— Один такой мешочек за одну голову. — Разумеется, уважаемый. Работать можете преступать с завтрашнего утра. Если позволите я вам облегчил задачу, повстанцы поглотили мою наживку. — Разрешите откланятся. ​​​- Вы свободны. Когда за охотником закрылась дверь, Владыка отпил из бокала. В постели его ждала уже холодное тело земной девушки. Он побрезговал ложится на ложе. Поэтому Владыка решил согреться в постели одной из наложниц…. Глава 7. Новый враг (окончена) Из состояния полудремы меня выдернули громкие голоса, ведущие ожесточенные споры. Налитые свинцом веки кое-как удалось раскрыть. Яркий свет резанул глаза, заставив крепко зажмурится. Боль пульсировала в висках, а плечо саднило. В голову вернулись обрывки памяти, как плечо горело и как ударилась головой о землю. Когда глаза привыкли к свету, я поняла, что нахожусь у себя в доме. Головой особо мотать было невозможно — любое движение отзывалось болью. На прикроватной тумбочки лежали окровавленные и пачка чистых бинтов. На полу валялась моя окровавленная рубашка. А за окном споры не утихали, скорее наоборот разрастались. Я долго прислушивалась к спорам, но никак не могла, ничего разобрать. Вскоре я заметила кое-что очень странное — спорили два голоса: один мужской другой женский. И отсюда вытекает вопрос: что делает мужчина на горе Воительниц? Как его пустили сюда? Мне казалось, что это запрещено. Я попыталась подняться, чтобы разобраться в чем дело, но резкая боль в плече заставила вскрикнуть и лечь обратно. Разговоры на улице стихли. Скрип двери возвестил о приходе гостей. В дверном проеме стояли Воительница Криста и Нокт. Первым в дом вошел Нокт. Он присел на край постели и приложил широкую ладонь мне на лоб. Его светло-голубые глаза со слегка расширенными зрачками смотрели в мои, а пухлые губы медленно растягивались в улыбке. Потом он сделал неожиданный жест — положил свою ладонь поверх моей и сжал пальцы. — Как ты, Насть? — шепотом спросил он. — Голова болит, — сипло ответила я. — Мы волновались за тебя. Ты спала четыре дня. Думали не выкарабкаешься. Рана оказалась очень глубокой и ты потеряла очень много крови. И твоя эйла… — Нана! Что с ней?! — страх потерять единственное близкое существо заставил биться сердце почти у самого горла. И я была готова подскочить с кровати если бы Нокт не положил руку на здоровое плечо, заставив лечь обратно. — С ней все хорошо. Она тоже получила ранение. Не буду скрывать, все участники операции ранены, но большая часть убита, — он сплюнул от досады. — Не понимаю, как там оказались элитные войска, мы бы их засекли по радарам. Они выскочили словно из ниоткуда и сразу начали стрелять. Ты первая попала под удар. Если бы я был более дальновиден, — он опустил голову и крепче сжал мою ладонь. — Ты ж не пророк, — попыталась преободрить его я. — Ошибки допускает даже опытный стратег. — Я понимаю, ты хочешь меня преободрить. Но ты не знакома с законами моего народа: плохой стратег это позор семьи, неудачник, недоразвитый бастард. От таких детей сразу отрекаются. А семью лишают всех привилегий, статуса, все-го. Я теперь не знаю, как буду смотреть в глаза своим людям, их родных. — Хорош правитель, — съязвила Криста, — плачет в жилетку первой попавшейся девушке. — Криста! — возмутилась я. — Что "Криста"? Вот, что сразу "Криста"? Настя, очнись! Это не Земля, тут другие законы, правила и традиции. Тут все течёт по-другому. Сейчас идёт война, а на войне слабаков не терпят. Пора бы тебе выйти из своего мирка и жить реальностью. — Но, — начала я. — Тише, Настя, она права. Я не имею права опускать руки и плакаться тебе. — Возможно она и права. Но ты всё-таки не ответил на мой вопрос: что с Наной? — Ей подстрелили крыло и засадили нож в спину. Из-за вашей ментальной связи вы страдаете обе. Она терпит твою боль, ты терпишь её боль. И поэтому риск вашей смерти был велик. — Ясно, — оценила я свои перспективы. — Но мне не понятие ещё один момент. А ты то, что тут делаешь? Вам разве не запрещено? Мои собеседники както странно переглянулись, но тут же отвели глаза. Никто