом был?! — " Не что, а кто. Не облом, а я." — раздалось в моей голове. — " Нана" — возмущенно подумала я — " У меня чуть голова не треснула" — " Не треснула бы" — ответили мне. — " Ты что творишь, Настя? Я между прочим твою девичью честь спасаю. А ты лезишь на пику. А если бы вас застукали? И тебе, и ему отрубили бы головы." — "Угу " — пробурчала я. — "Я на тебя обиделась." — "За что?!" — пронеслось в моей голове. Время тянулось, а Нокт все не возвращался. Нана все еще пыталась до меня достучаться, но я включила два режима: Игнор и Хатико. — "Настя" — Нана все еще пыталась взывать к моей совести. — "А не влюбилась ли ты случаем." Я густо покраснела. И активно завертела головой. Ну не может такого быть! Или может… В моей голове тихо присвистнули. Со стыда спрятала лицо в коленях. И что с этим делать? — "Вот мне тоже интересно." Мои раздумия прервал осторожный стук в дверь. Посетительницей оказалась затянутая в медицинский халат фигура, которая несла перед собой железный поднос со шприцом. И этот халат был заметно маловат в плечах и спине, что даже швы разошлись. Что примечательно — халат то был женским, а фигурой оказался высокий мужчина. — Как ты, милочка? — заговорил мужчина… женским голосом. — Да вроде нормально, — с запинкой ответила я. — А с вами что? Что с вашим голосом? — А что с ним не так? — несколько нервно поинтересовалась она. — Нуу, вы мужчина, а голос у вас старческий, — указала я на очевидное. Медицинский работник недоуменно похлопал ресницами. Повернувшись к прикроватной тумбочке, он положил поднос на нее. — Милочка, тебе наверное показалось, — тихо произнес он. — Все таки у тебя пострадала голова, вот тебе и кажутся всякие глупости. Сейчас сделаем укол и все пройдет, — последная часть фразы была произнесена мужским баритоном. Может быть, но в моей голове Нана била тревогу. Она кричала, чтобы я уходила, разрывая и так больную голову. Протерев мои вены спиртовой салфеткой, мужчина хотел возить иголку в тело. — Ой, бабушка! А что у вас такие большие руки? — вспомнила я детскую сказку.