Любой педагог скажет, что детям такое слушать не положено. Хотя, совершенно очевидно, что и взрослым – неуместно. Но когда наша мать начинает рассказывать, перед этими маленькими существами расцветает мир волшебства и романтики. Дети видят толстого трактирщика и его жену – сушеную селедку. Они весело смеются над их сыном-невеждой и дочерью, которая торгует луком, но плачут, жалея малыша, который боится, что его украдет вурдалак. Я готов побиться об заклад, что, если спустя тридцать лет кто-то из этих детей встретится с тучным трактирщиком, он непременно назовет его большим пальцем. Но самое ужасное происходит, когда мать начинает говорить: „Там сидели дюжина собратьев, ведьм и колдунов. Они ели пивной суп“. Ни один из детей никогда не пробовал пивной суп, который уже давно вышел из моды. Но каждый из них может представить себе, каков он на вкус. Ведьмы и колдуны встречаются во многих сказках, но они живут в очень далеких странах. Но те ведьмы, которые едят пивной суп, живут в Нижнем Рейне, Голландии и Фландрии. Их можно встретить каждую ночь. Все эти дети, сидящие под грушевым деревом, будут знать о Спящей Красавице, Белоснежке и Красной Шапочке, только если увидят эти сказки в театре. Что же касается потрясающих творений Диккенса, Гауфа и Уайльда, они будут безнадежно забыты. И вряд ли они когда-нибудь расскажут эти истории своим детям. Однако жутчайшие образы ведьм, черпающих костьми пивной суп, и паука, ползущего по колдовской книге к мухе с опаленными крыльями, навсегда останутся в их памяти. Позволь мне, дорогой брат, наконец собрать воедино то, что я тебе сейчас поведал. Когда ты следующим навестишь матушку, ты сам убедишься, что я ничего не преувеличил, более того – приложил все усилия, чтобы оценивать ситуацию максимально трезво. Наша мать пользуется исключительным успехом среди людей, с которыми знакома, независимо от их пола и возраста. С неменьшей теплотой к ней относятся и животные. Кажется, что даже растения благосклонны к ней. В ее доме цветы распускаются сильнее и живут дольше, чем где-либо еще. Сама же она отдает предпочтение кошкам, жабам и козлам, если говорить о животных. А из растений предпочитает ядовитые грибы и цветы. Она виртуозно удаляет бородавки, веснушки, ячмень и другие неприятные вещи – и делает это довольно своеобразным способом. Сама она, несмотря на свой преклонный возраст, пышет таким здоровьем, что знакомые часто спрашивают у нее про волшебный эликсир молодости. Кроме того, она легко избегает любых несчастных случаев, но может навлечь на людей болезнь или еще какое несчастье. Хотя, с другой стороны, она может подарить им удачу. Еще наша мать весьма интересуется всевозможными мифическими чудовищами. Она готовит странные мази, и у нее целая коллекция метел. Во время полнолуния она на какое-то время впадает в транс, и ее душа покидает тело и устремляется куда-то подальше от земли. Сто лет назад и десятой доли всего перечисленного хватило бы, чтобы отправить ее на костер. Но в наше время мы настолько умны и образованны, что вспоминаем об этих темных временах лишь с улыбкой. Сегодня во всех городах Европы и Америки живет больше сотни тысяч магов и волшебниц всех мастей. Они этим зарабатывают на жизнь. Практически на каждой улице в каждом городе можно найти мастерскую астролога, гадалки или знахарки. Теософские и мистические секты растут повсюду, как ядовитые грибы, а некоторые разрастаются до крупных религиозных общин. На днях я присутствовал на одном теософском собрании, где свыше ста образованных людей (только представь себе!) с самым серьезным видом обсуждали различия между белой и черной магией. Последнюю, конечно же, всячески ругали. Ни один из них не имел ни малейшего понятия о том, что единственное различие заключается в простой опечатке, из-за которой в Средние века слово «некромантия» преобразовалось в „нигромантию“. В наши дни существует куда больше чудо-докторов, чем когда-либо раньше, и все хорошо на этом зарабатывают. Всего несколько дней назад один «Иисус из Нижнего Рейна» всего за каких-то двадцать марок «подключил» свое святое тело к пациенту через обычную открытку, а потом закрыл свою лавочку и вернулся в Швейцарию. Этот добрый человек практиковал свое мастерство в нашем городе почти год и за это время заработал несколько миллионов. И самое смешное, что толпы, собирающиеся вокруг этих мошенников, – те же люди, которые оскорбились бы, скажи им кто-то, что они верят в колдунов. Эти нынешние святые с легкостью облачаются в индийские плащи, совершенно не думая о том, сколь чужеродна индийская философия западному человеку. И о том, что малейшее зерно истины, которое заложено в основу их шарлатанского мастерства, происходит еще из Средневековья, они тоже не имеют понятия. Не говоря уж о том, что и Средневековье черпало свою развращенную мудрость окольными путями из познаний, которые отсылали к халдеям и вавилонянам, которые, в свою очередь, получали знания из Аккад… Но готика только вернулась в моду в изобразительном искусстве, а в остальном ее крайне презирают. Поэтому доказательства, которые я насобирал, покажутся тебе не более убедительными, чем любому другому отпрыску нашего времени. Тем не менее, дорогой брат, мне не терпится услышать, что ты думаешь о следующем инциденте. На днях за ужином у матушки собралось около восьми дам и господ. Разговор зашел об индийских факирах, и один из гостей продемонстрировал давно известный трюк – проткнул свою щеку булавкой для шляпы. После он и вовсе сотворил из своей щеки что-то вроде подушечки для иголок. Индийские факиры достигли совершенства в этом искусстве и, кажется, совсем невосприимчивы и к более серьезным ранам, наносимым булавками, раскаленными углями и прочими вещами. Трюк, который я часто наблюдал и даже сам пытался повторить, довольно прост. Для него достаточно небольшой практики и силы воли. Конечно небольшое повреждение эпидермиса причиняет боль, но эту боль легко терпеть. Конечно, трюкач всегда выбирает те части тела, которые меньше всего могут пострадать от таких ран, – как правило, это какая-то мышца. Йоги с легкостью протыкают эту часть иглой, гвоздем или шилом – выглядит это всегда впечатляюще. Единственная опасность тут – это заражение крови, поэтому все эти детские орудия пыток нужно продезинфицировать перед применением. Но стоит внезапно уколоть такого фокусника, он непременно почувствует и даже испытает боль. Это навело меня на мысль опробовать кое-что на нашей матери. Она очень восприимчива к малейшей боли. Стоит ей слегка уколоть палец во время шитья, как она начинает просто голосить от боли. У нее на шее есть очень маленькая, едва заметная родинка. Когда я целовал ее на ночь, то положил обе руки ей на шею и слегка уколол. Она ничего не почувствовала. Наверное, в первый раз нажим был очень слабый. Поэтому я не выпустил ее из своих объятий. Снова поцеловал, при этом уколол сильнее и прямо в родимое пятнышко. Но и теперь она ничего не заметила. Ты знаешь, что палачи во время пыток раздевают ведьм донага и с помощью иголок ищут так называемые ведьмины отметины, участки тела, полностью невосприимчивые к боли. У нашей матери эта отметка очевидна. В тот же вечер я мог снова наблюдать за матерью в полнолуние. Со своего привычного места я видел, как она открыла дверь своей спальни и вошла в комнату. Она села в свое кресло, освещенное лунным светом. Ее серебряные волосы были убраны под черный кружевной платок. Она смотрела в окно. В этот момент просто чудесно наша мать выглядела! Она сидела неподвижно, мертвая тишина стояла на улице, и в самой комнате тоже царило безмолвие. И тут запел ее сверчок. Очень тонко и нежно. Обычно он стрекочет не так музыкально. Но, казалось, он