не хотел отвечать на мой вопрос. На глазах Кристы наворачивались слёзы. Она отвернулась, чтобы скрыть свою слабость. И, вытирая рукой нос, произнесла сквозь слёзы: — Ответьте вы ей, Нокт, я не смогу произнести больше ни слова. — Царица Нейра… она… погибла. Когда прозвучали первые выстрелы, кто-то попал в Раю. Царица, обнажив меч, с яростью бросились на врага, и все пушки были наставлены на неё. Ваши Воительницы бросились на её защиту. Их всех перестреляли. Царица впала в гнев и понеслась на ближайшего противника. Он успел выстрелить раньше, чем она успела замахнуться. А дальше выбежали вы. Что было потом я разглядеть не успел, тебя подстрелили, а я помчался к тебе. Оставшиеся выжившие рванули в лес скрываться. Но на точку сбора вернулось меньше половины отрядряда. А сейчас, когда Царицы нет, мне и лекарю временно разрешено находиться на вашей территории пока не выберут новую предводительницу. — А когда это случится? — Когда Рая придёт в себя. Её тоже серьёзно ранили. Ей повезло меньше твоего. Лихорадка третий день не проходит. Лекари говорят, что она может и не очнуться, но они делают все возможное В дверь неожиданно постучали — Войдите, — ответила я. Мой маленький домик пополнился ещё тремя гостями в белых костюмах. "Лекари" — догадалась я. Вам следует уйти, — сказал главный лекарь, — пока мы залечим рану пациентке. Нокт крепче сжал мою ладонь и ободряюще улыбнулся. А я сновп не удержалась и погладила его крылья. Потянувшись ко мне, Нокт коснулся разбитыми губами моего лба и погладил большим пальцем щеку. Вскоре за ним и Кристой закрылась дверь, а лекари разложили свои инструменты и ампулы. Главный лекарь нацепил мне на руку какой-то прибор. Нажав пару кнопок на экране прибора, он вынес итоги осмотра: — Вы слишком истощены, поэтому мы не сможем поместить вас в куратоскоп. Ваш организм может не выдержать излучении. Вам следует сначала поесть. Тогда мы сможем залечить вам рану. — Простите, куда вы меня собираетесь поместить? — Куратоскоп — это прибор, который залечивает раны быстро и без шрамов. Новейшая разработка коориянцев. На одной из облав нашим удалось украсть один из этих аппарат. Сестра! Накормите пациентку и подготовте прибор. А я осмотрю других пострадавших, — и удалился с одной из медсестер. Оставшаяся медсестра достала из переносного, видимо, холодильника небольшие контейнеры. Помещение заполнилось приятным ароматом еды, что желудок жалобно заурчал и сжался до боли. Положив мне на ноги небольшой накроватный столик и разложив контейнеры с едой и столовые приборы, она спросила, может ли она помочь мне — покормить меня. — Нет, спасибо, — вежливо отказалась я. — Я сама справлюсь. — Но если что — зовите меня. Я посижу в соседней комнате, — и скрылась в соседней комнате. Открыв один контейнер, на дне которого лежала жаренная курочка с золотистой корочкой в обрамлении тушенных овощей. Приятный запах специй распространился по комнате, от чего пустой желудок, проклиная во всех грехах свою нерадивую хозяйку, требовательно заурчал. Я надрезала золотистую корочку, от чего по мясу потек сок, а у меня потекли слюни. Отрезав кусочек мяса, я запустила его в рот. Как только аппетитный кусочек мяса коснулся языка, его вкус заставил меня тихонько застонать от удовольствия. Приоткрыв крышку второго контейнера, я почувствовала подлянку. Носа коснулся неприятный запах. Это был салат из… броколей… Неприятный запах этой капусты отбил все желание есть. Эту гадасть нам пихали в приюте, но взаимная любовь между нами так и не вспыхнула. Решив все таки не есть этот салат, я отложила его в сторону. Когда курочка почти была съедена, вернулся лекарь. — Вижу, — произнес он, — аппетит у вас хороший. Но очень жаль, что вы не стали есть овощной салат. Без нужных элементов лечение займет больше времени. Но решать вам. А сейчас встаем и идем со мной. Сестра, помогите больной одеться. Медсестра подбежала ко мне и помогла встать. Выбрав из моего гардероба чистую просторную рубашку, она подошла ко мне со спины. На мой отказ от помощи медсестра заговорила со мной, как с маленькой: — Я должна помочь тебе, а иначе швы на ране разойдутся и будет много крови и бо-бо. Неожиданно дверь с грохотом отворилась, а на пороге стоял запыхавшийся Нокт. Его мощная грудь вздымалась от каждого хриплого вздоха, а в глазах застыл страх. И эти полныие ужаса глаза были направлены на меня. Рванув ко мне, Нокт схватил за плечи с силой сжал. — Настя, — с каждым словом Нокт тряс меня, — скажи… скажи, что ты не ела салат! Скажи! — Нет, — опешила я. — Я этот овощ не переношу с детства. Выдохнув с облегчением, Нокт заключил меня в свои объятия. Мое ухо оказалось на уровне его серда, так что мне удалось услышать как быстро колотится его сердце. С каждым ударом оно утихало. А "ангел" успокаивающее гладил меня по волосам. Прикосновение теплых губ к виску, заставил удивленно взглянуть на их обладателя. Тот лшь сжал крепче в объятиях. — Ксьер Нокт, объяснитесь! — гневно проворчал лекарь. Выпустив меня из своих медвежьих объятий, Нокт грубо ответил: — В следующий раз, когда вы будете кормить пациентов, проверяйте еду дна наличие ядов. В салате был обнаружен яд тхакарского паука. Уже скончалось пять пациенток. Лекарь стоял как громом пораженный. Все еще пребывая в состоянии шока. он грохнулся на пол. Схватившись за голову он бормотал под нос: — Я убил генералов Воительниц, меня казнят, я труп. Откуда этот яд взялся? Он же очень редок. Его сложно достать. На черном рынке его продают за очень большие деньги. Только у одного бы хватило средств на покупку этого яда. И лекарь, и Нокт побледнели в лице, а медсестры схватились за сердце. Только я не поняла степень проблем. — У кого? — поинтересовалась я. — У охотника за головами Рагдана. — А кто это? — снова я. — Никто не знает кто он. Откуда. Чем до этого занимался. Какой он расы. Но за каждой разоренной планетой, чуть ли не за каждой смертью тянулось его имя. Его имя звучит из каждых уст, за каждым углом. Его можно назвать мастером своего дела. На моей планете его называли Кватеро де Утоно, что переводится как Любовник Смерти. Цену за свою работу он берет запредельную. Не каждый может позволить себе его услуги. Видимо, Владыка нанял его, чтобы устарнить наших генералов. Убирать "мелочь" он бы не взялся. Нет, — протянул Нокт, — его привлекает добыча покрупнее. С ним нужно что-то делать. Оставлять такого грозного противника без внимания опрометчивый поступок. Вот теперь я осознала, что мы по уши застряли в грязи и выбраться будет не просто. — Что теперь будем делать? — Во-первых, нам надо будет проверять еду на наличие ядов и сжигать отравленое. Во-вторых, начать выращивать овощи и фрукты на других плантациях, возможно почва была заражена ядом, и контролировать корма и воду животных, построить новые хранилища. И в-третьих, устранить охотника. Только потом можно будет продолжать облавы. Ну все, ты иди лечись, а я полечу отдавать приказы своим, — и удалился. Лекарь встал с пола, отряхнул полы халата и, запинаясь, произнес: — Пройдемте со мной. Со смертью Царицы жизнь в городе изменилась: не бегали и не играли в шумные игры дети, не слышно ни смеха, ни криков. Казалось, что это был мертвый город, но редкие прохожие шли мимо. Хмурые бледные лица, пустые, полные грусти глаза, опущенные плечи, и медленная походка. И казалось, что солнце светит не так ярко, хотя оно находилось в зените и на небе не было ни облачка. Шторы на окнах домов были задернуты. Точно зомби-аппокалипсис какой-то. Тихий плач был слышен почти во всех домах. Сердце сжималось от каждого горького вздоха. Наконец, мы дошли до местп, где у Воительниц располагался лечебный центр. Изнутри центр не отличался от земных больниц: белые стены, полная тишина, нарушаемая лишь переговорами врачей и стонами боли. Мы вошли в ближайшую открытую комнату. В этом помещении находилось двое медсестр и один медбрат в дальнем о нас углу и необычный аппарат. — Раздевайтесь, — тихо сказал лекарь, — и заходите в куратоскоп. Медсестры все сделают, а я выйду, чтобы не смущать вас. Ой! — Что такое, ньер Ленгри? — спросила одна из медсестр.