испугался, что нарушил эту священную тишину, так как внезапно его пение оборвалось. Взглядом я пытался найти его. Когда же мой взгляд упал на матушку, я увидел, что нечто сидит на ее голове. Оно спрыгнуло. И это был не сверчок. О нет, нечто намного больше. Оно было серого цвета. Оно упало на ковер, но я не услышал ни малейшего шума. Оно прыгнуло на кушетку возле открытого окна и на какое-то время свернулось на желтом пледе. Это была большая кошка. В следующее мгновение зверек был уже на подоконнике. А потом и вовсе выпрыгнул на улицу. Непроизвольно я испугался. Но и теперь я не услышал ни малейшего шума. Я бросился к окну и застыл, потому что совершенно отчетливо услышал мурлыканье. Я обернулся. Напротив меня стояла Баст, богиня-кошка, которая, как утверждала матушка, умеет мурлыкать. Я больше ничего не слышал. Наверное, это был просто плод моего воображения. Я снова подошел к окну и выглянул наружу. Под окном сидела серая кошка, которая вскоре лениво поднялась и неслышными шагами поспешила куда-то. По всей видимости, прыжок с первого этажа прямо на камни совершенно ей не повредил. Не отдавая себе отчета в своих действиях, я быстро спустился по лестнице и выскочил на улицу. Я видел, что кошка пробежала уже два дома и пересекла проезжую часть. Я преследовал ее, держась на расстоянии. Она миновала улицы с таким видом, словно четко знала, куда ей нужно идти. Вопреки кошачьей природе, она не семенила вдоль домов, а совершенно спокойно проходила безлюдные улочки. Я все размышлял, как она вообще могла попасть в дом. Хотя матушка очень любит кошек, она ни одной не держала в доме. Наконец я понял, куда направлялся зверек. Он шел к церковному двору. Может, он собирается там охотиться, подумал я. Рядом с кладбищем я услышал пару пьяных голосов и увидел, как двое господ пытались натравить на кошку свою таксу, хотя она никак им не мешала. Наглый маленький пес тут же атаковал. В лунном свете я очень хорошо видел, как он вцепился зубами в левое ухо кошки. Но кошка легко вывернулась, отскочила в сторону и теперь напала сама. Уже через мгновение она была на загривке у пса и яростно драла его когтями. И тут несчастной таксе пришлось испытать такое унижение, что она наверняка предпочла бы умереть при любой возможности: кошка поехала на церковный двор верхом на ней, как на колченогом скакуне. Из кустов донесся жалостливый вой и визг, и вскоре пес вернулся, весь в крови, повесив хвост, сгорающий от стыда из-за своего позорного поражения. Он выглядел настолько смешно, что я смеялся вместе с господами, которые добродушно утешали несчастного. А потом я зашагал дальше к могилам. Но кошка пропала, и мне пришлось вернуться домой. Когда я вошел в комнату, где сидела матушка, она все еще пребывала в своем трансе. Я подошел к ней и поцеловал в лоб. Тогда я и увидел, что из ее левого уха шла кровь. Именно там, где такса укусила серую кошку. И что же? Что же? Мать сидела здесь, на своем месте, и не шевелилась, как и в другие ночи. Но это было не ее тело! А ее дух! Вот откуда появилась кошка! Это была она, наша мать! Серая кошка, снующая среди могил! С нервным сердцебиением я спустился к завтраку на следующее утро. Как же я надеялся, что это все мне просто приснилось. Матушка уже неспешно попивала свой чай. А на ее левое ухо был налеплен пластырь. – Что с твоим ухом? – спросил я. – Не знаю, – непринужденно ответила она. – Должно быть, я поранилась, но не знаю как. Я увидела кровь на своей подушке сегодня утром. Это звучало совершенно искренне. Нет, она не притворялась! Получается, что наша мать еще и оборотень, но сама не подозревает об этом. Этот вечер мы проводили с ней вдвоем. Мы болтали о чем-то незначительном и пили „Мозель“. Совершенно не обращая на это внимания, я уже откупорил и вторую и третью бутылку. Матушка рассмеялась. – Ты сегодня много пьешь! – сказала она. – Действительно! – ответил я. – Боже правый, я и не заметил! – Пей, не стесняйся, – кивнула она. – Мне приятно, что вино тебе по вкусу! И хотя обычно я пью, как и она, не больше двух или трех бокалов, в этот вечер без какого-либо малейшего повода я осушил четыре бутылки. А потом я сделал то, что еще никогда не делал в своей жизни. Я пил один. Когда я вернулся в свою комнату, я испытал непреодолимое желание выпить виски. Я взял виски и смешал его с содовой. Мне пришлось подождать пару часов, пока не взошла луна. Я сидел в своей комнате, курил и пил виски стакан за стаканом. Однако, когда я снова занял свой наблюдательный пост, я чувствовал себя совершенно свежим. Как будто этой ночью я мог видеть не в пример острее и мыслить наиболее здраво. Вскоре пришла матушка. Снова села в свое кресло, как и прошлым вечером. В своем бессменном кружевном платке, утопающая в лунном свете. И она не шевелилась. Вдруг я увидел у кресла старую метлу. Я не имел представления, как она туда попала, но она была там. Я протер глаза, встал, подошел к креслу и схватил метлу обеими руками, чтобы точно убедиться. На столе я заметил маленькую круглую баночку. Я открыл ее. Внутри была какая-то зеленая мазь. Очень медленно я вернулся на свое место. Я увидел, как матушка подняла руки и стянула с головы платок. Как она одна за другой вынула спицы для волос, и пряди разметались по ее плечам. Она взяла метлу и намазала ее этой зеленой мазью. Я не знаю, что это было. Но она села на метлу верхом и… и вылетела в окно. Я услышал ее голос. Она кричала: – Наподволь, исподволь! Вверх и вниз, и в никуда! И я видел, как она рассекает воздух. Там были и другие. Тоже на метлах. Но из-за облаков и тумана я не мог их как следует разглядеть. Но наша мать поднималась все выше и выше и вела за собой остальных. Там был холм, на котором стояли невысокие столбы. И козел, большой козел. Тот самый – из Сьерра-Невада! Его короткие рога освещали это собрание. А ведьмы водили хоровод, повернувшись в круг спиной. – Харр! Харр! – кричали они. – Дьявол! Дьявол! Прыг сюда, скок туда! Прыг туда, скок сюда! Играй здесь, играй там! Я видел все это, словно через тонкую вуаль, далеко за пределами поляны… И в то же самое время, мать так и сидела в своем кресле в лунном свете. Я не знаю, спал ли я в ту ночь. Я проснулся рано следующим утром, но было уже совсем светло. Я протер глаза и понял, что лежу, свернувшись на диване. Я поднялся. Матери не было дома. Но к ее креслу по-прежнему прислонялась метла, а на столе стояла маленькая баночка с зеленой мазью. Мне казалось, что так она насмехается надо мной. Медленно я пересек комнату и поднялся наверх. Разделся, умылся и лег в постель. Я проспал до обеда. На этом, мой дорогой брат, все. Я не знаю, удалось ли мне тебя убедить. Чтобы ты не намеревался сделать, обдумай это хорошенько». Три недели спустя доктор Каспар получил следующий ответ: «Как вам известно, дорогой шурин, мы женаты со вчерашнего дня. Мой муж передал мне ваше подробное письмо сразу после церемонии. Мы прочли его вместе. Сначала мы смеялись и смотрели на все это довольно скептически. Но должна признать, что чем дальше мы читали, тем серьезнее относились ко всему там описанному. Все, что вы сообщили нам о своей матушке, мы очень внимательно обдумали – и снова перечитали ваше письмо. В конечном счете, дорогой шурин, вы добились желаемого. Вы убедили и своего брата и меня. Только, дорогой шурин, мы сделали из всего этого другой вывод. Мы поженились, и я надеюсь подарить своему мужу детей. Вероятно, это будут девочки, и конечно же я хочу, чтобы они стали такими же прелестными ведьмочками, как ваша матушка!» Доктор Каспар прочел это – и с сомнением покачал головой. Одержимые Die Besessenen 1908 Завещание Станиславы д’Асп История любви Изот, моя детка, Изот, моя крошка, В тебе моя жизнь И в тебе – моя смерть… I